Душа оборотня - Александр Прозоров

— Я здесь, — раздался совсем рядом женский голос. — Невзор, ты можешь идти?

— Попробую.

Середин помог ему встать, подхватил под руку. Вдвоем с Веленой они повели его из рощи. Дождь хлестал, не переставая, трава стала скользкая. Надвинулась стена леса. Невзор попросил отпустить его, встряхнулся, приходя в себя.

Долго шли они через лес, оскальзываясь на корнях, отводя от лица ветки. Дождь, быстро намочивший листву и хвою, низвергался водопадом, стучал по плечам, заливал лица. Наконец впереди посветлело. Ломая толстые стебли девясила, они пробились к перешейку. Ливень стоял плотной стеной, сквозь которую едва виднелась изба Велены. Гремел гром, молнии полыхали, жутким светом озаряя кипевшую в озерах воду. Летящие с небес струи топили листья кувшинок, гнули прибрежный камыш, стучали по озеру, словно кто-то сверху горстями бросал в воду немолотое зерно.

Они вбежали в дом, натыкаясь в темноте на лавки. Середин опрокинул в сенях бадью с водой, здорово ушиб ногу. В горнице Велена запалила лучину, воткнула ее в настенный держатель, вода с мокрой одежды натекла на пол лужами. Покопавшись в сундуке, девушка достала сухое платье, бросила им два рушника. Мокрая ткань облепила ее тело, став почти прозрачной. Ведун почувствовал, как заколотилось сердце, и отвел глаза.

— Там, в сенях, овчина и рогожка. Накиньте, пока одежда высохнет, — велела она.

— Мне без разницы, — хмуро сказал Невзор.

— А мне нет! Вытирай тут за вами. — Она толкнула низкую дверь, ведущую из горницы: — Живо переодевайтесь.

В сенях Олег скинул мокрую одежду, набросил на плечи овчину.

— Она всегда такая? — усмехнулся он.

— Сейчас еще тихая, — буркнул Невзор, пристраивая на чреслах рогожку.

Велена вытерла мокрые волосы, откинула их на спину и, не обращая на мужчин внимания, стала расчесывать деревянным гребнем, посматривая в висевшее на стене зеркало. Невзор присел на лавку, исподлобья глядя на нее.

— Ну, что скажешь?

— Не «нукай», не запряг.

Несмотря на тон, Середин услышал неуверенность в голосе девушки. На скулах у Невзора заходили желваки. Олег кашлянул.

— Послушай, друг, все не так просто… — Он помолчал, подбирая слова. — Твоей Малуше можно помочь, но для этого надо найти брата Велены.

— Я из него…

— Ничего ты ему не сделаешь, — вмешалась Велена. — И дай слово, иначе не скажу, где его искать.

Невзор засопел, поглядывая то на нее, то на Олега.

— Чего вы темните, прямо сказать не можете?

Велена подошла к нему, села рядом и обняла за плечи. Середин вздохнул: если бы она его так обняла, он бы простил что угодно.

— Мой брат не виноват… Постой, — приложила она ладонь к губам Невзора, предупреждая возражения. — В том, что стало с тобой, он не виноват. Ты рожден воином, ты изначально был посвящен, еще до рождения, и Верша только м-м… ускорил твое обращение в настоящий облик.

— Так кто же я? — хрипло спросил Невзор, и в глазах его отразилась такая мука, что Середин понял: кем бы тот ни стал — бессмертным воином, полубогом, богом, — он не захочет уйти от людей, от своей любви, пусть даже это принесет ему беду.

— Ты из свиты Велеса, ты волк-воин. Ты должен сопровождать души павших к воротам Нави, где их ждет Велес. Ты волен брать или оставлять жизнь, но теперь ты не определяешь свою судьбу, твоей жизнью и смертью правят боги.

— А Малуша?

— Мы поможем ей вернуться в прежний облик. Я расскажу тебе, как это сделать, если ты дашь слово простить Вершу.

Невзор сгорбился на лавке, закрыв руками лицо.

Потрескивала лучина, скреблась мышь под досками пола. Шум дождя за окном стих, только капли, шлепавшиеся с покатой крыши в лужи, напоминали о недавнем ливне.

В дверь избы постучали. Робко, чуть касаясь дерева костяшками пальцев. Велена поднялась с лавки и прошла в сени. Середин отправился за ней. Воздух после грозы был свеж, напоен влагой и ароматами трав. В просветах облаков виднелись звезды, месяц, вполне нормального цвета, повис над лесом.

У дверей стоял насквозь промокший мужик и, хлюпая мокрыми лаптями, переминался с ноги на ногу. С бороды у него текла вода — хоть выжимай, мокрая рубаха обвисла до колен. Мужик шмыгал носом и смущенно покашливал.

— Чего тебе? — спросила Велена.

— Я эта… того… люди прислали. — Он покосился на Олега, завернутого в овчину. — Мы завтра поутру хотели с бредешком пошастать по дальнему озеру, — мужик махнул рукой куда-то в сторону, — поспособствуй, коли не жалко, а мы тебе рыбки ужо, а?

— Принесите сеть — посмотрю. Молодняк ловить не позволю, сеть с большими дырками чтобы была, понял?

— Понял, понял, — закивал проситель. — А когда принести?

— Вот завтра с утра и несите. До того, как ловить.

— Ага, ага. — Мужик поклонился и бодренько потрусил к лесу, приговаривая: — И сеть принесем ужо, и рыбки, ага.

— Уважают, — заметил Середин.

— Один раз не спросились — мужик утонул. С тех пор всегда заходят. Пойдем-ка, посмотрим, что там Невзор.

В сенях резко пахло промокшей кожей, дверь в избу была приоткрыта. Невзор, полностью одетый, стоял возле стола. Хмуро взглянув на вошедших, он нехотя буркнул:

— Даю слово, что брата твоего не трону, ежели скажет, как Малуше помочь.

— Ты садись — в ногах правды нет. — Велена присела, похлопала ладонью по скамье рядом с собой. — Под Черниговом, на Десне, на правом берегу, стоит деревня. Два-три перехода от Чернигова. Узнаешь сразу: рядом два больших холма, еще с древних времен остались. Верша знает это место — мы там когда-то останавливались, дом наш там остался, если не заняли. Стараниями брата нас и оттуда попросили. Хорошо хоть в топоры не взяли. Если он там, то не в истинном облике. Найдешь Вершу — спроси у него пояс из тех, что он постоянно носит, пусть завяжет на поясе три узла. Этим поясом опояшешь свою девку, скажешь…

— Она не девка.

— Тебе виднее, — усмехнулась Велена. — Скажешь… — Она наклонилась и зашептала что-то Невзору на ухо. — Запомнил?

Невзор пошевелил губами, запоминая наговор, кивнул.

— Ты чего оделся, или уже в дорогу собрался?

— Душно мне в избе, — сказал Невзор, — на дворе я буду.

— Как хочешь, — пожала плечами Велена. — Утром мужики придут. Смотри, не напугай.

— Ладно. — Дружинник повернулся к Олегу: — Видишь, друг, не всякому горю помочь можно. Спасибо, что попытался.

— Не за что. Найдем Вершу — выручим твою зазнобу, заживете, как… — Олег осекся, виновато замолчал.

— Спасибо, — криво усмехнулся Невзор, кивнул и вышел.

Хлопнула дверь в сенях. Велена тяжело вздохнула. Было видно, что она изрядно устала: лицо осунулось, взгляд стал пустым. Плечи поникли, руки безвольно лежали на коленях, словно крылья выбившейся из сил птицы. Олег понял, что, несмотря на внешнюю независимость, ей не хватает в жизни опоры. Ему захотелось обнять девушку, чтобы она прислонилась головой к его груди, прошептать ей на ушко ласковые слова, ощутить теплоту ее молодого тела, поделиться с ней своей силой. А потом взять на руки, отнести в постель…

— Эх, так хорошо начал, а закончил, как и все, — негромко сказала Велена.

Середин обозлился.

— Ты всегда в чужих мыслях роешься? Тебе не говорили, что это просто невежливо?

— А чего в них рыться, ежели они у тебя на лбу написаны, — усмехнулась Велена. — Иди-ка ты в баню.

— Чего?

— Спать там будешь, вот чего! — Это была уже прежняя Велена: уверенная, насмешливая, острая на язык. — Да захвати рогожку — накроешься. А то замерзнешь еще — согреть-то некому.

— Спасибо, — проворчал Середин.

Взяв с лавки рогожу, он, гордо выпрямившись проследовал к выходу, толкнул дверь.

— И тебе спать-почивать спокойно, — холодно сказал он, глянул через плечо и поперхнулся: девушка, скорчив смешную рожицу, показала ему язык.

Олег шагнул в дверь и… искры брызнули из глаз — так крепко приложился он о низкую притолоку. Выругавшись сквозь зубы, ведун нырнул в темные сени. Позади рассыпался серебряными монетами заливистый смех Велены.

Спотыкаясь на едва различимой тропинке, Середин прошел в баньку, там нащупал полок, разложил рогожу. В бане было душно, пахло березовыми вениками и мокрым деревом. Он вернулся в предбанник, распахнул настежь дверь.

Лягушки на озере орали, норовя перекричать друг друга, где-то ухала выпь. Вода серебрилась под лучами месяца, звезды подрагивали в ней, словно подводные светлячки. Олег вдохнул прохладный воздух полной грудью, потянулся. Спать не хотелось.

«Вот тебе и ква, — посетовал он. — В кои-то веки встретилась женщина, при взгляде на которую просто оторопь берет, — так надо же было ей уродиться с таким характером». Он потер шишку на лбу, поморщился. Откуда она взялась? Явно не простая крестьянка, даже для боярской дочери слишком хорошо образована. Травницы обычно женщины нелюдимые, людей сторонятся, не говоря уже о всяческих ведуньях. Эти вообще живут на отшибе, и без крайней нужды — ну, там, корова заболела, в семье кто-то занемог — к ним не обращаются. А к этой мужик из деревни: рыбку, мол, будем ловить и тебе принесем. Ужо! Не может же Велена совсем одна жить! Ну, ладно, сруб ей мужики поставили, если от прежних хозяев не остался, рыбу приносят, наверное, продуктами за помощь платят — но должен же быть у нее мужчина! С простым мужиком она валандаться не станет — не интересно ей, даже если просто грех потешить. Тогда кто? Кто приходит к ней, кого она встречает, улыбается, кому с радостью отдает свою ласку, свое тело? Кто покрывает жаркими поцелуями уста сахарные, ланиты… или перси? Кто услаждает горячее лоно…