Эффект Мнемозины - Евгений Николаевич Матерёв

всегда, а не пряталась бы со мной от дождя…»

Сергей чувствовал, как страсть постепенно начинает в нём вскипать.

«Это будет нашей тайной – одной на двоих».

От этой мысли бросило в жар, ведь тайна – мощный афродизиак. А возможность разоблачения добавляет остроты моменту.

Сергей усмехнулся – вспомнил, как оглядывался по сторонам, прежде чем сказать Инге хоть слово – так боялся показаться окружающим ненормальным. Сейчас же ему было на всё наплевать – он кинется в этот омут с головой.

Похоть постепенно брала верх над рассудком – «Надо наступать!» Может, тогда от этой неопределённости и раздражённости не останется и следа?

Перед его мысленным взором начали сменяться картины, одна откровеннее другой. С каким-то бесовским азартом он придумывал грязные ситуации – будто топил обиду за всё, что идёт не так, как ему хотелось бы; будто он глумится над своими высокими, но безответными чувствами. Будто они и правда находятся сейчас в пещере, и первобытные инстинкты вдруг овладели Сергеем.

Это был вызов! Кому? Кто виноват? Мелькнул такой вопрос и растворился в сознании, оставив неприятный осадок – нет времени анализировать.

Он подошёл к Инге со спины, встал вплотную – какая будет реакция? Никакой – даже головы не повернула. Ладно.

Сергей взял её за плечи, стал тихонько поглаживать – «Такая хрупкая…»

Инга чуть опустила голову, ничего не сказав. Он расценил это как согласие: что-то покорное или приглашающее примерещилось ему в этом поведении.

Сергей обнял девушку, прижал к себе, не веря её податливости. Рука попала между пуговиц блузки и коснулась её нежной кожи на животе. Он коснулся губами её шеи, ожидая, что сейчас раздадутся приятные слуху вздохи и ответные потоки страсти обрушатся на него…

– Я схожу по тебе с ума… – выдохнул Сергей. – Давно влюблён в тебя.

Он и правда уже ничего не соображал; страсть, от которой цепенело внутри, не давала ему проявлять никакой нежности: поцелуи стали лишены чувственности, руки бесцельно и грубо блуждали по её хрупкому телу…

Сергей всё больше распалялся. Возбуждение его быстро достигло такого накала, что он чуть не упал на землю и не повлёк за собой Ингу, ибо в голове у него помутилось. Всё же ему удалось вовремя спохватиться. Этот неуклюжий момент дал ему прийти немного в себя – хватило воли поумерить свою страсть. До него дошло, чего недоставало во всей этой бестолковой круговерти.

«Зачем так грубо-то?»

Повернув девушку лицом к себе, посмотрел Инге в глаза; стал любоваться её манящей красотой.

«Куда, собственно, теперь торопиться?»

Своё намерение он объявил – она вроде не против. Осталось лишь изливать свои чувства, свою нежность языком тела…

Но тут его ждало разочарование. Инга молча, хоть и покорно стояла перед ним, словно падший ангел, и никак не реагировала на его изысканные поцелуи.

Сергея словно током ударило. Он так и не дождался ответной реакции; её взгляд, ладони, которые он покрывал поцелуями, были холодны. Инга не сказала ни единого слова, не откликнулась ни одним движением или вздохом. Если бы она защищалась, отпихивалась – возможно, его страсть только бы сильнее разгоралась. А так…

Пристыженный, он отпустил её плечи, отошёл в сторону. Инга подняла глаза и вперилась невидящим взглядом в потолок. Она даже не делала попыток поправить на себе одежду. Так и стояла, прислонившись к шкафу, с незаправленной блузкой и расстёгнутыми пуговицами – словно в укор.

Сергей присел на свой ящик. Капля за каплей падали в лужу – расходились круги. Куда вот теперь делся весь его пыл, его неудержимая страсть?

Словно окатили холодной водой, и множество глаз теперь смотрят на него – какая будет его реакция; Сергей чувствовал себя, как букашка под микроскопом…

Вконец испортилось настроение у Сергея по пути домой. После дождя почва напоминала густую кашу. Пока он дошёл до накатанной дороги, успел перекидать своими ботинками уйму грязи.

– Вот это я вляпался! – чертыхался он. – И в переносном, и в прямом смысле – угораздило.

«Почему она раньше не исчезла, когда закончила свои философские измышления? Дождалась ведь! К чему мне это всё? Вернётся ли она?» – переживал случившееся Сергей.

Отец мог бы подсказать, как тут быть, но вся закавыка в том, что свои чувства Сергей утаивал от него.

«А ведь договорились – рассказываю всё!»

Так и шёл он злой, то ли на себя, то ли на Ингу. Больше на себя; Инга-то чем виновата? Тем, что не далась ему? Смешно!

Сергей чуть не застонал, когда вновь вспомнил её отрешённый взгляд.

Получается, это он перестал существовать для неё. В переносном смысле. Как и она для него – в прямом.

Как теперь выстраивать с ней отношения? Как в глаза смотреть? Озарит ли она его когда-нибудь своей улыбкой?

«Ишь ты, стыдливый какой!»

Всё же очарование степи проняло: когда Сергей подходил к своему дому, риторика его монолога поменялась.

«Какие, к чёрту, отношения?! О чём это я? Она всего лишь фантом. Чего это я так завёлся? Совсем спятил…»

За его спиной закрылась калитка, словно отрезала всё, что было; всё это несусветное, громоздкое осталось за порогом.

«Это должно было бы случиться. В противном случае она бы просто исчезла…»

Глава двадцать четвёртая

Ночь четвёртая

Сергей, испуганно оглянувшись, приподнялся с постели.

"З-з-з" – звучало кругом. Вся комната заполнилась этим жужжанием – небось, во всём доме слышно. Но что это? Откуда оно доносится? От чего?!

Несколько придя в себя, он догадался, что это жужжит в его ушах.

«Что же делать с этой проклятой бессонницей?!»

Ему надоело с ней бороться. Не обращая внимания на слабость, Сергей раздражённо откинул одеяло в сторону, встал с кровати и подошёл к двери. Вспыхнул яркий свет, который заставил зажмуриться.

«Немного посижу со светом, и бессонница пройдёт».

Огляделся – комната в недавно купленном доме в Оленёвке. Она ещё толком не была обжита: мало вещей, разношёрстная мебель, старые занавески. Не успели пока создать здесь уют.

Белый свет придал комнате камерности – она стала похожа на каюту корабля, за иллюминаторами которого бесконечная тьма.

«Корабль, плывущий в никуда…»

Единственное воспоминание с этой комнатой – как они с Верой вешали семейные фотографии на стену. Сейчас остались лишь вбитые в стену гвозди. В связи с этим Сергей с благодарностью вспомнил о родителях – он прекрасно понял, зачем они убрали эти снимки.

«Может быть, это кто-то из них как раз задёрнул шторы?»

Эта мысль выбила Сергея из пространственно-временных рамок – он не слышал, как кто-то заходил в