Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ"

Наверное, я даже чашку удержала по инерции, настолько ошеломили эти слова. Может, мого наглого рыжего псионика где-то подменили, а я не заметила?

В этот момент мою ладонь ухватили и бережно, почти нежно поднесли к губам, целуя запястье. Как трепетную деву в дрожь бросило.

Зачем он это делает? Хочет убедить, что заботится? Приручить? Успокоить?

— Постарайтесь ответить на те вопросы, которые я  задам. Я не выпытываю государственных тайн, — выдернула руку, отодвинувшись.

Глупо лгать себе самой — его исчезновение причинило боль. За короткое время я к нему… привыкла? Привязалась?

— Думаю, ты можешь рассказать Иори то, что она хочет знать. От этого не будет вреда, — вкрадчивый голос императора прозвучал почти внезапно, заставляя дернуться и оглянуться.

Оба ар-ани подошли к нам. Сидеть, когда стоят они, было в высшей степени неловко, и я уже собралась подскочить, но Таиррат сделал запрещающий жест.

— Сидите. Мы не на приеме.

И сел сам… прямо на пол, привалившись к креслу.

Император оперся о подоконник, задумчиво постукивая по нему когтями.

Они всем видом показывали, что уходить никуда не собираются. Что ж, в чем-то это даже кстати. Оставаться с Каэртаном наедине не  хотелось.

— Ваше величество…

— Можешь называть меня “ар Руаррат” или “мой император”. Обойдемся без величеств, — низкий голос ар-ани прозвучал устало.

— Мы не боги, а величие — вещь относительная, — по-змеиному усмехнулся Таиррат.

— Мой император, ар Таиррат, — я все-таки встала, низко поклонившись и прижав ладони к груди, — я кланяюсь не потому, что вы мой император,  а потому, что благодарна вам. Я знаю, что вам нужна моя сила, но вы уже  дали мне куда больше,  — я вскинула голову, посмотрев прямо в лицо замершему древнему, — но, пусть это и будет наглостью с моей стороны, — задохнулась, комкая пальцами ткань брюк, — я прошу вас о помощи… Снова. Не для себя…

От присутствия Таиррата шло ровное, успокаивающее тепло. Он сделал ко мне несколько шагов, не сводя внимательного, проникающего под кожу взгляда. Присутствие императора ощущалось эхом клятвы — в нем не было раздражения, только легкое любопытство и приязнь.

— О чем ты хочешь попросить, звездочка?  — Таиррат замер рядом, почти касаясь меня, но это не смущало — придавало уверенности.

— О помощи таким, как я, — призналась тихо, — наверное, я не должна была говорить это сразу, — вскинула голову, — ведь я пока ничего для вас не сделала. Но и молчать — не могу.

— Каэртан?  — негромкий вопрос.

Наверное, я слишком сосредоточилась на том, что должна сделать — и не заметила, что Шаэл уже замер за спиной, обнимая  одной рукой за талию.  Или обозначая объятие.

— Я знаю, — его голос прозвучал над самым ухом, — о чем Иори хочет попросить. И готов присоединиться к её просьбе. Не только потому, что это принесет пользу нашему делу. Потому, что то, что она мне рассказала – ужасающе бесчеловечно.

— Подойди ко мне. Не хочу тревожить сейчас тебя, юная леди.

Каэртан сделал шаг вперед, ещё один — и замер напротив Руаррата. Глаза императора вспыхнули ярким светом — и на какое-то время  эти двое  застыли, не отводя друг от друга глаз.

— Что они де… общаются? Передают информацию телепатически?  — Я обернулась к Таиррату.

Ар-ани смотрел непривычно мягко, почти умиротворенно.

— Необычные вы существа, смертные. Даже самые отвратительные испытания не уничтожают в душе жажду творить добро… Жажду справедливости… Это завораживает.

— Так не у всех. Да и… то, что я хочу помочь, не значит, что доверяю. Я не слишком хороший человек, мой ар,  но я видела, как растут такие вот дети. Как я. Словно сорняки. Ни тепла, ни заботы, ни образования. Ежедневное, ежечасное выживание. Когда дети становятся хуже зверей, сражаясь за горбушку хлеба. И такой мир — отвратителен. Так не  должно быть, — я сама не осознала, в какой момент перестала бояться, говоря горячо,  жестикулируя  руками.

Что удивительно — древний не перебивал. Смотрел, не отводя взгляда, и слушал крайне внимательно.

— Так и не будет, — резкий голос императора заставил замереть, испытывая каплю смущения, и развернуться к владыке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Император был зол — это было видно по клубящейся вокруг тьме, исчерченной всполохами молний.

— Люди! Только они могут настолько бездумно в погоне за наживой уничтожать себе подобных, да ещё и в таком количестве! Нет, монстры найдутся у любой из рас, но только люди способны поднять руку на детей… Тебе не нужно ничего просить, девочка, — тяжелый взгляд пригвоздил к полу, — мы займемся данной проблемой. Сначала только в тех детских домах, которые расположены  на территории империи. После… думаю, раз людям плевать на своих сирот, они не расстроятся, если их… перекупят. За кредиты в банках они нам их на блюдечке поднесут, — его глаза светились злым весельем.

— Но что с ними будет здесь? — Спросила, стараясь заставить голос звучать ровно.

— А здесь для них уже будут готовы сиротские дома, которые мы отстроим за это время, — неожиданно подал голос Каэртан. Огненные волосы псионика полыхали так ярко, что хотелось зажмуриться, — полагаю, пары псиоников для контроля над каждым из домов будет достаточно, чтобы директора, учителя и няньки не вздумали мухлевать и забирать себе отданные на детей деньги. Впрочем, туда ведь не поставят людей, Руаррат?

Император на фамильярность отреагировал спокойно.

— Нет, — отчеканил зло, — туда мы поставим исключительно другие расы. Скорее всего, изийцев. Их способности весьма пригодятся при общении с подростками и детьми помладше.

Какое-то время мужчины так  живо принялись обсуждать проблему, что на мгновение захотелось протереть глаза.

В моем прежнем мирке… это было просто невозможно. Никого не волновали чужие дети — и свои не слишком-то интересовали. Когда души черствеют — уже не замечаешь несправедливости вокруг. Когда становятся чернее ночи – люди сами начинают сеять зло. Положить в карман первую взятку — легко. Остановиться после — уже невозможно.

— Я рад, что изменил именно тебя, звездочка, — создатель подошел незаметно — чувство опасности на него просто не реагировало, — нам иногда полезно бывает вспомнить, что жизнь не вертится вокруг наших интриг. А вокруг ломается множество чужих судеб, — древний как-то грустно усмехнулся, добавив — но это не отменяет жестокой справедливости жизни. Выживает сильнейший, малышка. Будь ты слаба — ты  бы умерла ещё в  детстве, но ты себе  зубами прогрызала дорогу — и стоишь сейчас здесь.

— Кем вы сделали меня?  — Я старалась не смотреть на напряженную спину Шаэла.  — Что именно сотворили?

— Сам пока не знаю, — вкрадчиво напел на ухо Таиррат, — вот только твои изменения хоть и вышли на финальную стадию — все ещё не  закончены. Нам ещё придется увидеться… во сне или наяву — пока не знаю. Легко… не будет.

— В лаборатории будете исследовать?  — Улыбка вышла кривой.

— Почти, — ответили серьезно, — но не так, как это делают псы Совета.

Сильные длинные пальцы пробежались по спине, едва заметно надавив на два появившихся нароста и вызвав тихий вскрик.

Через мгновение меня уже загораживал Каэртан, что-то шипя склонившему на бок голову создателю.

И только оглушительный резкий звук, заставляющий зажать уши, отбросил едва не сцепившихся мужчин друг от друга.

— Хватит! — Хлесткое, быстрое от императора.

— Каэртан, если Иорин жива до сих пор, то несколько изменений её уже не убьют! — Ар-ани выпрямился, вздернув подбородок.

Черты лица заледенели, и теперь никто бы не принял его за обычного инопланетника. Снова проступила эта режущую душу красота — нездешняя, бьющая под дых, заставляющая задохнуться.

— С Таиром тебе не  тягаться, глупый мальчишка, — голос владыки звучал пугающе холодно, — так что приди в себя. Твое поведение удручает, мой адмирал.

Адмирал?!

Мужчина сжал зубы. На лице заходили желваки, но он сдержался, отрывисто поклонившись.