Гид по чаю и завтрашнему дню - Лора Тейлор Нейми

Пап, это Лайла.

Мистер Максвелл жмет мне руку.

– Так это ты тот великолепный пекарь, благодаря которому на моем кухонном столе появились вкусные булочки.

– Рада, что они вам понравились.

Орион указывает на меня большим пальцем.

– Если я растолстею и не влезу ни в одни штаны, это будет ее вина. И берегись, пап, она вам с Флорой тоже передаст кубинскую еду.

Его добрые глаза – зеркальное отражение сыновьих.

– Так мило. Наверное, скоро и мне придется с вами бегать. – Его улыбка увядает, когда он достает телефон. – Эллиот разослал это всем владельцам магазинов. Посмотри. Кто-то определенно не заморачивается с поиском галереи для своих работ.

Мы оба наклоняемся ближе, и вот опять – черное граффити на белой кирпичной стене.

– У Эллиота строительный магазин рядом с «Фарлейс». Это его задняя стена, со стороны аллеи, – сообщает мне Орион и смотрит на меня пронизывающим взглядом.

Я внимательно изучаю другой приближенный снимок; такой же символ бесконечности плюс несколько других кривых символов, которые не могу различить.

– Похоже на Рота и его команду, судя по твоим рассказам.

– Однако у них всегда получается рисовать этот кошмар и не быть пойманными. Ри, Эллиот хочет знать, чем ты отмыл граффити с магазина Виктории. Позвонишь ему? – Мистер Максвелл зевает и отходит. – Простите, смена часовых поясов. А еще пора делать отчеты. Рад был с тобой познакомиться, Лайла.

– Взаимно, – отвечаю я, затем говорю Ориону: – Если твой отец любит свой магазин хотя бы вполовину так же сильно, как я люблю свою пекарню, ему должно быть очень тяжело уезжать, даже если ему нравится путешествовать.

– Ему тяжелее всего оставлять маму. Что касается «Максвеллс» – магазин уже частично мой. И его отъезды дают мне шанс делать все по-своему. – Он смотрит влево, затем вправо. – Ладно, хватит болтать о моем магазине, когда мы можем поговорить о твоем. Я нашел вашу пекарню в интернете. У вас восторженные отзывы! И у нас определенно одинаковый вкус на дизайн интерьера.

– Спасибо. Сайтом, конечно, занимается Пилар. И да, пару лет назад родители переделали торговый зал. Теперь все в стиле современного индустриализма. Хотя основы еще те, с которых начали мои бабушка и дедушка.

– Старое и новое вместе, – задумчиво говорит Орион. – Смесь, напоминающая современный Винчестер.

– И фиговые pastelitos.

И может, старая дружба между двумя девчонками из Западного Дейда, которая сможет жить только по новым правилам. Если она вообще, конечно, сможет жить.

Глава 17

– Ты же понимаешь, что на кухне от меня пользы как от истукана? – спрашивает Орион через секунду после того, как переступает порог моей территории в «Сове». Он поворачивается, глаза жадно смотрят на ряд кубинских сэндвичей, который я выстроила на разделочном столе.

– Как от истукана, говоришь? – Я провожу рукой в дюйме над плоским грилем. Почти раскалился. – Ты не умеешь делать сэндвичи? Или тебя нужно учить, как резать сыр и намазывать горчицу?

Он бросает на меня неодобрительный взгляд, но раскалывается и прыскает от смеха.

– Господи, как здесь фантастически пахнет. Я пришел на запах, как крыса по мостику.

– Песнь кубинской сирены. Я заманиваю жертв свиным жиром.

– Значит, я не жилец. – Орион моет руки. Подмигивает. – Но это того стоит, если я успею поесть перед своей кончиной.

Он встает сбоку от меня. Я кладу перед нами две булки кубинского хлеба и передаю Ориону горчицу.

– Реми и Джулс не смогли прийти?

– Реми работает в вечернюю смену в таверне «Бридж Стрит» – это их семейный паб, а у Джулс репетиция с «Голдлайн». Но я сказал про свинину и домашний хлеб, и думаю, они пролили немало слез в общем чате.

– Bueno. Никому не нужно переживать, что я их не накормлю. Я соберу для них пакет.

Гордон влетает в кухню, как ураган.

– Не обращайте на меня внимания. Я ненадолго, – говорит он, закрывая глаза руками, словно помешал нам. – Решил доехать до спортзала на гостевом велике для дополнительной нагрузки.

Он ушел, и мы даже не успели его поддразнить, поэтому просто обменялись косыми взглядами.

– Он съел два cubanos с Уолласами. Что объясняет, – я машу в сторону задней двери, – это.

– Думаешь? – Орион заглядывает в глубокую сковородку с мясом, которое томилось на медленном огне шесть часов. Я отрываю кусок. Он жует. Глотает. – Я не ошибся. Ты действительно опасная.

Я готовлю полноценное убийство, обучая Ориона приготовлению кубинских сэндвичей. Сначала соус из майонеза и горчицы, следом швейцарский сыр, тонко нарезанные соленые огурцы, ветчина и еще один слой сыра. Его первая попытка вышла неплохой; мы смазываем хлеб сверху мягким сливочным маслом, и я перекладываю сэндвичи на гриль.

Орион следует за мной.

– О, так они подаются горячими?

– Да, с расплавившимся сыром. Дома мы используем пресс для сэндвичей, как тот, в котором делают панини. Но здесь мне приходится импровизировать. – Я беру прихватку и большую чугунную сковороду, которую предварительно раскалила. Сэндвичи уже скворчат на гриле; я прижимаю их сверху сковородой. – При таком подходе их нужно переворачивать, но при необходимости работает.

Я зажариваю сэндвичи до идеальной корочки, сыр растекается по всему мясу. Позже я готовлю два стула и белые тарелки. Наблюдаю, как Орион откусывает первый кусок. У него нет слов, словно в британском драмкружке ему дали задание изобразить обморок. Он прижимает свободную руку к сердцу.

Я смеюсь и приступаю к своему. Некоторое время мы сидим в тишине, опьяненные едой. Мои чувства захватывает Майами, питая изнутри.

– Я называю cubanos вторым ужином в Майами. Их всегда ели после сальсы в клубе. И до сих пор едят, честно говоря. Они также пользуются большой популярностью на вечеринках: выпускных, днях рождения…

– А когда твой? – спрашивает Орион, затем поспешно добавляет: – Твой день рождения? Я хотел спросить раньше, но забыл. А теперь я в таком шоке после твоей еды, что не вспомню даже, когда мой.

Я киваю, принимая комплимент.

– Десятое августа. Наконец восемнадцать.

– Ты все еще будешь здесь.

– Теперь ты понимаешь, насколько серьезно родители были настроены отправить меня сюда. Насколько они… полагаю, «отчаялись» будет подходящим словом. Насколько они отчаялись, зная, что пропустят мой день рождения, но все равно купили билет.

Мы встречаемся взглядами поверх сэндвичей.

– Полагаю, твоей сестре тоже будет нелегко. Наверняка она хотела отпраздновать с тобой.

– Хочешь знать правду? – Его глаза расширяются; я встаю, беру несколько разрезанных булок для семьи и друзей Ориона и намазываю их горчицей. – Я должна была поехать в Диснейленд с Андре на свое восемнадцатилетие. Мы планировали поездку несколько месяцев. – Я раскладываю нарезанные мясо и сыр на восьми булках хлеба. – Пилар вмешалась и сказала, что мы поедем со Стефани