Кодекс пацана. Назад в СССР - Василий Высоцкий

такая?

— Кашпировского видел? — спросил я.

— Кого?

— Ну, который лечил людей по телевизору?

— Да что за хрень ты несёшь? Это кто же людей по телевизору будет лечить? Что за идиоты в это будут верить?

Я вспомнил о многих банках с водой, которые ставили перед экранами телевизоров и усмехнулся:

— Многие поверят. Наши люди ещё верят тому, что показывают по телевизору и пишут в газетах.

Да, совсем скоро возникнут люди, которые станут утверждать, что обладают сверхъестественными способностями, но на самом деле просто обманывали. Они будут использовать различные методы, чтобы убедить людей в своей «силе», но на самом деле все это просто ловкость рук и обман.

Подобные «экстрасенсы» и в моем времени чувствуют себя не плохо. Они часто используют различные инструменты и атрибуты, чтобы создать атмосферу таинственности и загадочности. Эти ушлепки используют карты Таро, кристаллы, свечи, зеркала и другие предметы, чтобы привлечь внимание и заинтриговать своих клиентов.

Они также могут использовать различные техники, чтобы убедить людей в своей «магической силе». Любители говорить загадочными фразами, использовать сложные термины и понятия, чтобы создать впечатление, что они знают больше, чем обычные люди.

Однако, на самом деле, все это просто обман. Шарлатаны не обладают никакими сверхъестественными способностями. Они просто используют различные методы, чтобы обмануть людей и получить от них деньги.

Обычные мошенники, которые не уважают своих клиентов и не заботятся о том, что они могут причинить им вред. Они просто хотят заработать деньги и не заботятся о последствиях своих действий.

Одни из тех уродов, которые не хотят работать, но хотят вкусно есть и сытно пить.

— Сдается мне, что ты…здишь, мой друг. А я тут сижу и обтекаю, — помотал головой Гурыль.

— Да? Тогда вот что… Давай я сейчас найду бабло, и немало. Тогда ты мне поверишь? Тогда поможешь выручить тех, кого ещё можно спасти? Я чувствую, что они тут недалеко… Поехали?

Второй раз я обращаю внимание на деньги, но… Как иначе я могу заставить себе поверить? Придется мне открывать свой «клад», чтобы доказать Гурылю и Ковалькову свою правоту.

Гурыль усмехнулся:

— Ну что, поехали…

Глава 17

Когда я достал небольшую часть денег, которую спрятал в укромном месте, то глаза Гурыля увеличились до размеров пяти копеек. Да, в этом времени ещё были пять копеек диаметром в двадцать пять миллиметров. Поэтому и называли всегда удивленный взгляд размером «в пять копеек».

— Откуда? — слегка осипшим голосом проговорил Гурыль.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Просто почувствовал, что они здесь лежат. И лежат давно… Вот недавно это чувство пришло… Знаю, что они здесь и всё тут. Прямо как будто звали меня…

— А чего же сам не взял?

— Да как-то… — я пожал плечами. — Вот до смерти Пухлого не было такого, а потом… Вот как-то проявилось и всё тут.

Гурыль взвесил несколько пачек сторублевок в руке:

— И сколько же здесь? Сорок тысяч? Это же четыре тысячи утюгов… Или четыре «Жигуленка» с конвейера. Как раз на замену моей «ласточке»…

— Я думал вообще-то их в дело пустить, — ответил я.

— И какое же?

— Чтобы сплотить всех пацанов Южи, чтобы не дать им прогнуться под воров, по типу Серовки, а чтобы выросли нормальными гражданами. Хочу собрать их всех воедино и по пацанскому кодексу вырастить адекватными. Чтобы были готовы к тому, что придет скоро полный пи…дец!

— И на х… тебе это надо? — хмыкнул Гурыль. — Сплотить воедино всех южских пацанов. Это же эта… как её… утопия! Во!

— Может быть и утопия, но она вполне осуществима.

— И как же ты планируешь это сделать?

— Как раз для этого мне и нужны Ковальков и ты. Ковальков пойдет со стороны закона, а ты со стороны пацанов.

Гурыль хмыкнул:

— Со стороны закона? С ментами водится западло…

— Это тебе воровская масть нашептала. На самом же деле милиция ещё стоит на стороне правильной жизни. Да, скоро им перестанут нормально платить деньги и тогда тот, кто не берет взяток, просто будет вынужден уволиться. Ещё не скоро дойдет до того, что люди в форме встанут на страже порядка. Да и то, как сейчас уже не будет. В милицию будут идти ради власти и ради денег. Преступников начнут выпускать чуть ли не из «бобиков», когда они станут протягивать деньги. Цена человеческой жизни будет стоить меньше буханки хлеба. Но пока…

— Что-то ты вообще антиутопию рисуешь. Неужели такой пи…дец настанет?

— Хуже. Я ещё многого не говорю.

— Ладно, настращал. А как ты хочешь пацанов объединить?

Я кивнул на деньги в его руке:

— А мы устроим соревнования между районами. Как ты говоришь? Утюги? Вот пусть победители получат утюги в качестве приза. Ну, а за участие… вообще можно кружки раздавать.

— Соревнования? Ты в самом деле хочешь устроить соревнования? Ты башкой случайно ни о какой памятник не ё…нулся?

— Да в том-то и дело, что нет.

— И ты хочешь сказать, что какие-то соревнования помогут объединить пацанов? Ты херню порешь…

Я покачал головой:

— Все пацаны физически подкованы. Многие ходят в секции, так что сила есть, вот только девать её некуда. Оттого и ходят на разборки, стрелки и прочую херню. А если увлечь общим делом, если они заработают домой по утюгу… Ну или по кружке. Да вообще, спорт сближает. Будешь ли ты махаться с тем, с кем вчера в футбол гонял или на турнике рвал жилы?

— Может и буду… если пацан с другого района, то почему бы и нет?

— Так вот я и хочу показать, что делить нам нечего. Любая семья с нашей улицы может перейти в другой район, и вчерашний пацан с Вокзальной будет вынужден тоже переходить в другую группировку. Метелить вчерашних друзей, а это вообще не по-пацански, но он будет вынужден это делать, потому что новые друзья не поймут. Что если будем сходиться на спортивной арене, а не на улице? Улица ничему хорошему не научит, а вот старшие могут научить, если они не пойдут за ворами по жиганскому пути.

— Боишься, что пересажают пацанов? — Гурыль убрал деньги обратно в пакет.

— Может быть и боюсь. Ведь по факту мало кто вернется к нормальной жизни. Я вижу… — буркнул я в ответ.

—