Тысяча причин сказать "Да" (СИ) - Линк Дарья

– Она самая…

– А она хорошенькая, – ласково протянула Татьяна Поликарповна. – Мне определенно нравится! – беззаботно продолжала она, лишь пожав плечами на мой строгий взгляд, когда я забрал два тяжелых пакета из ее рук.

 Вот и что ей ответить? Ее прожигающий взгляд так и норовит просверлить во мне дыру. Да она же любого доведет!

– Ну что? – не выдержал я и посмотрел на нее в ответ.

– Да вот просто думаю… Неужели я дождалась, когда мой сын влюбиться, – мечтательно протянула она, чуть ли не подпрыгивая на месте. Вот и попробуй сказать, что этой женщине сорок пять. С ее-то прыткостью, ей явно всего двадцать.

– Влюбился…

 И это мягко сказано. Одно лишь слово вводит меня в неведомый до этого ступор. Я готов думать о ней постоянно, чем сейчас и занимаюсь, и даже не пытаюсь выбросить ее из головы, потому что мне это нравится. Нравится думать о ней, представлять ее и вспоминать. Прямо наваждение какое-то!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Жду вас как-нибудь на семейный ужин. Пообщаемся, познакомимся поближе. Должна же я познакомиться с девушкой своего сына…

 Ксенька… какая же она? Такая тонкая, красивая и до безобразия любимая. Как же приятно чувствовать это слово на языке. Я готов смаковать каждую букву, повторяя неимоверно количество раз свое признание ей.

– Обязательно нужно будет познакомиться с ее родителями. Надеюсь, они не будут против ваших отношений…

 Но пока она не должна знать о моих чувствах. Я должен понять, что творится у неё в голове и сам решиться на признание. Еще и ее мама…

 Стоп, а что там говорила мама? Какой ужин? Какое знакомство?!

– И не смотри на меня так! То, что я хочу познакомиться с этой девочкой вполне нормальная прихоть. А её родители – это само собой разумеющееся.

 Вот и как можно спорить с этой женщиной? Она же прям как Лебедева. Один фиг не переспоришь! Ладно девушки обычно выбирают парней похожих на своих отцов, но не наоборот же! И как меня угораздило?..

 Довольная жизнью мама выплыла из кабины и зашла в квартиру, перехватив на пороге пакеты из моих рук. А я… А что я? А я пошёл шпионить. Не могу же я позволить Васильеву забрать у меня Ксеньку.

* * *

 Светлое голубое платьице сложно не заметить среди серой улицы. Такое легкое и тонкое оно чуть не рассыпалось в моих руках. А плечи. Какие же хрупкие у неё плечи. И как в такой маленькой девчонке может быть столько силы?

 Но если сама она мне нравится, и не важно во что она будет одета, то букет полевых ромашек в её руках заставляет кулаки сжиматься, а желваки то и дело натягиваться на скулах.

 Васильев, что б его! Весь такой из себя стоит напротив Ксюши и скалится. В щеку девушку целует и рукой по спине проводит, приглашая пройтись. Да что б у него эти самые руки!..

 Но вмешаться я не могу. Видел, как загорелись глаза девчонки при встрече и поэтому не могу лишить её этой радости. Она любит его, но любовь эта скорее дружеская, чем какая-либо ещё. Только поэтому я не могу сейчас подойти и выхватил её из его рук. Она не простит, да и не поймёт.

 Девушка зябко обхватила свои плечи руками от сильного порыва ветра и парень, не сомневаясь ни минуты, накинул на её плечи свою куртку.

 «А это ведь мог быть ты! Но ты просто трус, который не может понять сам себя и свои желания…» – заворочалось сомнение где-то внутри. Как будто я и сам не знаю!

 Кафе «Мелодия» гласит вывеска небольшого здания, куда Васильев завел Ксюшу. Решил накормить, отогреть и задобрить? Знаю я эту схему. С девушками всегда прокатывает. Так неужели он надеется на что-то большее? В конце таких вечеров всегда следуют поцелуи и прикосновения, но я не дам этому произойти!

 Спрятавшись за ближайшим кустом, я присел на корточки и стал наблюдать. Вот они смеются, вот им приносят напитки и какой-то десерт, вот он охватывает её ладонь и подносит к губам пытаясь согреть своим дыханием. А мне безумно холодно сидеть на холодной земле и чувствовать ледяной ветер, продувающий насквозь свитер, торчащий из-под кожаной куртки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 Ещё секунда и я точно не выдержу. Зайду туда и тогда Васильев оттуда уже просто не выйдет. И плевать, что я буду самым ужасным человеком в её глазах. Я просто не смогу смотреть на неё с другим!

 Но Ксюша мягко убрала свою руку из его захвата и крепко сжала его ладонь, что-то нашептывая и наклоняясь ближе. Да тут же всего сантиметр до прикосновения их губ!

 Закусив нижнюю губу, я вполз в кусты полностью, немного выглядывая из-под листьев, думая, что смогу услышать их. А куст-то колючий, падла!

– Мама, мама! А почему этот дядя сидит в кустах? Он, что, пописать пошёл? – выкрикнул какой-то мальчуган, отодвигая рукой несколько веток шиповника.

 Твою же ж! Мало того, что меня раскрыли, так ещё и о неизвестно чем подумали. Стыдобища-а-а!

– Пойдем, сынок. Не обращай внимание…

 Женщина одарила меня недобрым взглядом, уводя своего ребёнка подальше от меня. Зато я теперь себя чувствую самым настоящим злодеев или же маньяком, следящим за своей жертвой из кустов. Прекрасно! Просто волшебно!

 Ноги ужасно затекли, и я решил переместиться из своего старого укрытия в новое. Я зашёл в кафе, где сидела новоиспеченная «парочка» и сел на небольшой диванчик сзади Васильева, который сидел лицом к Ксюше. Слава Богу она меня не заметила, а то неизвестно что бы подумала, и продолжила спокойно шептать:

– Яр, я не могу. Пойми, мне тоже не легко, но так просто взять и все бросить… Ты же знаешь, что это не про меня…

 О чем она говорила, я так и не понял. Но это не важно. Важно то, какая она красивая сидит перед ним. Рыжие волосы волнами спадают с плеч, минимум косметики и эти открытые худые плечи, к которым так и хочется прикоснуться, почувствовать бархатистость нежной кожи…

– Здравствуйте! Уже выбрали что-нибудь?

 Официант возник из неоткуда и, напугав меня до чёртиков, чуть не получил под дых. Рефлексы, что сказать. Детские бои без правил.

– Можно воды? – шёпотом произнес я, прикрываясь меню и косясь в сторону парочки.

 Улыбка официанта, кажется, Дмитрия, так было написано на бейджике, растворилась и осталось лишь невысказанное недовольство.

 Молча кивнув, парень удалился, а мне лишь осталось надеяться, что меня не рассекретили. Но когда мой взгляд вернулся к близ стоящему столику, то за ним уже никого не было.

– Бл*ть! – выругался я, кладя на стол немного смятую купюру и направился к выходу.

 Голубого платья нигде не было. Я потерял их из виду и теперь произойти могло что угодно. Я упустил её…

 Достав пачку сигарет из куртки, я вытащил одну и хотел было закурить, но в сознании сразу всплыли слова Васильева:

«– Она не любит курильщиков…»

 Не любит… Выкинув смятую пачку в урну, я направился по проспекту в сторону дома, а когда начался неожиданный ливень, спрятался под козырьком ближайшего подъезда.

 Тяжело выдохнув, заметил небольшое облачко пара, вырвавшееся изо рта, и посмотрел в небо. Ещё не совсем стемнело, но уже и не светло. Такова осень. Никогда не знаешь, что тебя ждёт. Но именно в это время года небо приобретает совсем другие цвета. Нет тех закатов и рассветов, но есть темно-синие облака и чёрная бездна, изредка наполненная звёздами.

 Холодный воздух то и дело продувает насквозь, а ледяные капли обжигают ладони. Холодно, но так хорошо. Капли дождя успокаивающе бьют по крыше настила и беспроглядным потоком срываются вниз, отгораживая от всех окружающих людей…

– Красиво, правда? – донесся до меня знакомый голос, и я обернулся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

 Голубое платье, голые хрупкие плечи и та самая улыбка, от которой хочется улыбаться в ответ. Ксюша…

– А-а… ты… это?.. – Язык перестал слушаться, и выдав что-то нечленораздельное, я замолчал, молясь, чтобы нормальная речь вернулась, и я смог объясниться.

 Но девушке не нужны были мои слова. Она приложила свой указательный палец к моим губам, провела тёплой ладонью по щеке и, поднявшись на носочки, приникла к губам. Сама. Впервые. Этот поцелуй пустил волну тока по всему моему телу и дальше я уже не ведал, что творю. Руки сами опустились на её талию, а хватка стала стальной. Девушка не шевелилась и лишь изредка издавала что-то похожее на тихий стон удовольствия, а я не заходил дальше положенного. Чтобы не спугнуть, чтобы показать, что она важна и всегда таковой будет.