Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - Майрбек Момуевич Вачагаев

l:href="#n_423" type="note">[423]. То есть официальный Тифлис считал вполне приемлемой формулу, где Абхазия могла быть связана договорами как с Северным Кавказом, так и с Грузией. Приглашая на конференцию в Тифлис всех представителей четырех Национальных советов Абхазии, А. Чхенкели указывает, что он и сам из Самурзакани и что отношениям с этой частью не стоит пренебрегать абхазцам, в силу тесных отношений существующих испокон веков.

Однако удаленность центра Северо-кавказской республики от Абхазии[424] требовала иметь хорошие отношения с близким соседом — с Грузинской республикой. Тем более что грузины, составляя большинство в Абхазии, безусловно хотели отношений с Грузией более тесных, чем с горцами Северного Кавказа. Для предотвращения какого-либо недопонимания относительно стремления абхазцов к сближению с горцами Северного Кавказа Абхазский национальный совет подписал 9 февраля 1918 года в Тифлисе соглашение с Национальным советом Грузии (НСГ). Здесь абхазская делегация во главе с князем А. Г. Шервашидзе стремилась отстоять свое вправо быть равноправным партнером с Грузией. В подписанном соглашении было три пункта:

«1. Воссоздать единую нераздельную Абхазию в пределах от р. Ингур до р. Мзымта, в состав которой войдут собственно Абхазия и Самурзакань или, что то же, нынешний Сухумский округ.

2. Форма будущего политического устройства единой Абхазии должна быть выработана (в соответствии) с принципом национального самоопределения на Учредительном собрании Абхазии, созванном на демократических началах.

3. В случае, если Абхазия и Грузия пожелают вступить с другими национальными государствами в политические договорные отношения, то взаимно обязываются иметь предварительные между собой по этому поводу переговоры»[425].

Более того, прекрасно сознавая, что численный перевес грузинского населения над абхазами может привести к срыву задач по сближению с горцами, номинальный шеф, бывший влиятельный князь А. Шервашидзе попытался уговорить абхазов, проживающих в Османской империи, переселиться в Абхазию.

Высадка турецких солдат в районе Цкургил не была простой случайностью и произошла не без ведома абхазской стороны, мало того, это было личное имение абхазских князей Шервашидзе. Будь они посланы турецкой властью, вряд ли были бы так учтивы, что при первом же требовании Абхазского национального совета согласились вернуться обратно в Турцию. К тому же разоружившись, сдав боеприпасы и оружие абхазам. По всей вероятности, речь идет не столько о турецком отряде, сколько об абхазских добровольцах из Турции. Косвенным подтверждением этого может служить факт обсуждения на заседании Абхазского национального совета темы об абхазах, которые прибыли из Турции именно по линии князя А. Шервашидзе.

Национальный совет, представлявший грузинскую часть населения Абхазии, требовал провести на основе равенства выборы в четырех крупных общинах, а до его избрания возложить финансирование Абхазии на грузинское правительство [426].

В это время с целью обезопасить себя от вторжения большевиков с севера грузинская армия выходит на линию Сочи — Адлер — Туапсе[427]. Недолго думая грузинское правительство отдельным декретом оформить вхождение этой территории в состав Грузинской Республики[428]. Эти действия грузинских властей были направлены не только против большевиков, но и против деникинцев[429]. Неудивительно, что действия грузинских властей не нашли поддержки у представителей Белой армии, потребовавшей от Грузии соблюдения внутриимперских административных границ, установленных в 1905 году[430]. То есть оформление Сочинского округа в составе Грузии было продиктовано сугубо политическими соображениями, а не притязаниями на расширение национальных границ с включением этнических грузинских сел в этом районе[431].

На фоне таких противоречий не могло быть и речи о каких-то союзнических отношениях между Грузией и Добровольческой армией. Только взаимная неприязнь к большевикам удерживала их от возможного противостояния[432]. Позже грузинская армия базировалась в Гаграх, где располагался ее штаб[433]. Более того, у главнокомандующего грузинскими войсками в этом регионе генерала Г. И. Мазниева (Мазниашвили) существовали доверительные отношения с представителем генерала А. Деникина генералом Е. В. Масловским, который в период Первой мировой войны был непосредственным начальником Г. И. Мазниева. Именно личные отношения двух генералов и послужили причиной отставки Г. И. Мазниева с этого поста по требованию официального Тифлиса[434]. Действия грузинских властей относительно оформления Сочинского округа не могли не беспокоить английскую военную миссию, которая смогла убедить генерала А. Деникина не начинать полномасштабных действий против грузинских частей. Англичане заверили А. Деникина, что им удастся уговорить официальный Тифлис отозвать грузинские части за реку Бзыбь. Тем не менее английская военная миссия на Юге России дала понять А. Деникину, что в этом споре она намерена поддерживать грузин, а не русскую армию. Попытка английской миссии договориться с Ноем Жордания и убедить его оставить Сочинский округ закончилась провалом, так как грузинская власть исходила из того, что государственные границы должны быть установлены не иначе как на Мирной конференции в Париже[435]. В итоге граница между Грузией и Россией, подконтрольной А. Деникину, так и осталась законсервированным взрывоопасным очагом напряженности, где военные действия могли начаться в любой момент. И только большевики выигрывали от конфликта в этой части Северного Кавказа из-за необходимости держать дополнительные силы Добровольческой армии против вооруженных сил Грузии в районе Адлер — Сочи.

Решение Грузии перенести границу в район Сочи было опротестовано Горским правительством в том пункте, который касался Абхазии. Так, 13 июня 1918 года Г. Баммат в статусе министра иностранных дел Республики горцев Кавказа выразил протест правительству Грузии и дипломатическому агенту императорского правительства Германии в Тифлисе Шуленбергу по поводу вторжения немецких войск в Сухуми.

В августе 1918 года Абхазский национальный совет в лице представителя правительства Горской республики С. Басарва в письме на имя Г. Баммата указывал, что раздираемое изнутри национальное движение не смогло выработать единую линию действий в столь непростое для него время. Со слов Симона Басарва, Грузия лишила возможности заниматься политической деятельностью всех, кто ассоциировал себя с Горской республикой, вплоть до того, что они были лишены права жить в Абхазии[436].

Бывший владетельный князь Абхазии Александр Шервашидзе в своем письме на имя Г. Баммата просил учесть желания абхазов в условиях, когда на территорию были введены войска Грузии. Он писал, что население края само примет решение, с кем быть, и что для этого стоит дать право выбора без давления[437].

Вплоть до ликвидации структур Горской республики среди политиков Абхазии шла дискуссия, на кого следует ориентироваться в политическом развитии. При явном тяготении определенной части к тесным контактам с горцами Северного Кавказа, схожих традициями, была и другая часть, которая видела возможность союза с Грузией, так