Эпидемия (СИ) - Темир Руслан

Хоть он и вырос в Москве, она все равно была для него огромным муравейником с сотней ходов-улицы и тысячей этажей. Коттеджный поселок на Новой Риге сейчас был дальше и недоступнее чем северный полюс. Идти одному с больной ногой не реально, а надвигающиеся сумерки вообще отметали любую надежду. Но он не мог оставаться здесь, по среди улицы, один, без машины. Больше всего сейчас жалел о своем Мерседесе, который стоял с раскуроченной мордой в автосервисе. Преданный немец домчал бы до дома минут за двадцать, тем более пробок нет. Он никогда не ценил машину, она была лишь средством передвижения и способом показать социальный статус. Но сейчас транспорт — средство выживания, без которого он лишался мобильности и защиты. Как птенец, выпавший из гнезда с еще не окрепшими крыльями. А гнездо в двадцати километрах. И нога уже начала распухать, даже стоять больно.

— Сука-а-а-а! — Не выдержав, закричал на всю улицу. Протяжно со срывом голоса.

Злость переполняла его, злость на эпидемию, на пожарных, которые не приехали, на родителей, которые умерли. Больше всего он злился на себя. Если бы был предусмотрительнее, то никогда бы не вляпался в такую дерьмовую ситуацию.

Опустившись на бордюр прямо на дороге, вытянул больную ногу. Мысли никак не хотели выстраиваться в логическую цепочку и подсказать ему выход. Ни одного человека вокруг, ни одной машины. Собрав последние силы чтобы не сорваться в панику, вспомнил о мобильнике. Достал из кармана смартфон, еще работает, палочки антенны даже на максимуме. Открыл программу с картами, включил навигацию, но тут же выключил, и так зарядки всего семьдесят процентов, а геолокация сожрет аккумулятор за пару часов. Вот его местоположение, возле входа в метро. Проложил маршрут до загородного дома, семнадцать с половиной километров. В старших классах занимался легкой атлетикой и бегом. Марафонцем не был, но пробежать пятнадцать километров в среднем темпе вполне мог. Сейчас конечно не побегаешь, но если напрячься, делать передышки, то к утру может и доберется, а там уже можно будет отдохнуть, завалиться в бассейн и забыть об этой ночи, как о страшном сне.

Сняв кроссовок и носок, помассировал лодыжку. Вроде ничего серьезного — растянул связки, но болит противно. Немного оттекло, но перелома точно нет, иначе бы даже не встал на эту ногу. Плечо почти отпустило, скорее всего ушиб, но двигать рукой было все еще болезненно.

«Эх, если бы мозги были на месте, еще аптечку с дома прихватил бы. Сейчас эластичный бинт и пара таблеток Ибупрофена не помешали.»

Медленно поднявшись с земли, побрел по тротуару сверяясь с картой на смартфоне.

26 июня Москва

20.34 По московскому времени

Саша ушел от станции метро больше чем на километр. Идти стало немного легче, это ободряло и придавало сил, начал верить, что доберется пешком до дома. К боли то ли привык, то ли нога действительно стала меньше болеть. Начинало смеркаться. Город вокруг изменился до неузнаваемости. Из шумного и суетливого превратился в пустующий и истеричный. За всю дорогу он видел всего несколько человек, но они не обращали на него никакого внимания. Одинокий мужчина в пыльной, задыхаясь от приступов кашля, шел в сторону центра. Услышав его, Саша быстрее перешел на другую сторону улицы. Еще двое катили широкую тележку, загруженную коробками и скарбом и даже не посмотрели в его сторону, лишь прибавив шаг. Несколько раз мимо промчались машины, но по их скорости было ясно, что они не остановятся. Видел людей, лежащих на земле, но не стал подходить и выяснять живы они или нет. Единственной его целью сейчас был загородный коттедж с уютной спальней, бассейном и запасом еды минимум на месяц.

Он просто шел, стараясь ни о чем не думать, представляя, как доберется, примет душ, или даже залезет в ванную, откроет бутылку чего ни будь горячительного и забудет об этой чертовой эпидемии. Нужно просто дойти, тем более это оказалось не так уж и сложно.

Через пару кварталов увидел аптеку, небольшой магазин на первом этаже шестнадцатиэтажки. Дверь открыта настежь, внутри горит свет. Подойдя ближе ко входу, осторожно заглянул внутрь. В помещении никого не видно, лишь отблески диодных лам на зеленом кафельном полу и запах лекарств.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Есть кто? — спросил Саша, с опаской заходя внутрь.

Тишина, только гудят холодильники за кассой. Подойдя поближе, постучал рукой в стекло кассы. Из двери подсобки послышалось шуршание. Насторожился и крепче сжал рукоять пистолета в кармане. В проеме показалась голова. Чуть лысый мужик, непонятного возраста, вроде и не старый, но выглядит очень плохо. Впалые щеки, вытаращенные глаза в паутине капилляров, расширенные зрачки почти полностью закрывают радужку, делая взгляд сумасшедшим и отталкивающим.

— Тебе чего пацан? — Спросил мужчина, не высовываясь полностью.

— Мне бинт эластичный нужен, и обезболивающие какое ни будь. — Саша понимал, что это не продавец, но выбора у него не было, тип был тут первым.

— Есть, есть, есть. А бабки у тебя есть? — Мужчина осмотрел гостя с головы до ног, двигая глазами не естественно резко.

— Аптека то не твоя, сам небось воруешь?

— Кто ворует? Я ворую? — Незнакомец полностью вышел из-за двери. Белая футболка с пятнами пота заляпана свежей кровью. От него несло запахом химикатов и грязных вещей. В руке сжимал обычный кухонный нож, тонкий, с небольшой деревянной ручкой и зубчатым лезвием, полностью покрытым липкой и густой кровью. — Подь сюды, я те покажу, кто тут ворует.

Саша попятился назад к двери. Сразу понял, что это «винтовой»[7], и знал, на что они способны под кайфом. Наркоман уставился на него и замер за прилавком. Князев пятился, наркоман смотрел, только холодильники гудели. Подвела вывихнутая нога, с вскриком он завалился назад, прямо на рюкзак. Мужик как будто ждал этого, рывком вылетел из-за прилавка и ринулся к распластавшемуся на полу. Саша выхватил пистолет, руки дрожали, но с такого расстояния не промахнётся. Торчок замер и уставился на ствол, это никак не входило в его планы и затуманенный мозг думал, как ему реагировать. Он смотрел в дуло пистолета, ожидая выстрела. Но его не последовало. Князев несколько раз дернул спусковой крючок, но ничего не произошло. Пистолет лежал в руках мертвым куском железа, и защищённость улетучилась, уступив место паническому страху. Наркоман ухмыльнулся, выставив на показ ряд сгнивших и желтых зубов. Начал неспешно приближаться, выставив вперед нож, то что жертва превосходила по габаритам раза в полтора его не пугало. Саша тоже не думал об этом, он еще пару раз нажал на спуск, надеясь, что пистолет все же выстрелит. Уставившись на смотрящий в грудь нож, представил, как перемазанный чужой кровью кусок железа пропарывает его живот, а торчок улыбается сидя на нем, и вгоняя лезвие глубже и глубже, прокручивая рукоять. Если бы не паника, он бы понял, что наркоман весит не больше шестидесяти килограмм и ростом не выше ста семидесяти сантиметров. Со своим ростом за сто девяносто и весом под восемьдесят пять кило, он мог его просто поднять за шкирку и швырнуть в стену. Но страх полностью сковал его и единственное что он видел это был нож.

Подойдя как можно ближе, наркоман решил прыгнуть. У Князева сработал инстинкт самосохранения, он не понял, как, но буквально в последнюю секунду выкинул на встречу ногу. Тщедушное тело нападавшего отшвырнуло к стене, где он начал рыскать руками по полу в поисках выпавшего оружия. Саша рывком поднялся, скривившись от моментально напомнившей о себе ноге. Прямо перед ним, стоя на карачках и бубня под нос, наркоман пытался найти нож, который затерялся в узорах зеленого кафеля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«А ведь он его найдет, и опять кинется. Даже если попытаться уйти, все равно догонит, у него ноги целые. А сейчас он на полу, и даже не думает о защите, еще секунда и второго шанса не будет.»

Взяв пистолет за ствол, вкладывая весь вес в замах, обрушил рукоять пистолета на лысый затылок. Громко хрустнуло. Череп наркомана прогнулся под ударом, как скорлупа прогнившего кокоса, из лопнувшей кожи брызнула кровь. Замахнувшись, ударил еще раз, чтобы наверняка. Убивать не хотел — вырубить, что бы не встал, но на сколько сильно надо ударить не знал, поэтому бил со всей дури. Сердце бешено колотилось в груди. Навис на лежащим на полу торчком и смотрел, как из его головы вытекает кровь. Повернув наркомана носком здоровой ноги, отстранился. Глаза широко открыты, но жизни в них уже нет, улыбка так и оголяет страх дантиста.