Уроки любви - Мэри Патни

Йен оглянулся на женщину, стоявшую между Лорой и Зафиром.

— Почему они преследуют тебя? Ткань сари упала с ее головы, и все увидели, что она почти девочка.

— Семья моего мужа заставляет меня гореть вместе с ним, саиб.

— Это правда? — грозно спросил Йен, повернувшись к мужчинам.

— Эта потаскушка и святотатка поначалу согласилась, а потом изменила решение. Своей трусостью опозорила себя и семью и должна вернуться на погребальный костер, чтобы восстановить свою честь.

— Пожалуйста, саиб, не отдавайте меня, — взмолилась Мира. — Я навеки стану вашей рабыней.

— Вы нарушаете закон, — твердо заявил Йен. — Сиркар запретил самосожжение десять лет назад. Из толпы вышел брамин:

— Самосожжение — наш древнейший обычай, англичанин, никто не имеет права запрещать его.

— А согласно древнейшим английским обычаям вешают того, кто осмелится сжечь девушку на костре, — с угрожающей любезностью ответил Йен. — И мы будем действовать согласно нашей традиции.

— Раджпутана не подчиняется вашим законам. Женщина согласилась и должна сгореть. Если вы не отдадите ее, то мы возьмем сами.

— И не только ее, англичанин, — выкрикнул кто-то из толпы.

У Лоры мороз прошел по коже. Религиозный фанатизм и ненависть к англичанам делали толпу чрезвычайно опасной.

— Зафир, — сказала она, — возьми девушку к себе. Нам придется защищаться.

Переложив ружье в другую руку, Зафир щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание девушки. Увидев заросшего бородатого человека, та сначала испугалась, но его улыбка подбодрила ее.

— Иди ко мне, голубка. Сейчас ты в полной безопасности.

Девушка протянула руку, и Зафир усадил ее на лошадь позади себя.

— Английская свинья! — донеслось из толпы. Затем последовали еще менее приятные эпитеты.

Кто-то схватил с земли камень, занес над головой, чтобы бросить в Йена.

— Йен, справа!

Тот выхватил револьвер и, не целясь, выстрелил. Камень разлетелся на куски, градом обрушившиеся на толпу, что еще больше разъярило фанатиков. Йен выстрелил снова, под ноги их вожаку, человек отскочил, вся его воинственность сразу испарилась, но толпа глухо зарычала, — Если вам не дороги ваши жизни, то поберегите свои души. — Йен сдвинул черную повязку. — Кто осмелится хоть пальцем тронуть вдову, будет сожалеть об этом целую вечность.

Все как один с ужасом глядели на него, словно им явился сам дьявол. Задние начали отступать, лица у них были серее пепла.

— Пора и нам продолжить свой путь, — спокойно произнес Йен. — Лора, объезжай толпу слева.

За ней двинул Зафир с Мирой, всех прикрывал Йен, направив револьвер на толпу.

Когда всадники отъехали на безопасное расстояние, он сказал:

— Через несколько миль разобьем лагерь. И они пустили коней галопом.

— Ты перестала нервничать? — спросил Йен, поравнявшись с женой.

— Сейчас я чувствую себя прекрасно, — не слишком уверенно ответила Лора. — Они не попытаются нас преследовать?

— Вряд ли. Я всегда подозревал, что сати — это лишь способ отделаться от неугодных женщин, — цинично заметил Йен. — Раз семья отделалась от вдовы, им нет смысла возвращать ее, особенно теперь, когда они уверены, что их будут преследовать болезни.

— Ты ловко придумал. Неужели совсем не боялся? — У преследователей не было ружей, поэтому нам не грозила опасность.

В умирающем свете уходящего солнца волосы Йена горели пламенем, и вообще в этот момент он был удивительно красив. Если бы они не ехали верхом, Лора обязательно бы его поцеловала, хотел он того или нет.

— Теперь я понимаю, почему ты заставлял меня учиться стрелять.

— И оказался прав. Значит, моя жена будет меня слушаться во всем?

— Нет, — весело ответила Лора. — Я намерена совершенствовать мастерство.

Глава 19

Они ехали на северо-запад, не останавливаясь до самого заката солнца. Йен наконец выбрал для лагеря место, защищенное с трех сторон. Зафир спустил индийскую девушку на землю, после чего отправился собирать дрова. Йен занялся лошадьми, а Лора осталась с молодой вдовой.

— Мира, у вас есть ожоги или ушибы? Та ощупала себя.

— Немного обожжена нога, мэм-саиб, больше ничего. Лора достала из сумки баночку с целебной мазью, отдала ее Мире и начала распаковывать вещи.

— Если вера позволяет вам есть с нами, то приглашаю вас разделить нашу трапезу.

— Сейчас я вне любой касты, мэм-саиб, и с благодарностью съем все, что вы мне предложите. Разрешите приготовить обед, мэм-саиб, я обещала служить вашему мужу, поэтому обязана делать всю работу сама.

— Может, тебе лучше отдохнуть после тяжелого испытания?

— Меня растили не как цветок лотоса, — застенчиво улыбнулась девушка. — Мой богатый муж принадлежал к высшей касте, а я низкого рода. Умею готовить и стирать. — Мира принялась месить тесто для хлеба.

— Хорошо иметь такую помощницу, но ты же не собираешься вечно быть в услужении. Ты можешь вернуться к своей семье.

— Нет. Старший брат, может, и принял бы меня, только сыновья Мохана испортят ему всю жизнь. К тому же английская леди не должна путешествовать без горничной, мэм-саиб. Позвольте служить вам, и вы не пожалеете.

— Мы с мужем недолго пробудем в Индии. Если хочешь, поработай на меня, потом ты получишь рекомендательное письмо и можешь найти другую работу. — Лора покачала головой, внимательно глядя на молодую вдову в дорогой одежде. — Но для тебя это ступенька вниз по сравнению с прежним положением.

— По сравнению со смертью, мэм-саиб, служить у леди не так плохо.

К приходу мужчин обед был готов, и когда все поели, Лора попросила молодую женщину рассказать, как ей удалось сбежать с погребального костра.

— Мира вызвалась быть моей горничной, а в Бомбее она постарается найти себе работу, — сообщила Лора мужу, и тот одобрительно кивнул.

— Завтра мы будем проезжать через город, там купим ей одежду и пони.

— Вы такой добрый и храбрый, саиб.

— Не могу же я просто смотреть, как они жгут тебя на костре. Зафир, мы будем по соседству с землями твоего дяди Хабибура. Не захочет ли он пустить нас переночевать?

— Если ты проедешь мимо, а он узнает об этом, то, клянусь, устроит тебе кровную месть.

— Я рад снова увидеть старого распутника, — засмеялся Йен. — В последний раз я посетил его по пути в Бомбей и потом целых два дня не мог прийти в себя после его гостеприимства.

— Теперь можешь представить, каково быть его племянником.

Мужчины стали обсуждать гостеприимство дяди, а Мира подсела к хозяйке.

— Мэм-саиб, ничтожное существо вроде меня ничем не может отблагодарить вашего мужа, поэтому мне бы хотелось отблагодарить вас. — Она сняла с шеи золотое ожерелье. — Пожалуйста, возьмите его в знак моей высочайшей благодарности, Лора с восхищением смотрела на ожерелье великолепной работы.