Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни - Ричард Шеперд

полиция выдвинет обвинения брату, — сообщил мне помощник коронера. — И коронер ни за что не станет платить дорогостоящему эксперту, чтобы тот посмотрел для вас в микроскоп. Если прокуратура посчитает это нужным, пусть потом делает за свой счет.

— Я правда думаю, что это может быть очень важно, — настаивал я.

— Знаете, у коронера как бы бюджет.

— Можно с ним поговорить?

— Он очень занят сегодня.

— Можно я позвоню ему завтра?

— Я занесу вас в список, — отрезал он. — Уверен, он поговорит с вами, когда освободится.

Этого коронера назначили недавно. За годы работы я хорошо подружился с его предшественником — уж он бы мне тотчас перезвонил.

— Видите ли, у меня бюджет, — сказал новый коронер, когда наконец позвонил мне. — И в правилах все четко написано по поводу проведения исследований под микроскопом. Я больше не могу выделять вам деньги. Как бы то ни было, расследование этого убийства теперь целиком в руках полиции.

Очевидно, он был одним из юридически подкованных коронеров нового типа. Он знал все, что касалось закона, но ни черта не смыслил в медицине, не говоря уже о том, как мы устанавливаем ключевые факты.

Я сказал:

— Я знаю, что они собираются возбудить дело в отношении брата, но…

— Вот именно. Так что когда они выдвинут ему обвинения, вам следует переговорить с полицией или прокуратурой, если вы думаете, что им нужно провести какую-нибудь там дорогущую экспертизу.

— Этот юноша упал со стены. Это либо было трагической случайностью, либо его столкнул брат.

— Именно так и считает полиция, и именно об этом говорят свидетели.

Я почти физически почувствовал, как передо мной захлопнулась дверь к финансированию, но не сдавался.

— Только теперь я полагаю, что есть еще и третий возможный вариант. Думаю, у покойного было какое-то поражение мышц ног, но мне нужно, чтобы на образцы взглянул специалист.

— Если у него были столь серьезные проблемы, почему он не пошел к врачу?

— Он мог не знать. Может, он просто не хотел об этом думать. Какой молодой парень захочет признавать, что у него ничего не ладится с футболом из-за того, что он не может контролировать свои ноги? Осмелюсь предположить, что в остальном он чувствовал себя в полном порядке.

Последовала долгая пауза. Коронер делал подсчеты.

— И вы хотите сказать, нам придется заплатить специалисту фунтов шестьсот?

— Что-то вроде того.

— Ну тогда, если полиция не захочет раскошелиться, думаю, следует попытать счастья с прокуратурой, вам так не кажется?

Не было никаких сомнений, что с этим должен был разобраться именно коронер, и я не сомневался, что его предшественник со мной согласился бы. Но мне не хотелось затевать юридический спор, и после долгих переговоров наконец удалось убедить полицию заплатить одному опытному профессору, чтобы он просмотрел подготовленные мной препараты под своим электронным микроскопом.

Вскоре он мне позвонил.

— Я подготовлю полный отчет, — сообщил он, — но если вкратце, у вашего парня была мышечная дистрофия.

Мышечная дистрофия. Плохие новости для любой семьи.

— Какая именно? — уточнил я, потому что у этой беспощадной болезни много обличий.

— Беккера. Удивительно, что к двадцати четырем годам она не дала о себе знать в более явной форме, но подозреваю, что, если вы поговорите с родными, они наверняка скажут, что в последнее время он как-то неуверенно держался на ногах.

— Его только что выгнали из футбольной команды, — сказал я.

— По правде говоря, то, что он в ней так долго продержался — большое достижение.

— А что насчет генетической подоплеки?

— При мышечной дистрофии Беккера обычно носителем выступает мать. У него есть братья?

— Да. На самом деле брата как раз могут обвинить в убийстве. Они бежали по стене, и свидетели говорят, что видели, как он столкнул с нее Эндрю.

Профессор издал громкий протяжный стон — он явно в это не верил.

— Что он вообще забыл на стене с мышечной дистрофией Беккера?

— Укажете это в своем отчете?

— Я бы сказал, удивительно, что ему вообще удалось на нее забраться.

— Брату, наверное, тоже стоит провериться, — сказал я.

— Это уж точно.

— А еще покойный недавно стал отцом.

— Ну, — сказал профессор, — если у него девочка, она носитель. Но сыну ее передать он не может.

Мышечная дистрофия Беккера не всегда дает о себе знать так же рано, как это происходит с другими ее разновидностями. Люди порой могут прожить с ней сорок и даже больше лет, хоть со временем и становятся все менее активными.

Что ее вызывает? Еще один несчастливый номер в генетической лотерее. Эта мутация происходит в одном из самых крупных известных генов человека — DMD, он отвечает за производство дистрофина. Это один из целого ряда белков, необходимых для поддержания мышц здоровыми и крепкими. У людей с дистрофией Беккера он почти отсутствует, а поскольку мышцы с годами изнашиваются, они получают все большие повреждения, и в итоге мышечная ткань попросту отмирает. Икроножные мышцы Эндрю стали первыми, в которых эти изменения проявились, но, останься он в живых, другие его мышцы постигла бы та же участь. К сожалению, во многих случаях при мышечной дистрофии поражается и сердечная мышца.

Дистрофия Беккера обычно передается через Х-хромосому (у женщин их две, а у мужчин только одна) от матери сыну. Дочери могут стать носителями гена и с пятидесятипроцентной вероятностью передать его каждому своему сыну, но сами редко демонстрируют какие-либо симптомы: справиться с дефицитом дистрофина их организму помогает вторая Х-хромосома. Вполне возможно, что у брата Эндрю, который так подначивал его из-за потери контроля над ногами, вскоре начнут проявляться те же самые симптомы. Этой семье понадобится помощь специалиста. Они уже потеряли одного сына. Теперь им следует выяснить, угрожает ли что-нибудь второму.

В свете диагноза Эндрю полиции пришлось отказаться от предъявления обвинений его брату. Коронеру не терпелось со всем покончить. Я позвонил ему, чтобы попросить поддержать заявление на финансовую помощь для оплаты услуг специалиста. Его реакция была предсказуемой.

— Это меня совершенно никак не касается!

Что ж, попытка не пытка.

Наконец я смог написать отчет о вскрытии Эндрю, в котором повторил рекомендацию о том, что его родным следует проконсультироваться со специалистом, поскольку болезнь могла коснуться и других членов семьи. Я сообщил в офис коронера, что хочу лично все им объяснить, и вскоре ко мне наведались родители Эндрю.

Скорбь — частый гость в моем кабинете, и тем не менее я до сих пор остался к ней уязвим.

Кабинет — это то место, где скрепки, бланки и календари помогают плавному