Дворецкий для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Альфред, если позволишь, я лично провожу леди Маргарет в гостиницу и помогу снять номер.

— С чего такая галантность? — изумился мой деверь. — А-а-а, я понял! Эта Мессалиния сумела обманом приворожить тебя?! Друг мой, не верь этой женщине, она порочна и корыстна до мозга костей!

— Боже ты мой, — вздохнула я. — Теперь я понимаю, почему ты, Альфред, не женат!

— Я помолвлен, — сухо ответил он, — но тебя это не касается.

— Альфред, леди Маргарет поселится в гостинице и завтра отправится к следователю, как мы и договорились.

Голос Нокса прозвучал строго и по-военному — когда в ответ нельзя возразить. Альфред помедлил, потом открыл дверку кареты и вышел. С тротуара обернулся и предупредил:

— Ты отвечаешь за то, чтобы эта убийца понесла самое суровое наказание.

— Так точно, сэр, — усмехнулся Нокс. — Будет исполнено, сэр!

Когда дверца захлопнулась, он протянул мне руку, и я вложила пальцы в его ладонь. Нокс сказал:

— Вот так. А теперь мы поедем в лучшую гостиницу Ландрена.

Многообещающе…

Лучшая гостиница располагалась во вполне фешенебельном районе города. Здесь уже не было столько нищих, а торговки одевались получше и постоянно улыбались, предлагая дамам и господам букетики цветов и сладости. Нокс помог мне выйти из кареты, предложив руку, и велел мальчику в униформе нести мой багаж. Формальности с заселением тоже уладил он, потому что я молчала, как дурочка. Мы поднялись на второй этаж, мальчик открыл дверь бронзовым массивным ключом и занёс мой саквояж. Потом протянул руку Ноксу.

— Друг мой, я просил приберечь для меня некоторые вещи, — озабоченно сказал ему Нокс. Мальчик кивнул, звонко ответил:

— Разумеется, сэр!

Но ладошку не отнял. Нокс пошарил в кармане мундира и вынул несколько монет. Вложил одну в руку мальчика:

— Это за услугу, — потом вторую: — Это за вещи, — и третью: — Это за молчание, друг мой.

Спрятав монеты за обшлаг рукава, мальчик резво шмыгнул в коридор. Нокс поставил мой саквояж на стул и улыбнулся, разводя руками:

— Мне нужно переодеться, ибо килт привлечёт слишком много внимания.

— Вы оставите меня одну? — ужаснулась я. — Но маг… Я же живец! Я не хочу оставаться одна!

— Моя милая Антонина!

Он шагнул ко мне, взял за руки и мягко, но в то же время очень уверенно сказал:

— Вы же не думаете, что подвергну вас хоть малейшей опасности?! Разумеется, вы не останетесь в гостинице одна! Вы пойдёте со мной!

Вернулся мальчик, неся на вытянутой руке два тканевых мешка, а в другой руке — связанные между собой бечёвкой коробки из плотного картона. Сгрузив всё на кресло у камина, поклонился и убежал, закрыв за собой дверь. Нокс, потирая руки, принялся распаковывать вещи. На свет появились брюки и пиджак, очень похожие на те, которые носили люди на улице, а из второго мешка — тёмно-серое в синие цветочки платье.

Боже!

Платье. Для меня. Не чёрное!

И шляпка в картонке! С пёрышками! С большим пером и маленькими пёрышками! И тоже не чёрная!

— Нокс, — протянула я дрожащим голосом, — это всё мне?

— Брюки не вам, — усмехнулся он. — А платье я помогу надеть. И шляпку закрепить, поскольку ваша горничная осталась в поместье.

— А вы умеете? — замирая от счастья, уточнила я. Нокс протянул мне руку и ответил:

— Вы даже не представляете себе ширину моих знаний и умений!

— Я даже не знаю, хочу ли представлять такое… — пробормотала, прижимаясь к нему на несколько секунд.

— Я всё равно когда-нибудь вам расскажу, — шепнул на ухо Нокс и отстранил: — Давайте-ка одеваться. Нам нужно спешить, скоро стемнеет.

— Куда спешить?

Я любопытствовала чисто автоматически, потому что полностью доверяла Ноксу и была согласна на любой кипиш, кроме тюрьмы, каторги и виселицы!

Он ответил с улыбкой:

— В Ландренские трущобы. Разоблачайтесь, ваша светлость!

Ишь каков! Я отвернулась, пряча усмешку, и подставила ему пуговички на спине. Пальцы Нокса — лёгкие, сильные и ловкие — запрыгали по крючкам, даря свободу телу. Я выдохнула и снова вздохнула полной грудью, пожаловалась:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Как бы избавиться от корсета, было бы чудесно!

— Женщины всегда носили, носят и всегда будут носить корсет!

— А вот и нет, — я мимолётно обернулась и показала ему язык. — В моё время женщины носят лифчики! Или не носят вообще ничего!

— Как?!

Нокс выглядел шокированным. Я только усмехнулась. Придёт время, и я покажу — как это, ходить в платье без корсета, лифчика, вообще ничего! И трусы…Трусы вместо жутких бабушкиных панталончиков с разрезом на попе!

— Нокс, вы смотрите или помогаете? — спросила игриво. Он опомнился, потянул моё платье вниз, снимая, и пробурчал:

— Очень трудно просто помогать и не смотреть… Антонина, у вас в вашем мире специально обучают искусству соблазнения?

— Что за глупости вы говорите, Фелтон, — фыркнула я. — Просто вы такой… такой…

— Какой?

— Молчите лучше.

Я освободилась от платья и повернулась. Нокс растянул у пола подол нового платья в цветочки, я вступила в него, и мой новый горничный поднял лиф, растянув рукава. Когда платье уже сидело на мне, как влитое, Нокс без лишних разговоров снова развернул меня спиной и пробормотал:

— Вы, Антонина, напоминаете мне падших женщин, но не в том смысле, что вы сами падшая…

— Вы с ума сошли?

— Поймите меня правильно! Я ни в коем случае не хочу оскорбить вас!

— Просто скажите то, что вы думаете…

Он снова повернул меня лицом, и я попала в плен его глаз — тёмных, искристых. Нокс покачал головой, облобызав взглядом моё лицо, сказал:

— Я люблю вас, Антонина.

А я что… Я растаяла мгновенно, забыв, что минуту назад он назвал меня падшей…

— Нокс… Прекратите, немедленно! Сейчас стемнеет, а вы хотели куда-то идти!

Я говорила что-то, даже не сознавая, что говорю, чтобы отвлечь его и не допустить превращения ласкового вечера в страстную ночь. Ведь у нас ещё запланирована прогулка по трущобам, а это не увеселительное времяпровождение! Это для дела, моего дела! Мне нужны доказательства моей невиновности!

Поцелуй закрыл мне рот на несколько секунд, а потом Нокс меня отпустил и сказал мстительно:

— А теперь, леди, отвернитесь, чтобы я смог переодеться.

— Фигушки вам, лорд МакТавиш, — фыркнула я. — Я буду смотреть, и не дай бог вам скрыть какую-нибудь деталь гардероба!

— Леди Маргарет! — изумился он, а я поправила:

— Леди Антонина!

Он даже поперхнулся, а потом рассмеялся:

— Леди из какого рода?

— Фу на вас, Нокс. Пошли уже.

Я поправила складки платья на поясе и глянула на него со смехом. Нокс покрутил головой, обиженный:

— Нет, вы правда? Правда вот так ко мне относитесь?

— Нокс! Не время и не место любезничать!

Он отвернулся, снимая килт, и пробормотал:

— Вы какая-то неправильная леди.

Правильная или неправильная, но переоделись мы быстро. Нокс стоял, поправляя шейный платок перед зеркалом, а я озабоченным голосом спросила:

— Нас не заметят? Мало ли, донесут в полицию…

— Никаких рисков, Антонина. Сюда вошли печальная графиня в траурной вуали и капитан Кортландского Королевского полка, а выйдут лакей и горничная.

Он усмехнулся и подал мне руку калачиком:

— Прошу, мисс, удостойте меня чести сопроводить вас.

Я натянула белые лайковые перчатки и взялась за его локоть:

— Что ж, раз вы уверены… Пойдёмте.

— Мы выйдем из задних дверей. А потом, на улице и в тех местах, куда мы направимся, очень прошу вас, Антонина: молчите. Иначе вы можете выдать себя и свою личность одним неосторожным словом.

— Я буду нема, как рыба, — пообещала, поправив шляпку на волосах.

Мы вышли из номера и быстрым шагом направились в конец коридора, в сторону, противоположную той, откуда пришли. Видимо, Нокс уже бывал тут и не раз, потому что уверенно открыл одну дверь, вторую, пропустил меня на тёмную, едва освещённую лестницу и шепнул на ухо: