Ночные кошмары - Эд Макбейн

– Знаю, знаю.

– Дворнягу держат там три недели, а потом ликвидируют. Безболезненно. Его помещают в контейнер и выкачивают оттуда весь воздух. Это все равно что заснуть. Ну, так что скажете. Капелла?

– Карелла.

– Да, что скажете?

– Я пришлю за ним кого-нибудь.

– Когда?

– Сразу же.

– "Сразу же" – это когда?

– Сразу же – это сразу же, – разозлился Карелла.

– Ну конечно, – съязвил Мэлони, – так же, как «начать утро» в четверть девятого, да?

– Кто-нибудь приедет за ним к десяти.

– Ехать надо в управление. Восьмой этаж, пусть спросят детектива Мэлони. Чем вы, ребята, только там занимаетесь, работаете по сокращенному рабочему дню, что ли?

– И то только если дела, – ответил Карелла и бросил трубку.

Детектив Ричард Дженеро сидел за своим столом, погруженный в изучение словаря. Карелла подошел к нему и спросил:

– Ну, нашел нужное слово, Дженеро?

– Что? – переспросил тот. – А-а, нашел, да, нашел нужное слово.

Он не улыбался. Он вообще редко улыбался. Карелла подозревал, что Дженеро страдает тяжелыми запорами. Вдруг он подумал – почему никто в участке не называет Дженеро Ричардом, Ричи или Диком, а только «Дженеро»? Все остальные обращаются друг к другу по именам но Дженеро всегда оставался «Дженеро». Более того, интересно, почему сам Дженеро никогда не обращал на это никакого внимания? А за пределами участка его тоже называют Дженеро? Может, его и родная мать так зовет? Звонит ему по пятницам и говорит: «Дженеро, это мама. Почему ты никогда сам не позвонишь?»

– Не хочешь ли оказать мне услугу? – спросил Карелла.

– Какую услугу? – с подозрением поинтересовался Дженеро.

– Съездить в центр за собакой.

– За какой такой собакой? – все так же подозрительно осведомился Дженеро.

– За собакой-поводырем.

– Шутишь?

– Нет.

– Тогда за какой же собакой?

– Ну я же сказал, за поводырем, в отдел служебных собак.

– Это ты прохаживаешься насчет того случая, когда меня ранили в ногу, да?

– Да нет же!

– Тогда насчет той истории, когда я патрулировал в парке, что ли?

– Нет, Дженеро, вовсе нет.

– А, это когда я изображал слепого и мне прострелили ногу, да?

– Нет. Я серьезно. Из отдела служебных собак нужно забрать черного Лабрадора.

– А почему ты посылаешь меня?

– Я тебя не посылаю, Дженеро, я спрашиваю, не хочешь ли ты съездить за ним.

– Тогда пошли патрульного, – ответил Дженеро. -

Какого черта! Как только в участке нужно сделать какую-нибудь дерьмовую работу, так посылают именно меня. Пошли вы все! – выругался Дженеро.

– Я думал, может, ты захочешь проветриться, – сказал Карелла.

– У меня и здесь есть чем заняться, – распалился Дженеро. – Думаешь, мне делать нечего?

– Ладно, забудь! – успокоил его Карелла.

– Посылай туда треклятого патрульного!

– Я так и сделаю, – согласился Карелла.

– А все же это был розыгрыш. Думаешь, я не понял? – сказал Дженеро. – Ты намекал на ту мою рану в парке.

– Я думал, рана у тебя была в ноге.

– Рана была в ноге, а получил я ее в парке, – без тени юмора ответил Дженеро.

Карелла вернулся к своему столу и набрал номер «24». Трубку снял сержант Мерчисон.

– Дэйв, это Стив. Ты можешь послать для меня машину в управление? Восьмой этаж, спросить детектива Мэлони, он должен вернуть нам черного служебного Лабрадора.

– Собака злая? – спросил Мерчисон.

– Нет, это пес-поводырь, он не злой.

– Бывают такие поводыри, что стоит на них посмотреть, как они тут же цапнут, – заметил Мерчисон.

– Скажи своему человеку, чтобы надел на него намордник, у них ведь в патрульных машинах, кажется, есть намордники?

– Да, но на злую собаку не больно-то наденешь намордник.

– Говорю тебе, это не злая собака, – повторил Карелла. – Только, Дейв, мог бы ты послать кого-нибудь прямо сейчас? Если не забрать пса до десяти, они упекут его в собачью богадельню и убьют там через три недели.

– Ну и что за спешка? – сказал Мерчисон и отключился.

Карелла положил трубку на рычаг и уставился на телефон так мрачно, что тот не выдержал и зазвонил. Карелла очнулся и снова снял трубку.

– Восемьдесят седьмой участок, Карелла, – произнес он.

– Стив, это Сэм Гроссман.

– Привет, Сэм, как дела?

– Comme ci, comme са,[3] потихоньку, – ответил Гроссман. – Это ты присылал в лабораторию пробу земли на анализ? Там написано просто «87-й участок».

– Этот Мейер. А что показал анализ?

– Земля идентична той, что найдена под ногтями Харриса, если ты это хотел узнать. Но должен тебе сказать, Стив, что состав вполне заурядный, очень распространенный. Я бы не придавал этому особого значения, если у тебя нет других доказательств.

– Есть другие соображения, скажем так, – ответил Карелла.

– Ну тогда действуй.

– А что насчет квартиры Харриса?

– Ничего. Никаких посторонних следов, волос или волокон ткани. Ни-че-го.

– Ладно, спасибо. Я тебе позвоню.

– Пока, – ответил Гроссман и повесил трубку.

У входного турникета какой-то капрал стоял и заглядывал внутрь служебного помещения. Карелла встал и подошел к нему:

– Могу чем-нибудь помочь?

– Сержант там, внизу, сказал, чтобы я поднялся сюда, – ответил капрал. – Я ищу человека по имени Капелла.

– Карелла, это я.

– Это от капитана Маккормика, – доложил капрал и вручил Карелле конверт из плотной бумаги, в левом верхнем углу которого стоял гриф: «Армия США. Следственно-криминальный отдел».

– Вы быстро сработали, – заметил Карелла.

– Вообще-то мы получили этот пакет еще вчера, но в конторе никого не было. Почтовая служба зарегистрировала его в 4.07 утра. Видно, ребята в Сент-Луисе отправили его на самолете поздно вечером в субботу. Быстро дошло, правда?

– Очень быстро, – подтвердил Карелла. – Большое спасибо.

– Не за что, – ответил капрал. – Как мне добраться отсюда до Рейтер-стрит? Мне там в призывном пункте надо кое-что прихватить.

– Это прямо по дороге к центру, – объяснил Карелла. – Вы на машине?

– Да.

– Тогда, как отъедете от участка, поверните направо, на следующем перекрестке – снова направо. Там будет улица с односторонним движением, ведущая строго на север, она приведет вас прямо на Речное шоссе. Найдете поворот на запад и потом езжайте по этой дороге, пока не увидите указатель на Рейтер-стрит.

– Спасибо, – поблагодарил капрал.

– Вам спасибо, – ответил Карелла, помахав на прощание конвертом.

– Не за что, – снова сказал капрал, лихо повернулся кругом и зашагал по коридору.

Карелла вернулся к своему столу и вскрыл конверт. Бумаг внутри было не много, но бланки оказались незнакомыми, потребовалось некоторое время, чтобы в них разобраться, а потом – чтобы переварить содержавшуюся в них информацию. По ходу чтения он делал записи, не зная, сможет ли оставить эти ксерокопии или их надо будет вернуть, и поэтому не решаясь ставить пометки на полях. В пятницу из телефонного разговора с Маккормиком он понял, что тот весьма щепетилен в отношении формальностей, и подозревал, что по прочтении бумаги придется отослать обратно.

Джеймс Рэндольф Харрис вступил в армию 17 мая десять лет назад. Его направили в Форт-Гордон, Джорджия, для прохождения начальной подготовки, а потом в Форт-Джексон, Южная Каролина, для совершенствования в пехотной подготовке. В конце августа его отправили за океан рядовым первого класса роты "Д" 2-го батальона 27-го пехотного полка 2-й бригады 25-1 пехотной дивизии. В деле это не было отмечено, но Карелла знал по фотографии, найденной в квартире Харриса, что Джимми служил в огневом расчете «Альфа» второго отделения.

Если Карелла правильно помнил реалии собственной военной службы, в роте четыре взвода, а во взводе четыре отделения, следовательно, в роте "Д" всего 16 отделений. В каждом взводе существуют 1-е, 2-е, 3-е и 4-е отделения, причем в армии предпочитают обозначать их цифрами, а не буквами. Поскольку взводов четыре, должно быть четыре вторых отделения. Из дела не было ясно, в каком из них служил Джимми. Карелла допускал, что если Джимми обратился за помощью к своему старому однополчанину, это должен был быть человек из его ближайшего армейского окружения, но чтобы попасть в точку, ему необходимо знать номер взвода.

В деле, как положено, отмечалось, что Джимми был ранен в бою 14 декабря, и далее ранение описывалось в строгих медицинских терминах. В конце декабря его перевели из полевого госпиталя в Гонолулу, а оттуда – в еще один госпиталь, в Сан-Франциско, и, наконец, – в Главный госпиталь в Форт-Мерсере. В его форме N 214 значилось, что в марте он получил почетную демобилизацию с полной пенсией по нетрудоспособности. Вот и все.

Карелле нужно было знать больше.

Вздохнув, он открыл свой телефонный справочник и стал листать страницы на букву "А", пока не нашел раздел «Американская армия». Там он отыскал телефон, по которому уже звонил в Джефферсон, а под ним – номер национального центра учета личного состава в Сент-Луисе. Карелла взглянул на стенные часы. Было двадцать минут десятого, значит, в Сент-Луисе – только двадцать минут девятого: издержки жизни в большой стране. Он нацарапал номер на клочке бумаги, достал из верхнего ящика стола три бланка и, переложив их копиркой, начал печатать отчет о показаниях, полученных от Ллойда Бакстера и Роксаны Харди.