S-T-I-K-S. Шпилька - Ирэн Рудкевич

Пятеро скрылись в боковых проходах, ещё двое заняли позиции по сторонам двери, ведущей в один из запертых цехов.

Последним из буханки выбрался громила самого что ни на есть бандитского вида, а с ним — хрупкая блондинка, тоже в камуфляже и с обрезом в руках.

— Ли, барышню в машину, псину пристрелить, — отдал приказ мужик и спокойно направился к замершим у закрытого цеха десантникам. — Парни, вскрывайте! Работаем!

— Принято, — равнодушно откликнулась блондинка.

— Только тронь собаку, мразь белобрысая! — не выдержала Шпилька. — Я тебя саму прямо тут и положу!

— Ты пока плохо понимаешь, где оказалась, — вполне мирно произнесла блондинка, даже не подумав обидеться. — Твоя собака…

— Уже ни в кого не переродится! — яростно бросила Шпилька и выстрелила блондинке под ноги.

Та остановилась и недоумённо вскинула брови. Обвела Шпильку изучающим взглядом глубоких, угольно-чёрных глаз и бросила в сторону:

— Шпон, да она не свежак, по ходу!

— Свежак, не свежак, а за собаку порешу к такой-то матери! — не опуская двести третий, пообещала Шпилька.

Блондинка ей категорически не нравилась. Слишком самоуверенная, слишком привыкшая командовать. Да и красивая — чего уж греха таить, Шпилька, как и любая женщина, не особо любила конкуренток даже в ситуации, когда делить им было некого. А попытка поугрожать Лайме и вовсе делала блондинку врагом номер один.

Из-за борта буханки вновь показался громила-командир, с ног до головы оглядел Шпильку с задумчивым видом.

— Давно Улей топчешь? — спросил он.

— Достаточно, — вызывающе бросила ему Шпилька.

— Да ты погоди, не горячись, — примиряюще поднял ладони громила. — Звать тебя как? Я Шпон, а это Ли. С парнями потом познакомлю, сама понимаешь, заняты они. Мы рейдеры из Каменки, обносим эту промзону после каждой перезагрузки.

— Я Шпилька.

Громила и блондинка переглянулись.

— Чем погоняло заслужила? — после некоторой паузы поинтересовался Шпон.

— Топтуна туфлей завалила. На второй день, как попала сюда.

Не зря сказала — лица рейдеров вытянулись, Ли даже приопустила немного свой обрез. Но от расспросов Шпильку спас вовремя раздавшийся взрыв.

— Так, всё, потом вопросы, — распорядился Шпон. — Шпилька, ты как, сама по себе или с нами? Если второе — хабар по чесноку поделим.

Оставаться и тратить бесценный боезапас на зачистку промки Шпильке не хотелось. Но эти парни, судя по наличию в команде блондинки Ли, чувствующей себя вполне свободно, похоже, не муры. Видимо, рейдеры из тех, что не боятся приближаться к Пеклу. Но у них есть буханка, а ехать на машине гораздо быстрее и приятнее, чем топать на своих двоих.

— А до Энгельса потом подбросите? — копируя наглую манеру поведения Ли, поинтересовалась Шпилька.

— Это к стронгам, что ли? — пожал плечами Шпон. — Зачем тебе туда?

— Надо.

Шпон и Ли недоумённо переглянулись.

— Мы, немного не доезжая до их территории, севернее возьмём. Высадим перед поворотом, идёт?

— Идёт, — кивнула Шпилька. — Тогда мы с вами.

— Отлично. Работаем, — посерьёзнел Шпон. — Ли, возьми Шпильку себе в пару. Введёшь в курс дела по ходу.

— Принято. Ну что, гроза топтунов, двинули. Наше с тобой дело простое — парней прикрывать да спораны вырезать, если кого поразвитей пустышей встретим. Идём, расскажу, что к чему.

Шпилька молча последовала за блондинкой.

Глава 14

Надо было идти пешком

— Мы не стронги, по Пеклу не шатаемся. А вот окрестности — наше всё. Тут тоже часто кластеры грузятся, но не настолько густонаселённые, как мегаполисы, — рассказывала Ли, сидя в обнимку со своим обрезом.

Буханка, полная людей и хабара, подпрыгивая на ухабах, во всю свою невеликую конструктивную прыть неслась прочь от уютного, разукрашенного осенним золотом городка, в мгновение ока превратившегося в филиал ада. Группа Шпона посещала этот филиал не реже пары раз за месяц — именно с такой частотой перезагружался осенний городишко с промзоной на окраине. Рейдеры они были опытные, сработанные, хорошо экипированные. А главное — они всегда знали, какой из цехов надо вскрыть, что оттуда забрать и как свалить до того, как на перезагрузившийся кластер ломанутся орды матёрых тварей, прогуливающихся неподалёку в поисках пропитания.

Слушая рейдеров, Шпилька в очередной раз не могла не порадоваться своему знакомству со стронгами.

— Никак не могу поверить, что ты всё-таки свежая, — рассмеялась Ли. — Обычно такие, как ты, без крёстных и шагу ступить не могут первые пару недель. А ты молодец, сориентировалась.

— Жить хотелось, — исподлобья бросила Шпилька.

— Жить — это хорошо. Правильно мыслишь. Далеко пойдёшь, если голову где не сложишь. Получается, почти неделю ты уже тут?

Ли смотрела на Шпильку с жадным, почти детским любопытством.

— Выходит, что так, — прикинула Шпилька.

Для неё все эти дни слились в бесконечную круговерть из бега, сражений, неожиданных и, в большинстве своём, опасных для жизни событий. И только теперь, расслабившись в компании улыбчивых рейдеров, она, наконец, поняла, насколько же устала.

— Круто! — добродушно прогудел одноглазый крепыш Крош и поднял вверх указательный палец. — Крёстного твоего жаль, конечно, но это вполне в духе стронгов — прикрыть собой только-только крещёного свежака. Любой честный рейдер тоже попытался бы тебя защитить, свежаков обижать — дурная примета. Но чтоб вот так запросто сдаться мурам — это смелость иметь надо. Знал ведь, на что шёл.

— Может, и мне расскажешь? — хмуро предложила Шпилька.

— А сама не поняла ещё? Муры на саратовских вивисекторов работают. Так что крёстного твоего, почитай, уже и нет. Разобрали на органы. До Каменки доберёмся — помянем.

Шпилька похолодела.

— Крош, ну вот кто тебя за язык твой поганый тянет, а? — взвилась Ли. — Помянем, помянем… А то не знаешь, что внешники нашего брата не за один раз режут. Меньше недели прошло, как её крёстного взяли. Пока довезли, пока обследовали, пока откормили. Не факт, что хоть раз успел под нож попасть. А ты не унывай давай, — обернулась она к Шпильке. — Мы тут чем дольше живём, тем живучее. Руки-ноги оторванные — и те заново вырастают, а уж внутрянка — и подавно. Вон, на Кроша глянь, ему глаз три дня как выбили. Еще дней десять пройдёт — опять двуглазым станет.

— Твоя правда, — не обиделся Крош и приподнял пересекающую лицо повязку, демонстрируя Шпильке глазницу с