Крест на моей ладони - Влада Воронова

— Да, — сказала я. — Прямо как в грошовой фэнтези. Так ты хочешь сказать, что их появление всегда спланировано третьими лицами, а цель — отвлечь потайничиков от основицы?

— И от Троедворья с малюшками. Да и от других потайниц. Любая из них замкнута на саму себя, с соседями они общаются мало. Кстати, Хорса, эту мысль в самом начале нашего знакомства высказала именно ты, когда объясняла устройство волшебного мира. Я лишь проверил, соответствует ли она истине. Соответствует полностью.

— А как ты попал в потайницы? Без подписанного главой государства разрешения троедворец не может войти на территорию Лиги или Альянса, это немедленная смертная казнь.

— Так я же не троедворец в полном смысле этого слова, — ответил Олег. — Я всего лишь вовлеченец. У меня нет ни волшеопорника, ни талисманов, ни ауральных татуировок. — Он вдруг улыбнулся, забавляясь: — Вы даже не заметили, как сильно поменялась терминология после реформы. Теперь вовлеченцы — это человеки, которые знают о существовании волшебного мира, связаны родственными или дружескими узами с его жителями, но не являются членами одного из дворов или Совета Равновесия.

— Не суть дела, — перебила я. — Как ты попал на магическое пространство без пропускного талисмана?

— Обыкновенно. Пристраивался к компании детишек, которые возвращались в потайницу с выходных. Они всегда радовались случаю продемонстрировать своё недосягаемое волшебническое превосходство простокровке и охотно вводили меня в потайницу. Там живут довольно много человеков, так что внимания на меня не обращали.

— А как ты без документов через КПП проходил?

— Хорса, в Лиге и Альянсе пространственные щели воротами не затыкают. Через них может свободно проходить любой желающий.

— Как это? — не поверила я.

— Обыкновенно. Ворота — троедворское изобретение, которым воспользовались только малюшки. В Лиге и Альянсе вообще не понимают, зачем перегораживать щели, если пройти сквозь них могут только магородные и те простокровки, которые зарегистрированы как потайничные поселенцы. Не понимают они и другое — зачем взрослым потайничникам выходить на основицу, в совершенно чуждый и непонятный мир.

— Круто, — оценила я.

— Сейчас будет ещё круче, — пообещал Олег. — Что ты знаешь о Пражском договоре?

— Что и все знают. Заключён в 947 году в Пражской потайнице директором Альдисом, предшественником Люцина. Тогда Троедворье было сильно истощено серией очень тяжёлых битв, и Лига с Альянсом напали на нас, надеясь захватить Новгород и Самарканд. Там есть магические башни, которые позволяли их обладателям контролировать огромные территории, хотя и требовали большого расхода волшбы. Но для Альянса и Лиги сырьё не проблема. В настоящее время башни стали не более чем архитектурным памятником, а тогда были серьёзными стратегическими объектами. Но первый бой Троедворье, несмотря на всю свою слабость, выиграло. Лигийцы и альянсовцы поняли, что лёгкой победы не будет, и решили взять с нас равноценный, по их мнению, выкуп. Они потребовали отдать им всех вампиров, хелефайев, гномов, гоблинов и эльфов. Альдис посчитал, что эти люди никакой ценности для Троедворья не представляют, и охотно согласился. Но при этом так упирался и торговался, что Лига и Альянс пошли на серьёзные территориальные уступки, лишь бы заполучить столь желанных им стихийников. Троедворье приобрело свои современные границы. Вот потому Пражский договор и называют самым крутым кидаловым за всю историю дипломатии. Находясь в выгодных для них условиях, Лига с Альянсом не только не получили земель, на которые претендовали, но и часть собственных потеряли.

— Всё так, да не так, — сказал Олег. — Земли основицы лигийцев и альянсовцев никогда не интересовали, потому что живут они только в потайницах. К тому же вам отдали твёрдоструктурные земли, в которых нельзя сделать искусственные потайницы. Зато отобрали хелефайев, которые единственные из всех стихийников могут делать озомбачку. В Лиге и Альянсе мёртвых не возрождают, но знают, что для вас это жизненная необходимость, что вам постоянно не хватает бойцов. Забрали гномов, которые считались лучшими оружейниками волшебного мира. Забрали гоблинов, искуснейших земледельцев. Забрали эльфов, идеальных стражей любых тайн и помещений. Забрали вампиров, непобедимых и несокрушимых воинов. К тому же изо всех жителей волшебного мира только эти пять рас могут делать искусственные потайницы.

— Олежек, начиная с 518 года, когда Джудар-ибн-Тахир создал магическую матрицу возрождения, стихийное волшебство для озомбачки не использовалось ни разу, потому оно ненадёжно, а матрица Джудара никогда не даёт никаких сбоев. Хотя некромансеры у нас в основном стихийники, работают они только на магии. Волшеопорник для них был разработан в том же 518 году.

— В потайницах матрица Джудара не выстраивается, — сказал Олег. — Там озомбачку можно сделать исключительно на стихиях.

— Да пожалуйста, — фыркнула я. — Цепляешь оборотню или магу стихийный волшеопорник, и пусть работает.

— Стихийные волшеопорники появились только в 1328 году. Теперь понимаешь, что требование отдать хелефайев было не столь уж и глупым?

— Нет, товарищ полковник, не понимаю. Тогда получается, что лигийцы и альянсовцы ровным счётом ничего не знали о Троедворье. Не знали, что индийские, памирские и славянские человеки-оружейники намного лучше гномьих, а снабдить волшебными свойствами уже готовые мечи или стрелы быстрее, чем вплетать волшбу при ковке, да и дешевле — магии тратится намного меньше. Не знали, что продовольствие выгоднее закупать у простеней, чем расходовать людские ресурсы на сельскохозяйственные работы. В Троедворье нет ни клочка пахотных или пастбищных земель, но мы не голодали никогда. Не знали, что из кикимор стража ничуть не хуже, чем из эльфов. К тому же все секреты надёжнее хранить в одинарицах, а там эльфы бесполезны. На одинарице они даже летать не смогут.

— Где? — не понял Олег.

— Мёртвые зоны или одинарицы получаются там, где основица, кромь и нигдения спрессованы в однородное пространство, — пояснила я. — Применить волшебство, как стихийное, так и магическое там невозможно. Проникнуть через иное пространство тоже. На одинарицах не бывает прорывов инферно. Так что это самая надёжная территория. Сделай запоры посложнее, поставь побольше вооружённой охраны, и все твои секреты в безопасности.

— И много в Троедворье одинариц?

— Пятьдесят процентов всей территории. У нас всегда было крайне скудно с магическими ресурсами. Да и со стихийными. Да, что касается сверхвысоких воинских качеств вампиров, то не так уж они и высоки, чтобы убить вампира не смог даже такой никчёмный боец как я. В Троедворье столетиями только тем и занимались, что оттачивали убивальное мастерство и к 947 году достигли неплохих результатов. И последнее. На кой чёрт троедворцам искусственные потайницы, если природную Шамбалу мы никогда не использовали больше, чем на два процента?

Олег на несколько мгновений задумался. Пробормотал «Ладно, об этом позже» и сказал:

— Нина, как много внимания ваша разведка уделяет Альянсу и Лиге?

— Практически нисколько. Ни дворам, ни Совету некогда этим заниматься. Все ресурсы и внимание поглощает война. К тому же боевой потенциал Троедворья несоизмеримо выше зарубежного. Вздумай они на нас напасть, проиграют хотя бы из-за того, что их армейские подразделения не так слаженны, как наши, а боевое волшебство требует слишком много сырья. Там, где мы обходимся одним микроволшем, они тратят десять.

— Нина, лигийцы и альянсовцы даже слова такого никогда не слышали — микроволш. Ты и представить себе не можешь, как много там магии. В малюшках магии побольше, чем в Троедворье, но Лига с Альянсом — нечто для вас невообразимое. Магическое Эльдорадо.

— Ну и чёрт с ним, — отмахнулась я. — Есть вещи поважнее. Ты хочешь сказать, что Лига с Альянсом знает о Троедворье так же мало, как и мы о них?

— Да. Практически вы живёте в разных, никак не связанных между собой мирах. Лига и Альянс ещё кое-как поддерживают подобие межгосударственных отношений, но очень слабо. Практически каждая потайница живёт сама по себе и занята либо борьбой с кандидатом в диктаторы, либо зализыванием ран, полученных в этой борьбе. Кандидаты злодействуют лет по семь, затем следует пятилетний перерыв и всё начинается по-новой. Цикличность не твёрдая, разница плюс-минус два года, но общую закономерность установить нетрудно.

— Мило, — ответила я. — У нас играют в войну, у них — в госпереворот, а в итоге никто не замечает окружающего мира. У нас безраздельно правит Люцин, в Лиге — высокий координатор, в Альянсе — верховный предстоятель. Везде одно и то же: кровь, ложь и выключенность из подлинной жизни. Волшебники везде лишь призраки.