Ведьмина книга - Марина Андреева

Контингент здесь оказался весьма разношерстный: по большей части пациенты действительно страдали психическими расстройствами, но некоторые оказались либо очевидцами невозможных, по мнению реалистов, событий, либо обладали какими-то способностями. Таланты последних, заинтересовавшие некогда военные ведомства, оказались невостребованными, посему выделять финансирование на их дальнейшее изучение никто не собирался. Однако оставлять таких людей на свободе посчитали опасным, предпочтя изолировать их от общества и напичкать антидепрессантами.

— Думаешь, те семеро тоже способны лечить? — воодушевился Семён.

— Этого я не говорила. Да и что ты прицепился к лекарству? По-твоему, иные способности не важны? — недоумённо пожала плечами Света. — Главное, они определённо чем-то обладают. Надо бы разобраться: чем именно.

— Ты, по сути, сейчас решаешь их судьбы, — заглядывая девушке в глаза, произнёс Семён.

— Не думаю, что по результатам моего посещения в их жизни что-то изменится. А жаль. Некоторым здесь явно не место. Они словно мешали кому-то, представляли опасность. Вот только ничего опасного я не заметила.

Вскоре привели одного из «больных». Это был невысокий, кряжистый мужчина лет сорока — сорока пяти, с абсолютно седыми волосами, так и назвавшийся не по имени, а «Седым». Девушка представилась и попросила разрешения взять собеседника за руку. Зачем она это делала? Света и сама не знала, просто чувствовала, что так надо. Она задавала какие-то вопросы, мужчина отвечал, а перед мысленным взором девушки проносились его воспоминания, чувства, мысли. Следующей вошла молодая женщина лет тридцати, в чёрных глазах и профиле которой чувствовалось что-то хищное, назвавшаяся почему-то Совой, и всё повторилось. В конце разговора Света заглядывала в глаза некоторым «больным» и внушала забыть обо всём произошедшем.

С остальными разговор получался более обстоятельный. Интересовалась, известно ли им, что кто-либо в их роду владел какими-либо способностями, и как они оценивают свои собственные. Ответ чаще всего содержал ярко выраженный негативный характер. За время, проведённое здесь, они успели возненавидеть свой дар, благодаря которому оказались в этом проклятом богами месте. Она уточняла, как давно человек находится в клинике, есть ли родные, и какие у них планы, в случае если появится шанс оказаться на свободе. Зачастую этот вопрос вводил людей в ступор. Большинство из них провели здесь уже не один год и даже не помышляли о возможности покинуть осточертевшие стены. За всем происходящим наблюдал сопровождавший девушку мужчина, в его глазах читалось любопытство и затаённая надежда, в то время как присутствующий тут же врач поглядывал на гостей с плохо скрываемым скепсисом.

— И что скажете? — после того, как вышел последний «больной», поинтересовался врач.

— Я хочу переговорить с той девушкой, которую мы встретили там… в коридоре, — ушла от ответа Светлана.

— Но вас же интересовали только люди из этого отделения? — воззрился на неё врач. — Вы поймите: она не моя пациентка… да, я могу договориться и привести её к вам для беседы. Для чего… к кому… бог с ним, что-нибудь придумаю. Но дальше — я бессилен.

— Мне пока большего и не надо, — тихо ответила девушка.

Минут через десять светловолосая уселась напротив Светланы. Звали её, оказывается, Еленой. Как ни странно, удивления она не испытывала. Словно знала, что эта встреча неизбежно произойдёт.

— И каков же вердикт? — после того, как санитары увели пациентку, поинтересовался доктор.

— Понимаю, что вы нам не верите. Сама такой была. Но на что-либо способны только те семеро и последняя девушка, из них двоих действительно стоит держать в изоляции, они упорно не видят грани между добрыми деяниями и злом. Они не думают на перспективу, живя сиюминутными порывами и эмоциями. Благо не настолько сильны, чтобы самостоятельно выбраться отсюда. А вот с остальными пятью… — девушка протянула доктору список с именами-кличками, — я хотела бы пообщаться ещё раз и желательно в приватной обстановке. Это возможно?

— Почему нет? — пожал плечами врач. — Вот только зачем они вам? Вы же сами слышали: практически у всех либо ничего нет, либо имеется добрая родня, приложившая руку к их размещению в этом «пансионате». Предположим, мы поставим диагноз — здоров, думаете, после стольких лет, проведённых в этих стенах, они сумеют вернуться к обычной жизни? Возможно, вы правы, и неважно, обладают ли они какими-то неведомыми способностями, в которые я, конечно же, не верю, но повторюсь: возможно, вы правы, и некоторые из них оказались здесь в результате чьих-то интриг, и им здесь не место. Но вы подумали о том, что ждёт их за этими стенами? Им надо где-то жить, им надо чем-то питаться, в противном случае они окажутся в положении куда более гнусном, нежели пребывание здесь.

— Миша, — едва ли не впервые за время пребывания в клинике обратился к врачу Семён. — Мы же друзья, я тебя когда-то подводил? Ты должен понимать — я не потребую ничего невыполнимого.

— Ладно, ладно… сдаюсь. Наверное, вы что-то придумали и не желаете меня посвящать в свои дела. Ваше право. Я же не зверь, и если им будет лучше, то, конечно же, чем смогу — помогу. В рамках разумного, естественно. Но ты должен понимать: если вы захотите выпустить больше, чем одного пациента… ну, максимум двух, то это будет почти нереально и займёт уйму времени.

— А этот аргумент сможет помочь? — произнесла Светлана и выложила на стол увесистую пачку пятитысячных купюр, в несколько раз превышающую по толщине стандартную банковскую стопку банкнот.

Не привыкшая давать взятки, девушка произвела это действие столь непринуждённо, словно всю жизнь только и занималась решением различных бюрократических проблем. Глаза присутствующих округлились. Семён даже присвистнул от удивления. Во-первых, он и предположить не мог наличия таких сумм у ещё недавно безымянной сумасшедшей. А во-вторых, не укладывалось в голове: как можно вот так просто отказаться от ТАКИХ денег, ради неизвестных ей, по сути, людей. Света же смотрела на собеседников с полным непониманием их реакции. Девушка ещё не научилась ценить деньги. В деревне они с бабушкой неплохо обходились одной пенсией и доходом с хозяйства, а что ей делать с кучей средств, вываленных на прощание Машей? Она как-то не задумывалась о том, что город — это весьма дорогое место, что у неё больше нет бабушкиной пенсии, как, собственно, и хозяйства. Почти половина суммы осталась дома и, по её мнению, этого могло хватить едва ли не на полжизни.

— Что уж тут… — сглатывая набежавшую слюну, сдавленно произнёс психиатр и, пугливо оглядываясь по сторонам, сгрёб деньги в какой-то чемоданчик. — Это веский аргумент, способный решить многое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});