(сборник) - Слово солдате

Лил дождь. В лесу было сыро, заедала мошкара. Донимали немецкие бомбардировщики. Каждое утро глухое эхо разрывов бомб раскатывалось по лесу. Впрочем, особого вреда от них не было. Танкисты скучали и ждали боя. Торжественно шумел лес, почти заглушая грохот канонады на переднем крае.

Однажды, проходя по лесной тропинке к командному пункту, мы услышали звонкий, молодой голос. Кто-то негромко, с чувством и без запинки читал стихи:

«И что влечет меня? Желанье славы?Как ярый конь, поднявшись на дыбы,Оно обрушится — и я задавлен...»

Мы остановились и прислушались.

— Это Званкин, — сказал командир танковой роты, — стрелок-радист Званкин.

«...Вино лишило их ума и силы.А мне дало и смелость и огонь...» —

читал тот же голос.

— Это она говорит? — спросил другой голос.

— Она, — ответил Званкин. — У них уж, знаешь, все решено. Старика убить и самому стать королем. Понятно?

«Макбет», — подумал я.

Странно было здесь, в лесу, вблизи переднего края, вдруг услышать трагедию Шекспира, услышать из уст стрелка-радиста тяжелого танка.

— Вот оно что такое власть, власть над людьми, — рассудительно сказал третий голос, — на все пошли, на злодейство, лишь бы власть иметь... Интересно, чем кончится.

Мы немного торопились, и потому мне не удалось поговорить со Званкиным, откуда у него влечение к величайшему английскому драматургу. Но вечером мы встретились у кухни, и я спросил, где он раздобыл в этом лесу Шекспира.

— Книга эта ездит со мной почти полгода. Надо вам сказать, интересная история вышла с этой книгой...

Подняв капюшоны плащей-палаток, мы пошли к машине Званкина. На минуту он исчез внутри танка, потом появился, неся в руках третий том роскошного издания Шекспира. Однако вид у книги был печальный: обгорел корешок, в середине не хватало тридцати страниц и многие превосходные иллюстрации были испорчены. Званкин бережно перелистывал книгу. На титульном листе я увидел штамп: «Отдел Народного образования. Городская библиотека».

— Так вот ее история... Подобрал я эту книгу на снегу возле городской библиотеки. В этом городе, как известно, два с половиной месяца сидели немцы. Библиотеку, по своему обычаю, разгромили. Подумал я и взял ее с собой. Вот и ездит она со мной. Лежит себе в машине — никому не мешает, доставляет удовольствие. Есть свободное время — бойцы просят почитать. Вот сегодня «Макбета» читали. Интересно: едет Макбет по полю и встречает трех ведьм, и нагадали они ему, что будет он королем и погибнет, когда пойдет на него Бирнамский лес... то есть сдвинется с места и пойдет на его войско. А воины Малькольма взяли да замаскировались, надели зелень на шлемы и пошли в атаку. Вот и выходит, что лес двинулся.

— Сначала слушали, как сказку. А потом часа два говорили и не наговорились. Какая ж это сказка? Это — мудрость!.. — Званкин перелистал страницы и нашел то, что искал: — Вот видите:

«Пока Бирнамский лесНе двинулся на Донзинанский замок,Страх мне неведом...»

— Макбет тоже вот хотел владеть всем. На все пошел ради власти... вроде этого... Гитлера... И пришел ему конец за дурные дела. Так и с тем будет. Очень хорошая книга!

И, обернув книгу куском клеенки, Званкин унес ее в машину.

Ночью, как было условлено, меня поднял офицер связи.

Лес был наполнен шорохом, глухими голосами и движением. В непроглядном мраке двигались тысячи людей, машины, орудия. Шум вековых сосен заглушал посторонний гул.

На рассвете мы были у опушки леса и двинулись дальше мимо молодой поросли к переднему краю. Здесь была та же обманчивая тишина. Временами вражеские ракеты освещали мертвенным, ослепительным светом «ничью землю», поросшую высоким бурьяном, прибрежные камыши и колючую проволоку заграждений. Наши ракеты, развешанные, точно фонари, над вражеским берегом, вдруг вырвали из мрака обрыв над рекой, дозорные башни и стены монастыря, похожие на руины древнего рыцарского замка. Все это вместе называлось на карте «высота 217». Операция, которая подготовлялась уже несколько дней и ночей, заключалась в том, чтобы взломать оборону врага, атаковать, взять штурмом эту высоту и дать продвинуться нашим правому и левому флангам.

Светало. В шесть часов воздух наполнился страшным грохотом. Через наши головы с пронзительным свистом полетели тяжелые снаряды. Началась артиллерийская подготовка. Два часа над головами бушевал огненный ураган, уносясь на запад и обрушиваясь на врагов. Передний край нашей обороны, лежавший перед нами как на ладони, подернулся густым черным дымом. Он казался нам сплошной дымовой завесой от земли до низко плывущих облаков, черной завесой, пронизанной огненными стрелами минометов.

Вдруг красная ракета прочертила небо.

— Поглядите назад! — услышал я голос и обернулся.

Позади был лес, знакомый вековой бор. Еще ближе к нам — молодая поросль. И вдруг мне показалось, что огромный, дикорастущий кустарник ожил... Он странно менял свое место, он двигался, двигался к переднему краю, к древнему замку, к «высоте 217». Ветер шевелил зеленые ветви. Лес шел на высоту и с каждой минутой приближался к ней. Это было непостижимо... Лес двигался вперед с оглушительным грохотом. И вот он уже совсем близко от нас...

Это были танки, прославленные в боях тяжелые танки КВ. Зеленые ветви маскировки покрывали боевые машины, и они показались нам большим движущимся лесом.

Люк головной машины был открыт. Голова и плечи танкиста виднелись из люка. Он глядел в небо, в низко идущие облака, озаряемые вспышками разрывов, я узнал Званкина. Он увидел меня и, подняв вверх руку, крикнул во всю силу своих легких:

— Бирнамский лес идет на Донзинан!

Началась танковая атака.

Валентин Катаев

РАСШИФРОВАННАЯ СВОДКА

Из множества людей, с которыми мне пришлось встретиться за последнее время, особенно большое впечатление произвел на меня начальник одного из прославленных отрядов тов. Н. Надеюсь, вы понимаете, что настоящего имени этого человека я назвать не могу. Мы познакомились в Москве. Тов. Н. приехал на несколько дней. Он приехал «оттуда», с той стороны фронта.

Установилось представление о типе народного мстителя. Это — могучий, заросший бородой «лесной» человек, с охотничьим ножом и винтовкой. Конечно, это верно. Таких очень много. Но есть также много и других типов. Среди партизан — большое количество учителей, инженеров, врачей, кооператоров, хозяйственников, школьников, даже профессоров и писателей, не говоря уже об известных спортсменах, боксерах, пловцах, футболистах...

Начальник партизанского отряда тов. Н. — высокий, стройный интеллигентный человек, в опрятной полувоенной форме, с небольшим пистолетом на поясе. Он чисто выбрит; в его каштановых волосах, закинутых вверх, над чистым красивым лбом, заметна небольшая седина. Глаза добрые, но вместе с тем очень твердые и спокойные. Под глазами несколько мелких морщинок, свидетельствующих о бессонных ночах и постоянном душевном и физическом напряжении. Все его движения очень точны и целесообразны, в них нет ничего лишнего. Поэтому, я бы сказал, его движения приятны. На ногах хорошие хромовые сапоги. Руки с длинными артистическими пальцами. По профессии он инженер.

— Что же вас, собственно, интересует? — спросил он, при этом мельком взглянул на свои часы-браслет с фосфорными стрелками. Я понял, что у него мало времени.

— Я хотел бы задать вам один вопрос.

— Пожалуйста.

— Часто приходится читать в сводках, в телеграммах такую примерно скупую фразу: «Партизаны пустили под откос немецкий поезд». Как это расшифровать? Что это значит в подробностях?

— В подробностях? — спросил тов. Н. — Хорошо, я вам постараюсь рассказать об этом в подробностях.

Он утомленно улыбнулся.

— Делается это так, — сказал он. — Вот, например, один конкретный случай из практики нашего отряда. Это было зимой в очень глубоком тылу немецкой армии. Наша разведка донесла, что по железной дороге в восемь часов вечера прошел неприятельский эшелон. Мне была хорошо известна немецкая пунктуальность. Имелись все основания предполагать, что завтра ровно в восемь часов вечера опять пройдет эшелон. Мы установили наблюдение. Действительно, на следующий день ровно в восемь часов вечера прошел эшелон. Несколько вечеров сряду мы наблюдали за дорогой. Ровно в восемь часов каждого вечера эшелон проходил мимо нас. Сомнений быть не могло. Тогда мы стали готовиться. На подводах мы подвезли из лесу, из тайных складов нашего отряда, мины. Это были не электрические мины, взрывающиеся автоматически, от замыкания тока, — такие мины были нам не годны. Если бы мы употребили электрические мины, то взорвался бы только один паровоз, а нам требовалось взорвать и пустить под откос весь состав. Это можно было сделать, только употребив мины механические, то есть те, которые можно было взорвать все одновременно, по собственному желанию, и именно в нужный момент.