Я иду - Сергей Попов

Я задумался.

– Дай пока, значит, вон тех вот консервов с запасом… да-да… на неделю где-то, – принялся заказывать я, – пачку соли, блок сигарет крепких, нормальных только, спички, маленькую бутылочку бензина, если есть, парочку универсальных фильтров для противогаза, бинт, антисептиков каких-нибудь. А, салфеток еще…

– С фильтрами будет напряженно, наверно… – почесав кадык, задумчиво протянул Скупщик, – сейчас чего-нибудь найдем… Противогаз какой у тебя?

Я показал.

– М2000… – знающе промолвил тот и прокомментировал: – Отличная вещь. Редкий, – помолчал и вдруг выдал: – Может, продашь? Две тысячи даю!

– Не продается, – отрезал я, но тут же предложил другой вариант: – Могу кое-что другое отдать… – вынул телефон, найденный в автобусе, – как тебе?

– Как новый прям… – мигом переключился Скупщик и осторожно взял в огрубевшую руку со множеством шрамов, – ну и трофеи ты мне приволок конечно… – усмехнулся, – даю за него восемьсот!

– Забирай.

Тот мигом убрал телефон куда-то под стойку, отсчитал наличные.

– Ну вы, двое, хватит прохлаждаться! Ищите мне два фильтра для М2000! – неожиданно рявкнул Скупщик на бездельничающих телохранителей. – Только смотрите, чтобы резьба была универсальной!

Те тотчас поспрыгивали с бочек и – в утлый барак. Сам же Скупщик, проводив телохранителей недовольным взглядом, приник к полке с товарами.

– Вижу, в далекий путь собрался… – подметил он, кладя на стойку консервы.

– Вроде того, – подтвердил я, складируя их в мешок.

– Ну, бог в помощь тебе тогда Места-то у нас здесь глухие, жуткие. Это я тебе так… для справки.

– И не в таких бывал.

Замолчали.

Закончив раскладывать мои покупки на стойке, Скупщик наспех пересчитал оставшиеся деньги и вернул мне.

– Здесь четыре: тысяча – за заказ, – пояснил он, сверкнув глазами, – еще нужно чего?

Выдерживая паузу, я разорвал блок сигарет, вскрыл пачку, сунул душистую сигарету в рот, сложил купленные товары в мешок, закурил.

– Да, – наконец промолвил я, с наслаждением делая затяжку, – есть кое-что…

Тут на стойку звучно легли два черных фильтра.

– Такие, что ль? – пробасил вставший возле меня бритоголовый верзила. – Полсклада перерыли!

– Такие, – бесцветно подтвердил Скупщик, – передай ему.

Тот, как покорный пес, подвинул мне два новеньких фильтра и отошел в сторону. Я закинул их в мешок.

– Полчасика погуляй где-нибудь, – прозрачно намекнул Скупщик и, тотчас забыв о его существовании, склонился над стойкой и осторожно, как бы невзначай, спросил: – Так что ты там хотел-то?

Я испытующе взглянул на жмурящегося от дыма Скупщика, затушил сигарету и, оглядевшись, словно боясь, что кто-то может подслушать разговор, заявил:

– Мне нужна информация.

Скупщик расцвел в хищной улыбке, демонстрируя серебряные фиксы, а потом послюнявил губы и иронично выдал:

– Интересно-интересно… – пригладил белые волосы, – и какого же рода информация тебе нужна?

– Я ищу одного человека, – начал я издалека и – в карман за фотографией дочери, – давно уже…

Скупщик молчал, смотрел на меня.

– Штука, – наконец огласил он цену, – и будет тебе информация.

Я расплатился.

– Теперь слушаю… – промолвил Скупщик, убирая деньги.

– Вот, – я подвинул к нему фотографию.

Тот молча взял ее, как-то странно взглянул, а потом глаза жутко засветились, сам весь поменялся в лице и вдруг похотливо промолвил:

– Сучка, конечно, что надо, – усмехнулся, скабрезно заулыбался, – но не встречал – извиняй! Хотя, если бы повстречал…

В ту же секунду я схватил его за грудки, оборвав на полуслове, протащил по стойке и тяжело уложил на сырой деревянный пол, придавив, как клопа, коленом.

– Сука… ты чего?!.. – прохрипел он, окрасившись. – Тебя же тут на ремни порвут!.. Ай, мля, больно!.. Больно, говорю!!..

И словно в подтверждение его слов из-за стойки одновременно вылетели двое набычившихся раскрасневшихся телохранителя с железными прутьями.

– Замерли! – выпалил я и, молниеносно выхватив арбалет, прижал к виску скрученного растрепанного Скупщика. Тот тихо хрипел, грязно матерился и трепыхался пойманным мотыльком. – Иначе башню ему продырявлю на хрен!

Те замерзли, отошли в сторону.

Люди вокруг обомлели, заахали.

– Быков своих усмири, – тихо попросил красного, как кирпич, Скупщика, – ну!

– Бросьте оружие… – протявкал он, брызжа слюной, – бросайте же, дебилы! Не стойте столбами!..

Верзилы же поняли только с третьего раза и поспешно разоружились, шумно покидав прутья.

– Чего ты этим добиться хочешь?.. – мычал Скупщик. – Тебе всего лишь шаг сделать и ты…

– Заткнись, – перебил я и сильнее вжал колено. – Я же знаю, что ты солгал! Знаю!.. По глазам видел, что знаешь что-то. Говори же, где мне ее искать! Говори! Ну!..

Скупщик протяжно прокряхтел, закашлял.

– Да на кой хер она тебе понадобилась?.. Чего ты так впрягаешься за нее… – голосил он, уже не имея сил сопротивляться. – Что она особенная, что ли? Карамельная, мля? Других нет?..

На это я лишь сильнее прижал арбалет к взмокшему виску.

– Она дочь моя, – холодно проговорил на ухо Скупщику, – а за нее я могу свернуть тебе шею прямо сейчас. Понял меня, паскуда?..

– Н-не н-надо!.. – перепугался он. – Ц-церковь Святого Морита!

– Продолжай.

– До меня доходили слухи… – сглотнув, начал Скупщик, – что там, в церкви этой, немало уцелевших из городов обосновалось! Попробуй поискать там…

– Как добраться?

– Она к северу от лагеря! Можно еще коротким путем, через болота – они на северо-востоке, – но этой дорогой никто не ходит.

– Выход еще один есть здесь отсюда?

– Да… – проскулил Скупщик, – там… за лавками, прямо…

Узнав, что хотел, я вскочил, поднял фотографию Бетти, схватил вещмешок и, пригрозив оторопевшим громилам арбалетом, проскользнул через толпу.

– Ты еще заплатишь за это!.. – гремели вслед угрозы Скупщика.

Кроме пьяного охранника, дремлющего на стуле возле небольших ворот, никого не оказалось. Воспользовавшись этим, я бесшумно скользнул к ним, осторожно приоткрыл, стараясь не скрипеть, и, перед тем, как покинуть лагерь, – обернулся: Волчье Логово «стояло на ушах», всюду оживление, громкие возгласы, выкрики.

«Пора сруливать, пока за мной хвост не увязался», – с тревогой подумал я.

Когда покинул душную и шумную территорию лагеря, на улице темнело и холодало. Небеса, перегруженные неподъемными от воды тучами, теперь, казалось, окончательно остановились и медленно утопали в подкрадывающихся сумерках. Но, несмотря на их обреченность и безнадежность перед скорой ночью, они все-таки находили в остатки сил, разрывали мрачные тучи-корабли и оттесняли тьму, показывая свои жуткие раны – багровые просветы, омывающие уродливые окрестности рубиновым светом. Он ложился то на сырую жухлую траву, то на лужи, то на стволы пораженных опухолями деревьев, то на хилые остовы, и всякий раз щедро окроплял их кровью, перекрашивая в алый оттенок. Но вскоре порезы на небе затягивались, переставали кровоточить, и сияние, посветив еще чуть-чуть, – исчезало, больше не в силах бороться ни с тучами, ни с напирающей темнотой. А через какое-то мгновение на землю опустился крепкий промозглый ветер, без спроса вторгающийся в разграбленные салоны чужих машин, и начинал показывать своенравный характер: выть, скулить, плакать, хлопать дверьми, разбрасывать листву, гнуть ветви, звенеть стеклом.

– Сколько еще до этой церкви идти… – потягивая сигарету, проворчал, вновь обернулся и увидел нескольких собак, рыскающих в густых кустах, близ дороги. Глаза жутко светились – чуяли меня, наблюдали. – А то уже ночь близится…

Четвероногий эскорт же, несмотря на то, что я один, приближаться не рисковали – побаивались, чувствовали исходящую от меня опасность. Иной раз, правда, кто-то из особенно матерых кобелей, выбежав на дорогу, выпускал в меня череду громкого лая, но стоило положить руку на арбалет – сдувало как ветром. Такая игра меня обычно изрядно веселила, но бывали моменты, когда собаки, уставшие отсиживаться где-то на отшибе, сливались в небольшую стаю и шли за мной по пятам, рыча вслед. Вот тогда действительно становилось не до смеха: одно резкое движение – и изорвут в клочья, как тряпку. Но даже в такой ситуации арбалет по-прежнему действовал безотказно и вынуждал облезлую свору держаться подальше – первым упасть с дротиком во лбу или брюхе не хотел никто. Вот только прекрасно понимал: долго так пугать голодных зверей не выйдет – рано или поздно нападут, это лишь вопрос времени. Однако ситуация осложнялась тем, что скрыться от псин, случись погоня, просто-напросто негде: ни тебе поблизости высоких деревьев, ни машин, ни сооружений. Оставалось только идти с прежней скоростью и ни в коем случае не останавливаться, чтобы не дай бог не спровоцировать свору, только и ждущую момента, когда оступлюсь…