Чердак на Куин-стрит - Карен Уайт

вокруг пальца. Если бы я мог… – Он внезапно умолк и посмотрел на меня.

– Если бы ты мог что?

Он покачал головой:

– Ничего. – Он оглянулся на дом, все еще залитый ярким светом, словно национальный памятник. – Я не могу заставить себя войти туда прямо сейчас и видеть их злорадные рожи. Хочу немного поколесить вокруг, дать себе время подумать. Я вернусь вовремя, чтобы уложить близнецов спать и крикнуть Ноле, чтобы она выключила музыку.

– Я им передам.

Джек кивнул и помахал рукой. Я стояла неподвижно, наблюдая за ним. Он замедлил шаг и повернулся ко мне.

– Это был номер три, – сказал он и зашагал дальше. Я смотрела ему вслед, пока садовая калитка не захлопнулась.

Меня окутал всепоглощающий аромат роз, погрузив в мысли о лете, хотя еще не закончился февраль. Сзади раздался тихий скрипучий звук, и я в ожидании затаила дыхание. Мне не было страшно. Я вспомнила этот звук, когда впервые попала на Трэдд-стрит, в дом номер 55. Казалось, это было тысячу лет назад.

Я обернулась и увидела, как качели раскачиваются взад-вперед, слишком высоко и ритмично, чтобы их приводил в движение только ветер. Что напомнило мне о том, как я в последний раз видела дух Луизы. Это было сразу после того, как я сделала то, о чем просил Невин Вандерхорст: разгадала тайну исчезновения его матери и обелила ее имя. Она стояла под этим деревом и качала на качелях своего маленького сына, которого давно уже не было в живых. И хотя за прошедшие годы я не раз ощущала аромат ее роз, больше я ее не видела. Я не ожидала увидеть ее сейчас.

Но сегодня вечером что-то было иначе. Я всегда чувствовала ее рядом с детьми в моменты суматохи. Но я была в саду одна. Аромат ее цветка давил на меня, как материнские руки. Я прищурилась, глядя в дальний угол сада, пытаясь разглядеть что-то в тусклом свете, отбрасываемом домом.

– Луиза? – Единственное слово украдкой проделало путь по тихому саду. Скрип качелей продолжился, как своего рода подтверждение. Своим присутствием она пыталась сказать мне что-то, что не имело никакого отношения к детям.

Я слышала, как открылась и закрылась задняя дверь, как двое мужчин, шагая к цистерне, спорили, сыпля грязными ругательствами куда обильнее, чем жуки-пальметто откладывают яйца. Я, не оборачиваясь, узнала голоса Харви и Марка. Я была зла на них за то, что они нарушили тишину моего сада.

Качели внезапно закружились и завертелись, пока веревки не скрутились туго, как готовая к броску змея. Я, затаив дыхание, ждала. Между тем невидимые руки отпустили качели, веревка раскрутилась, и они налетели на ствол дерева. Я наблюдала за ними, пока они не повисли ровно. Теперь их едва заметное покачивание объяснялось лишь легким ветерком.

Я посмотрела на спорящих мужчин и наконец поняла, что пыталась сказать мне Луиза. Этот дом стал частью нашей семьи, которую я собрала под его крышей. Как когда-то Луиза. Нашим долгом было защитить его и живущих в нем людей. Я привыкла воспринимать свой «дар» как обузу, но теперь впервые начала видеть его возможности.

Я глубоко вдохнула. Воздух был наполнен цветочным ароматом. Я мысленно перебрала все свои обещания Джеку и свое стремление стать лучше. Но Джек уехал, чтобы подумать, чтобы додуматься до чего-то самому. Я не возражала. Разве он не говорил, причем не раз, что одна голова хорошо, а две лучше? Сможем ли мы решить нашу общую проблему каждый своим способом? Мы могли бы работать вместе, но в то же время порознь. Ведь мы боролись за нашу семью и за наш дом, только с разных сторон. Важен был результат, а не средства.

Я посмотрела вверх, на ветки дерева, под которым когда-то стояла Луиза, раскачивая на качелях своего маленького сына.

– Спасибо, – прошептала я в ночной воздух, и листья зашелестели на ветру, словно крошечные человечки, хлопающие в ладоши.

Расправив плечи, я зашагала через сад к дому, готовая к битве. Приблизившись к уже закрытой цистерне, я почувствовала, как мурашки пробежали по моему затылку, и замедлила шаг. Кто-то или что-то наблюдало за мной из тени. И этот кто-то не нес в себе угрозы, он просто… испытывал любопытство. Я вспомнила следы на снегу и то, что Меган Блэк нашла в грязи возле цистерны. Как она решила, что это могло быть из могилы.

Я не повернула голову, не желая признавать его присутствие – или иметь дело с тем, чем бы это ни было. Я не сомневалась: когда-нибудь мне придется это сделать, но не сейчас. У меня имелись куда более насущные проблемы, требовавшие решительных действий с моей стороны. Например, спасение моего брака и восстановление мира и спокойствия в нашем семейном доме и со всеми, кто жил в его древних, неспокойных стенах. А еще мне нужно было отомстить Марку Лонго за всю ту боль и страдания, которые он причинил нам с Джеком. Да, мы подписали договор. Но он был не единственным, кто мог вести грязные игры.

Я пошла дальше, не уверенная, что ощущение нежных рук, толкающих меня вперед, было всего лишь плодом моего воображения.

Глава 11

Я сидела, свернувшись калачиком в шезлонге в гостевой комнате, и ждала Джека. Меня одолевало искушение лечь на его пустую кровать, но я не хотела подавать ни одному из нас никаких идей. Чтобы не заснуть, я слушала на своем айфоне подкаст Бо Райана. Захватывающее название «Стуки в ночи и другие невероятности» помогло мне не уснуть, но не потому, что мне было страшно. Закрыв экран, я сидела в темноте. Комнату освещал лишь ночник в коридоре, а мои мысли метались между тревогой за Джека и тем, что я слушала.

Меня все еще трясло от волнения, когда снизу донеслись три удара напольных часов. Затем я услышала звук шагов на лестнице, возвещающий о возвращении Джека. Мои плечи и шея тотчас расслабились. Затаив дыхание, я слушала, как Джек поднимается по ступенькам. За относительно короткий срок, прожитый в этом доме, я запомнила каждую скрипучую половицу, каждую ступеньку. Интересно, означает ли это, что теперь между нами существует прочная связь? Я была как та мать, что узнает плач своего ребенка в комнате, полной плачущих младенцев.

Его шаги замерли наверху лестницы, как будто он обдумывал, куда ему повернуть. В конце концов он медленно направился к гостевой комнате, где остановился в дверях. Ночник в