Девочка для Капитана (СИ) - Маргарита Александрова

Я запустила руки в его волосы, притягивая к себе еще ближе. Хотя физически ближе было уже некуда. Я хотела слиться с ним воедино и никогда больше не расставаться. Мы целовались, кусали и сжимали друг друга. Громов целовал жадно, оставляя на моем теле следы своего «пребывания», завтра вся шея будет покрыта засосами, но мне было все равно. Ведь мне так было хорошо в его руках…

Я не могла больше ждать, я вся горела. Торопливо накрыла рукой его возбужденную плоть, ловя губами его стон, и наслаждалась им. Я наспех помогла ему избавиться от одежды, а он снял с меня сорочку, и я осталась перед ним обнаженная… Немного смущалась, ведь после нашей близости прошло столько времени. И сейчас мое тело не совсем идеальное. Заметив мое смущение, он страстно прошептал:

— Моя красавица, ты прекрасна! Вся! И вся моя!

Он взял в одну руку мою грудь. Мои соски уже давно затвердели и потяжелели от его ласк. Вторую руку пропустил вниз, быстро нашел мои складочки, играя с ними, а губами захватил вторую грудь, кусая ее. Я выгибалась как кошка в его руках, откинувшись назад и получая удовольствие от его игры.

Громов исследовал все мое тело. Не осталось ни миллиметра, где бы ни касались его губы и руки. Его губы дарили мне небывалое наслаждение, а те места, где касались его руки, горели огнем. Я уже была вся мокрая, податливая и хныкала в его руках. Не смея побороть себя и попросить его быстрее дать мне то, что так нужно сейчас нам обоим.

Оказавшись передо мной на коленях, Громов развел мои ноги шире и захватил зубами мою киску, что пульсировала, горячим огнем.

— О-о-о, да-а-а! — стонала я от удовольствия.

Потянула Громова за волосы к себе, практически насаживаясь на него, и вскоре меня затрясло в оргазме. Он, не прерывая со мной зрительного контакта, вылизал, выпил мой сок до конца, а после облизнулся, смотря на меня снизу вверх и довольно улыбаясь.

Я вспыхнула и даже попыталась свести колени, но Громов вовремя среагировал, пропустив меж моих ног свою ладонь, бессовестно надавил на клитор, и я мгновенно возбудилась снова.

— Моя девочка, да, черт! — шептал Громов в мои губы, давая мне ощутить, как он хочет меня.

Поцеловал меня, сминая губы жестким и требовательным поцелуем. Этот его поцелуй отличался от других, медленно лишая меня остатков воли и разума, затягивая в омут страсти с головой. Нежно и медленно, жестко и требовательно, тянув каждое мгновение, даря мне ощущения счастья, любви и защищенности.

Я тоже, как и он, очень хотела его, несмотря на то, что я только что получила оргазм. Обхватив его за шею, прильнула голой грудью к нему, пытаясь почувствовать его всеми фибрами своей души и тела. В ответ Громов опустил руки на мои ягодицы, сжал их своими ладонями, а после легонько шлепнул, вырывая из моих губ очередной стон удовольствия, который сразу же сам и ловил губами.

Приподнял меня, заставляя обхватить его талию ногами. Почувствовала, как головка его возбужденной плоти ткнулась в самый центр моего лона, и я затаила дыхание, ожидая, когда он войдет в меня. Громов дразнил меня, но я не собиралась показывать сейчас свою гордость. Не сейчас, когда мое тело истосковалось по нему. И он знает это, и видит, но все равно дразнит.

— Леш-а-а-а, — с хрипотцой произнесла, с силой захватив нижнюю губу зубами.

— Да, моя девочка, ты что-то сказала? — довольно прошептал этот гад, улыбаясь своей сексуальной улыбкой.

— Пожалу-уйста… возьми меня… ах..а..а..сейчас! — извиваюсь на нем, горя от желания!

— Вот, так лучше!

Громов поймал мои губы своими губами и насадил меня на член, придерживая меня за талию. Он вошел в меня одним мощным толчком, погрузившись до конца, наполнив сбой.

Я с силой закусила губу, чтобы не закричать от удовольствия, и вскоре почувствовала каплю крови на своей губе. Вот, черт, как же хорошо!

Громов остановился на секунду, а после захватил мою губу, слизывая кровь, и поцеловал страстно, долго, отнимая у меня кислород и даря свой, один на двоих. Так что мой взор затуманился, и я потерялась во времени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Моя малышка… вот так… давай!

Громов яростно вдалбливался в меня мощными толчками, входя и выходя из меня, срывая с моих губ стоны, заставляя кричать, срывая голос, не щадя горло. В комнате звучали лишь шлепки наших тел вместе с моими стонами и криками и его рычанием.

Я первой дошла до пика наслаждения, да такого, что внутри словно тысяча фейерверков рассыпалась, вознеся меня до седьмого неба счастья. Следов за мной, Громов тоже кончил в меня, захватив зубами мою шею. Мы оба настолько выдохлись, что было тяжело дышать. Громов устроился удобнее, притянув меня к себе, располагая мою голову у себя на плече.

Мы лежали в тишине, Громов перебирал мои волосы, а я пыталась собратья с мыслями.

— О чем думаешь? — не выдержав, спросила я и закусила нижнюю губу.

Он переместил свою руку мне на живот и, распластав ее на нем, немного сжал. А его губы опустились на мою шею, целуя и покусывая, прокладывая дорожку снизу вверх и наконец захватили мочку уха.

— О том, когда же ты мне уже скажешь, что я стану отцом?..

Глава 60. Алиса

Сердце бьется с бешеной скоростью. После его слов я замираю, нет смысла отрицать очевидное, тем более я сама хотела признаться, просто не думала, что это произойдет так.

— Так ты знаешь? — спрашиваю я, а сама, все еще лежа к нему спиной, не решаюсь повернуться и взглянуть в его глаза.

— Да! — отвечает он, обхватывая меня в кольцо рук.

И тут меня накрывает. Чертовы гормоны, интересно, у всех так? Или это не гормоны, а мой вредный характер?

— Как давно ты знаешь? — наверное, он почувствовал, как изменился мой голос, потому что спиной я ощутила, как он напрягся.

— Малыш, успокойся, — поглаживает мой живот успокаивающе и целует в плечо.

— Я хочу знать, как давно ты знаешь?

— Эх, я узнал на следующий день, как приехал проведать тебя в больнице. Твой отец спорил с медсестрой на счет препарата. Он настаивал на том, что тебе нельзя его давать. А потом я услышал, что ты беременна. Наверное, она новенькая, потому что перепутала назначения. И я все слышал. Пришлось прижать сначала врача, тогда он раскололся, а потом я поговорил и с твоим отцом. Все подтвердилось. Маленькая?

— Так ты и с отцом говорил на эту тему?

— О, дорогая, у меня не было выбора, — смеется он. — Когда тебя припирают к стене и грозятся оторвать яйца, волей-неволей поговоришь о чем угодно. Твой отец был очень убедительным, поверь мне! — продолжает смеяться он. — Ну, малышка?

— То есть, ты поговорил со всеми про мою беременность? Врачи, медицинский персонал, мой отец! Со всеми, кроме меня? И зная, что я беременна, ты ни разу не пришел ко мне, когда я была в сознании?! К нам? Знаешь, кто ты? — обида накрыла меня опять. Скажете глупо? По-детски? Возможно! Но я, же женщина! Причем беременная! Это убойное сочетание!

Я вырвалась из захвата его рук и повернулась к нему, прикрываясь одеялом. Хотелось видеть его лицо!

— Стой, стой, не убивай меня! — поднимая руки вверх, как будто капитулируя, говорит он. — Маленькая, я приходил, почти, каждый день, пока ты спала… Я поговорил с твоими врачами. И все как один говорили мне: «нельзя!». Нельзя рисковать, вдруг что-то вышло бы из-под контроля. Воспоминания могли спровоцировать цепную реакцию… Я боялся за тебя и нашего малыша. Если бы я стал причиной твоего плохого состояния, то как бы я жил? Скажи мне?! Я и так виноват перед тобой за то, что случилось… Твой психолог настоятельно рекомендовала мне пока не появляться. Я с ней согласился. Мне пришлось. Ради тебя! Ты только начала восстанавливаться… Но я все время был рядом, — Громов взял в руки мое лицо и посмотрел в мои глаза:

— Маленькая, не накручивай, если бы было можно, я бы из твоей палаты вообще бы не вылезал. Верь мне! — он начал покрывать поцелуями шею, а потом резко опрокинул на спину, спустился вниз так, что его лицо оказалась напротив моего живота.