Миллион причин умереть - Галина Романова

– Да что случилось-то?! – холодея душой, вставила Ольга, чувствуя, что, не останови она их вовремя, будут кругами ходить вокруг да около, так и не рассказав о происшествии. – Что с Толей?

– Ага, – обрадовалась непонятно чему Клавка. – Толян, значит, он. Хорошее имя, русское...

Насчет последнего заявления Ольга весьма сомневалась, но вдаваться в полемику из-за такой ерунды не стала. Ее сейчас интересовало только, что случилось с Кулешовым. Истина выплыла на свет божий лишь минут через десять. Вдоволь наохавшись и наахавшись, они наконец-то соблаговолили ввести ее в курс дела.

– А я выхожу, значит, ведро-то мусорное выносить. Перед Новым годом не вынесла, говорят – примета плохая, – начала тетка Шура свой рассказ из подворотни, отчего у Ольги едва зубы не свело. – А там у меня мясных отходов тьма, а они, сама знаешь, вонять начнут через шесть часов. Тьфу ты, господи!

Будь у нее сейчас в руках это самое ведро, как знать, сдержалась ли Ольга, чтобы не опрокинуть его содержимое тетке на голову...

– Коробка из-под торта. Здоровущая, племянник привез из Москвы. С женой приехал еще двадцать шестого числа, – и не думала униматься словоохотливая соседка. – Ребеночек с ними...

И тут ситуацию спасла Клавка. Узрев на углу дома одного из своих дружков-собутыльников, она проявила явные признаки нетерпения и, не заботясь о манерах, ткнула соседку в бок со словами:

– Долго будешь лабуду разводить, сорока! На хрен ей твой племянник сдался, со своей женой и сопливым отроком в придачу. Короче, девка, вышла Шурка с ведром, а там парень этот на первом этаже, прямо у выхода, поперек двери лежит. Она подумала, что пьяный, только ногу-то занесла, чтобы перешагнуть его, а он как застонет.

– И не так все было, дура ты пьяная! – заорала на нее Шурка, оскорбившись, что ее лишили пальмы первенства. – Я уже с пустым ведром вернулась, тогда он и застонал. А тут пацаны с четвертого этажа фонариком его осветили (отродясь ведь там лампочки-то нет, сколько раз ввертывали, все без толку), а под ним лужа крови. Я за «Скорой» бегом. А телефон-то и не работает...

– Опять началось! – Клавдия уже нетерпеливо притопывала ногами, углядев, что приятель призывно машет ей, похлопывая рукавицами по оттопыренному карману. – Короче, «Скорая» приехала быстро. Парня погрузили и в ЦРБ отвезли. А санитар нам сказал, что башку ему проломили чем-то тяжелым. Крови он много потерял. Вот так-то. Ну да ладно, я пошла.

Клавдия потрусила к углу дома, за которым уже скрылся ее друг-приятель, что, собственно, и сподвигло ее на решительные действия: покинуть собеседниц в самый разгар беседы.

Ольга растерянно молчала. Новость ее ошеломила, конечно же, но дать ей какое-либо логическое объяснение она никак не могла. При чем тут Кулешов? Чего он опять притащился сюда, если она все, что хотела, сказала ему еще вчера? И, наконец, самое главное – кому он так навредил? Ведь, насколько она могла судить, трусливее и безобиднее человека, чем он, вряд ли сыщешь. Хотя...

– В котором часу это произошло? – подала она наконец голос и поочередно посмотрела на женщин, застывших в ожидании ее откровений.

– Так недавно совсем! «Скорая» только-только твоего Тольку увезла. Машина-то помойная сама знаешь, когда приходит. Ну, может, пятнадцать минут назад... – Тетя Шура задрала рукав зимнего пальто и попыталась поймать подслеповатым взглядом стрелки большого циферблата ручных часов.

– Чего буровишь-то! – фыркнула Мопсиха. – Пять минут только и прошло. Вся дребедень в течение каких-то двадцати минут и произошла. Я сериал смотрела на кухне, когда он все под окнами мотался. Фильм закончился полчаса назад, парень все у подъезда стоял. А тут ты с ведром... Нет, Шурка, как хошь, но пять минут, как «неотложка» укатила.

– Господи, – выдохнула Ольга, которую начали донимать смутные подозрения. – Ну почему?!

– Почему, почему?! – взъярилась на нее непонятно за что Мопсиха. – Хвостом поменьше крутить надо! Заведут мужиков стаю, а они потом друг друга дубасить начинают.

– Но этого не может быть! – попыталась защититься Ольга, против воли вновь подумав о Сергее.

– Не может, а вот есть! – Прокурор просто, а не баба. Глаза и так навыкате, а она вытаращила их дальше некуда, злобой накачала и теперь изливает ее на Ольгу. – Красотой тебя бог не обделил, а вот умом...

– Не понимаю, – прошептала девушка.

– Чего же тут не понять-то! Женихи за тебя бьются, дура девка совсем!!! Вот милиция возьмется тебя допрашивать, всех сразу вспомнишь, кого голубила.

– Ага, точно, Люсь, видала я тут одного чернявого. Все крутился, все крутился...

Все, Ольге больше ничего не нужно было. Чернявым не мог быть не кто иной, как Сережа. Идиот, да и только! Значит, дождался, пока за ней закроется дверь, и бегом сюда. Пока она на переговорочном застряла, это дало ему форы минут пятнадцать. Пока по магазину блуждала между полками с продуктами, пока еле ногами перебирала, он решил преподнести ей сюрприз подобного рода. А может, они поссорились? Вполне вероятно. Кулешов был настроен, судя по рассказам соседок, весьма и весьма решительно. Как это у взвинченных мужиков всегда бывает: слово за слово, карты по столу...

Прав был мент, предостерегая ее от взаимоотношений с этим ревнивцем. Ох как прав. На что, интересно, он надеялся? На какую формулировку? Состояние аффекта или что еще?..

– Идиот! – скрипнула зубами Ольга и, не обращая внимания на то, каким возбужденно-подозрительным светом заискрились глаза теток, побрела к своему подъезду.

Двери были широко распахнуты. Лампочку кто-то уже успел ввернуть, и в ее свете следы крови, которую дамы преувеличенно назвали лужей, просматривались великолепно. Жалость к незадачливому воздыхателю подкатила к горлу. Ольга ухватилась за перила и, еле переставляя ноги, начала подниматься по лестнице.

Ну что за дурачок! Ну зачем он ее опять ждал? Ведь обо всем поговорили, все обсудили. Нет, приперся снова. И надо же было такому случиться, что именно в этот самый момент сюда же явился и Сергей! Сюрприз ей хотел, наверное, преподнести своим визитом. Вот мол, милая, ты со мной расстаться решила, а я как снег на голову. Только не снег и не на ее голову. Н-да... Где-то он теперь? Убежал, решив скрыться? Вряд ли. Немного зная природу таких вот самцов-ревнивцев (поскольку папашка покойный очень любил утвердиться в своих правах в перерывах между запоями), Ольга сильно сомневалась, что после содеянного Сергей закроется в своем доме и будет мучиться угрызениями совести. Если уж он и закроется, то в ее доме (благо с некоторых пор ее дверь не является препятствием для всех желающих ее открыть), и обвинять, скорее всего, будет ее, а не себя...

Ольга открыла входную дверь и почти тут же уловила легкий запах парфюма. Что же, она оказалась права. Сергей здесь. Сейчас последуют упреки, возможно, слезы и куча оправдательных аргументов в свой собственный адрес.

Но она ошиблась...

Мало того, что он не спешил явить ей свое присутствие. Так еще приготовил сюрприз, и когда только, стервец, все успевает...

Трехрожковая люстра вспыхнула под потолком в единственной комнате ее квартиры, вызвав у нее невольный возглас изумления.

Огромных размеров торт: в несколько ярусов, с горами воздушного крема, орехов, засахаренных фруктов, возвышался над ее расшатанным столом, подобно айсбергу.

– Сережа! – позвала Ольга, подавив печальный вздох. – Ты напрасно прячешься. То, что ты натворил, не смогут исправить несколько килограммов бисквита, какими бы сладкими и приятными на вкус они ни были.

И почти тут же над ее правым ухом раздался негромкий сухой щелчок и вкрадчивый голос (совсем не Сережин) тихо поинтересовался:

– А что поможет исправить то, что натворила ты?!

Гром среди ясного неба в тихий майский день? Да черта с два! Пушечный выстрел прямо в темечко! Прямо в одно из полушарий! Какое там у нас является рабочим: левое или правое?

У Ольги в тот момент отказали оба. Более того, отказали руки и ноги. Она лишилась способности двигаться, говорить, дышать и, казалось, вот-вот упадет замертво.

– Отвечай, – просто, без спецэффектов, попросил мужчина, сверлящий ей дулом пистолета правый висок. – Что поможет исправить то...

– Убей меня, пожалуйста! – сипло попросила она и, не оборачиваясь, медленно пошла к столу. – Можешь прямо в спину. Если хочешь, я повернусь к тебе. Только давай без этого дерьма...

– Без какого дерьма? – Опять спокойно, без излишнего драматизма и издевок.

– Мыльного... Как в дешевых мексиканских сериалах: целый час потрясают над головой бедной жертвы оружием, вопят о возмездии, не решаясь выстрелить, потом является главный герой и спасает ее. Спасает в тот самый момент, когда она уже свыклась с мыслью о смерти. Предупреждаю сразу: спасать меня некому, с мыслью о смерти я живу последние полгода – успела свыкнуться, так что стреляй.

– Спасать некому? Хм-м... Я бы не сказал. Во всяком случае, меня зовут не Сережа, это уж точно. А он наверняка кинется защищать подобную красоту. Хотелось бы с ним познакомиться и понаблюдать, как он будет это делать.