Сын мафиози - Лана Александровна Ременцова

Хоть бы ты не повторил судьбу отца».

Морг вместе с Мустафой встретили их в порту Артайсхазена и обнялись как старые добрые друзья.

– Тебе нравится работать с Моргом? – улыбался Волк.

– Очень.

– Домой или в бригаду к Дайкону ещё не собираешься?

– Нет, тем более и ты теперь с нами, вместе веселее будет, а то помощники Морга недалёкие и немногословные, с ними и в карты даже играть не интересно.

– Ладно, пошли на Медузу, что на этот раз везём?

– Очередную контрабанду: дорогущие сухие лепестки каких–то ядовитых растений в Мурохино на один из его островов, по–моему, на Каракатицу.

– Ясно, я там не был некогда, хоть посмотрю, как выглядят эти чудо острова.

– Слышал, ты обстрелял Когтя и его людей.

– Было дело, не хочу об этом говорить. Быстро у вас слухи распространяются.

– Ещё бы, такие да, все бригады гудят. Ладно, прости, больше не буду об этом говорить.

Через несколько часов Медуза удачно отплыла.

Ночью их, как и тогда накрыла буря, но парни справились с ней и сохранили товар.

Так за невероятными приключениями то с пиратами, то с береговой охраной, то со штормами, прошёл год. Волк стал ещё сильнее и духом, и телом. Душевная боль притупилась, он иногда забавлялся с портовыми шлюхами, но только для того, чтобы лишние соки не били в голову. В один такой вечер, позвал яркую сексапильную брюнетку на корабль.

– Хочешь подзаработать?

Девушка, явно видавшая перевидавшая, скосила густо накрашенные глаза.

– А чего с корабля зовёшь? – подняла кудрявую рыжую голову, подбоченившись. – Хочешь, чтобы я всю команду обслужила, это тяжело, всё–таки не резиновая. Спускайся, отведу лучше ко мне, – её чересчур пухлые губы растянулись в похабной улыбке.

– Нет, только меня, поднимайся, я в вип–каюте один, – Ростислав сузил глаза, буравя тяжёлым взглядом.

– Ух ты, ты в вип–каюте, круто, тогда сейчас поднимусь, а в мыслях сквозануло: «Крутой перец, наверное, неплохой куш сорву, лишь бы с корабля в море не выкинул». Она взошла по трапу и подошла к нему, выставив большую грудь вперёд. Волк бесцеремонно сжал это коровье вымя одной рукой в ярко–жёлтом почти ничего не прикрывающем топе.

– Зачем так больно? Ты садист? – взвизгнула. – Тогда будет по двойному тарифу. Двести за час.

– Да, садист, с недавних пор, согласен, идём.

Они зашли в его каюту.

– Раздевайся, – рявкнул и сразу спустил джинсы до колен. Девушка быстро разделась и подсела к нему, с рвением взявшись за дело. Волк не испытывал ничего кроме безумной похоти, ярости и обиды, сидевшей в нём глубоко, но иногда со шлюхами, вылезавшей по–полной. Он не узнавал сам себя, бурно кончив ей в рот, заставил снова быстро поднять член умелой мастурбацией и, надев презерватив, впихнулся ей в зад.

– Ай, а чего сразу туда?

– Зачем мне твоё раздолбанное корыто, заткнись и подмахивай, – проскрежетал и оставил кучу синяков на её бедрах ещё не знавших целлюлита. Оргазмировал и всунул уже обмякший член обратно ей в рот.

– Вылежи.

Девушка сделала всё, что хотел от неё клиент и, получив ещё порцию грубого орального секса, встала.

– На, – он швырнул двести баксов. – Пошла вон.

Она сгребла с пола деньги, быстро оделась и выскочила. На палубе её перехватил за руку Ярик.

– Ты от Волка?

– Это кто?

– Ты только что была у него в каюте.

– А, этот извращенец.

– Не смей, ты шлюха, и должна быть на всё согласна, небось, бабки хорошие от него получила?

– Да, по двойному тарифу.

В этот момент вышел Волк.

– Хороша? Стоит дать ей в рот? – Ярик скрутил девку и выставил грудью к нему, заломив ей руки назад.

– Да, как присоска, давай.

– Я хочу прямо здесь, – он, несмотря на то, что стоял на палубе, а вокруг редко проходили остальные члены команды, вытащил член.

– Ты же говорил, что мне не надо будет здесь всех обслуживать?

– Это мой друг, и он хочет только, чтобы ты отсосала у него. Давай опять по двойному тарифу, раз при всех, а не в каюте.

Она кивнула «Чёртовы извращенцы» и взялась за дело. Никто не смотрел на них, Волк стоял чуть поодаль и курил вейп. Он уже ничего не хотел, все эти шлюхи вызывали в нём только презрение. Хотелось убить их, но всё же что–то человеческое в нём ещё теплилось, поэтому никогда не бил, хотя руки чесались. Девушка завершила и, встав, посмотрела на него.

– Кто будет платить?

– Я, – Волк швырнул ей ещё сто баксов. – Это тебе, братан, подарок.

Ярик ухмыльнулся. Девушка ушла в принципе с довольной миной, только красная помада была размазана по всему лицу. Друзья пошли по своим каютам. Ростислав залез в душ и тщательно вымылся.

– Грязные шлюхи, хоть бы ни какую заразу от них не подцепить.

Морг был более серьёзных правил и не разрешал команде дебоширить на корабле, но Волк и Ярик из другого теста, им он не мог ничего запретить, и молча терпел все их выходки. А их у них было немало, например, они недавно затащили на Медузу местных мелких карманников, облили ледяной водой из шланга, надели вёдра на головы с помоями и отлупили, да так, что поломали им все пальцы, за то, что хотели вытащить его бумажник.

Мурохино.

– Пора, дорогая отдавать его Дайкону.

– Но, Марк, он же ещё такая кроха, дай хоть до полгода покормить, – Стелла умоляюще захлопала нарощенными ресницами, держа сына на руках. Муж ничего не жалел для неё и украшал как куклу.

– Хватит, три месяца более чем, не хочу, чтобы ты портила грудь, да ещё и не моим ребёнком. Найму няню и она отвезёт его в Волейбург Волку. А если он не захочет растить сам своего сына, отдаст деду – Дайкону или в детский дом.

У Стеллы душа слезами обливалась. Она взглянула на сына. «Как он похож на Ростислава, эти глаза и даже цвет волос, все его».

– Марк, но… – она всё же надеялась, что он разрешить ей оставить ребёнка, ведь отдать его это сродни смерти.

– Перестань умолять. Ты это знала с самого начала. Мы договаривались. Я сделаю ДНК и если ребёнок не от меня, ты отдашь его Волку.

Так вот ДНК подтвердило – он не мой!

Марк вышел, как обычно, оставив за собой шлейф потрясающего парфюма. Стелла, покормила малыша и с любовью погладила по каштановым кудряшкам. «Я не смогу тебя отдать, но и оставить не смогу, что же мне делать? Маленький, мой волчонок. Любимый Стасик», – поцеловала его в лобик и снова разревелась. Прошли ещё одни мучительные сутки, в