История войны 1814 года во Франции - Модест Богданович

Расположение Главной армии, от Мери до Фонтенбло и от Нанжиса до Сан, было весьма растянуто и столь же неудобно для обороны, сколько и для решительного наступления. А между тем Наполеон действительно обратился в помощь войскам, отступившим за реку Йер, и уже был близко. Но прежде изложения событий, последовавших в долине Сены, необходимо объяснить действия, происходившие на других пунктах театра войны, сперва корпуса Йорка против Макдональда, а потом Блюхера – против Наполеона.

Глава VIII

Наступление Йорка и Блюхера в долину Марны

Поручение, данное Йорку при движении Блюхера к Бриенну. – Наступление Йорка к Сен-Мигиель. – Опасное положение его корпуса. – Занятие им Сен-Дизье и движение к Витри. – Дело при Ла-Шоссе. – Отступление Макдональда к Шалону. – Меры, им принятые для обороны этого города. – Наступление прусских войск к Шалону. – Бомбардирование Шалона. – Переговоры. – Сдача Шалона и отступление Макдональда. – Занятие прусскими войсками Витри. – Движение Блюхера от Бриенна в долину Марны. – Дело при Судроне. – Занятие союзниками Витри. – Открытие сообщения с Йорком. – Прибытие корпусов Клейста и Капцевича. – План действий Блюхера. – Разобщение его армии.

В начале (в половине) января, по занятии передовыми войсками Силезской армии Понт-а-Муссон и Нанси и по отступлении Нея, Виктора и Мармона за Маас[37], Блюхер решился, опередив Главную армию, двинуться далее с корпусом Сакена и войсками Олсуфьева, в числе от 27 000 до 28 000 человек; корпус же Йорка с русской кавалерией генерал-лейтенанта Бороздина 2-го1, всего до 20 000 человек, получил назначение обложить Саарлуи, Люксембург, Тионвиль и Мец и овладеть какой-либо из сих крепостей, занятых новобранцами, открыв сношения с жителями или «посредством штурма, хотя бы такое предприятие было сопряжено с потерей тысячи человек, и даже более». В случае же, если бы оказалось невозможным овладеть помянутыми крепостями, было предписано поручить блокаду Люксембурга и Тионвиля генералу Редеру с кавалерией Клейста, до прибытия его корпуса, а блокаду Меца – кавалерии Бороздина; сам же Йорк должен был двинуться на Сен-Мигиель (St. Mihiel) вслед за Блюхером2.

Распоряжения Блюхера поставили Йорка в весьма неприятное положение. Покушения овладеть сильными крепостями не обещали ни малейшего успеха; обложение Меца и Тионвиля с обеих сторон Мозеля требовало разделить корпус на несколько частей, которые были бы лишены сообщения между собой по неимению мостов, судов и понтонов. Число войск в корпусе, вместе с не успевшим еще присоединиться Восточно-прусским полком, не превышало 20 000 человек3. В таких обстоятельствах едва ли было основательно требовать, чтобы Йорк, при самом открытии трудного похода, пожертвовал «тысячу человек и более» для действий, коих успех был крайне сомнителен. Генерал Йорк, не желая возложить ответственность в таком предприятии на подчиненных ему генералов, решился убедиться лично в возможности данного ему поручения. Рекогносцировки, им произведенные, удостоверили его, что всякое покушение овладеть помянутыми крепостями было напрасно, а временное обложение их могло повести к раздроблению корпуса и не позволило бы сосредоточить большую часть его прежде 16 (28) января.

В главной квартире Блюхера ожидали совершенно иных последствий от действий йоркова корпуса. Успешное покорение Бюловым крепостей в Голландии подавало многим надежду, что французские коменданты нигде не окажут упорного сопротивления. Полагали, что Йорк не сделал всего, что мог сделать: «Генерал Йорк, – по словам Мюффлинга, – проехался от одной крепости к другой и раздал везде визитные карточки»4. После этих неудачных покушений Блюхер, отказавшись от нечаянных нападений на крепости, приказал Йорку, оставив для наблюдения за ними казачьи отряды и часть подкреплений, следовавших к армии, двинуться к Витри. У Саарлуи был оставлен один из прусских ландверных кавалерийских полков под начальством майора Биберштейна; генерал-майор Редер (Roder) с частью кавалерии клейстова корпуса наблюдал за Люксембургом и Тионвилем, а генерал-лейтенант Бороздин с полками Митавским и Новороссийским драгунскими и 2-м и 4-м Украинскими казачьими, в числе от 1700 до 1800 человек, обложил Мец5.

Генерал Йорк, желая приобресть хорошее расположение жителей, воздерживался от реквизиций, коими столь неумеренно пользовались французы во все продолжение наполеоновых войн, и сам за все платил наличными деньгами. Во время квартирования в Понт-а-Муссон, где Йорк стоял в замке одного из французских генералов, он потребовал при отъезде счет издержкам для заказанного им для себя обеда на 20 приборов и получил от метр-д’отеля в ответ, что с него не возьмут ничего, и что хозяин считает большой для себя честью пребывание у него в доме знаменитого генерала Йорка. Но суровый Йорк, зная, что этот самый французский генерал, в 1806-м году, находясь в Берлине, занимал квартиру в королевском дворце, потребовал к себе метрдотеля и сказал ему: «Конечно, я могу и имею право не только занять этот замок, но разорить его до основания (niederzureissen und Salz auf die Statte zu streuen), потому что ваш генерал имел дерзость поместиться в берлинском королевском дворце, как будто бы в своем доме, но я хочу показать всему Свету различие между прусским и французским генералами, и потому требую счет». За тем приказано было выдать метрдотелю двойную сумму6.

Как в главной квартире 1-го прусского корпуса было получено вторичное предписание Блюхера (от 25 января н. ст. из Гондрекура) об ускорении движения к Витри, то генерал Йорк, прибыв 15-го (27-го) в Сен-Мигиель около полудня, тотчас выслал оттуда графа Генкеля (Henkel) с передовыми войсками авангарда к Бар-ле-Дюк, где надеялись найти русские войска. Ротмистр Остен, с 50 человеками кавалерийского ландвера шедший в голове генкелева отряда, прибыв туда уже в сумерки, въехал в город со всей своей партией, встретил на торговой площади спешившуюся кавалерию, опросил ее, и хотя не получил никакого ответа, однако же, не обратив на то внимания, приказал своим людям слезть с лошадей и отправился в управление мэра (mairie). Там нашел он до 20 французских офицеров, хлопотавших о квартирных билетах столь усердно, что они вовсе не заметили его присутствия. Пользуясь тем, Остен незаметно вышел из комнаты, пробрался к своим солдатам и тихомолком приказал им сесть на коней. Но уже в городе трубили тревогу, кавалерия спешила заградить путь прусскому отряду, пехота встала у выхода в поле, а стрелки заняли дома на улицах. Несмотря, однако же, на то, храбрый Остен пробился сквозь неприятелей и присоединился к отряду Генкеля, потеряв 17 человек. Сам он был ранен.

Известие об этой стычке, полученное Йорком 16-го (28-го) утром, удостоверило его в занятии неприятелем Бар-ле-Дюка. Из рекогносцировки, сделанной по направлению к северу, оказалось, что сильный неприятельский корпус (маршала Макдональда) прошел чрез Клермон; известно было также, что Мармон отступил от Вердюна и находился в Шалоне и что Наполеон, прибыв туда 13-го (25-го), отправился на следующий день в Витри; а по свидетельству жителей, 15-го (27-го) со стороны Сен-Дизье слышна была сильная канонада. Положение йоркова корпуса, считавшего в рядах своих не более 17 500 человек7, было крайне опасно: будучи отрезан от Блюхера, он находился между наполеоновой армией и французскими крепостями; жители страны, доселе остававшиеся равнодушными свидетелями борьбы войск, были возбуждены прибытием Наполеона и его воззваниями. Казалось, требуемое им поголовное вооружение готово было осуществиться. Селения, оставленные их обитателями, были совершенно пусты; поселяне укрывались в лесах, угоняли туда свой скот, прятали запасы, нападали на отсталых либо на небольшие отряды союзных армий, убивали солдат в домах своих: возгоралась народная война.

В таких обстоятельствах генералу Йорку следовало как можно поспешнее открыть сообщение с прочими союзными войсками. Не имея о них достоверных сведений, можно было только предполагать, что ближе всех находился корпус графа Витгенштейна; при переправе отряда графа Генкеля через Маас у Гама (Ham) находящийся там брод оказался неудобным для артиллерии, что заставило Йорка 16 (28) января послать туда только кавалерию авангарда и резерва, которой было предписано следовать за войсками Генкеля прямо к Бар-ле-Дюку; пехота же с артиллерией получила приказание переправиться через Маас в Коммерси, в 15 верстах выше Гама, и двигаться по дороге в Линьи (Ligny). Как Бар-ле-Дюк был очищен французами, то Генкель занял его без сопротивления. В тот же день, 16-го (28-го), получено было известие о деле, происходившем накануне у Сен-Дизье, и отступлении оттуда отряда Ланского. Генерал Йорк по достижении 17-го (29-го) Линьи, получив достоверные сведения о занятии Сен-Дизье восемью тысячами человек маршала Мармона, условился с графом Витгенштейном, стоявшим в Жуанвиле, атаковать неприятеля совокупными силами; 18-го (30-го), в 10 часов утра, прусский корпус двинулся двумя колоннами к Сен-Дизье; а в третьем часу подошел к городу сам Йорк с левой колонной, в которой находились три пехотные бригады и резервная кавалерия, и тотчас атаковал неприятеля, не выждав прибытия своей правой колонны. Командовавший французскими войсками генерал Лагранж, получив приказание идти от Сен-Дизье к Бриенну, отступил поспешно и был преследован столь настойчиво, что не успел сорвать мост на Марне. Восточно-прусские фузелеры захватили одно орудие и множество пленных, а кавалерия продолжала наступление по бриеннской дороге. Генерал Йорк имел намерение идти к Бриенну, но 19-го (31-го) в 2 часа утра пришло от графа Витгенштейна известие о полученном им из главной квартиры предписании соединиться с корпусом Йорка в Сен-Дизье и вместе с ним идти к Витри. Как такое распоряжение согласовалось с последними приказаниями Блюхера, о котором не было никаких позднейших сведений, то генерал Йорк выслал 19-го (31-го), в первом часу пополудни, 1-ю бригаду генерала Пирха в авангард к Витри, притянул обратно от Васси к Сен-Дизье свою кавалерию и на следующий день, 20 января (1 февраля), выступил с главными силами корпуса к Витри. Различные, одно другому противоречившие распоряжения, присланные к Йорку из штабов обеих союзных армий, замедлили сбор его корпуса к Витри до следующего дня8. Генерал Йорк покушался овладеть укрепленным местечком Витри, но, встретив сильное сопротивление, ограничился обложением его, а между тем от пленных было получено сведение, что Макдональд, прибыв в Шалон, выслал генерала Себастиани с авангардом в числе до 6 000 человек к Ла-Шоссе, на половине дороги от Витри к Шалону. Генерал Йорк, с своей стороны, решился 22 января (3 февраля), оставив бригаду Пирха для наблюдения за Витри, атаковать неприятеля прочими силами у Ла-Шоссе. Утром в 5 часов подошел Юргас с восемью эскадронами своих драгун к Ла-Шоссе; граф Генкель, с шестью эскадронами ландвера и лейб-фузелерным батальоном, стоял против занятого неприятелем селения Ольне (Aulnay); вскоре вслед за драгунами прибыл Кацелер с семью эскадронами авангарда, за которыми следовали еще шесть; полковник Варбург с пехотой авангарда оставался назади9. Еще до рассвета на французских биваках раздались звуки труб и слышно было передвижение артиллерии и войск. Прусская кавалерия тотчас построилась к бою в две линии, кинулась навстречу неприятелю и после нескольких атак, быстро следовавших одна за другой, опрокинула его к Ла-Шос-се, а пехота авангарда выбила французов из этого селения и заставила их отступить за речку Муавр (Moivre) с потерей трех орудий, семи зарядных ящиков, одного знамени национальной стражи марнского департамента и нескольких сот пленных10.