Эффект Эмбера - Ричард Пратер

Так же как вчера вечером, в главной лаборатории Линдстрома, улыбающаяся Аралия шагнула вперед, бросила взгляд направо и быстро пошла к строго обозначенному месту под углом 90 градусов к установленной поодаль камере. Потом стремительно повернулась и, лучезарно улыбаясь, застыла на месте с рукой, изящно покоящейся на округлом бедре. Пять секунд в этой фиксированной позе, затем плавной походкой вперед на камеру и дальше – к пока еще не установленному микрофону. Четыре шага навстречу будущей публике – четыре секунды незабываемого, умопомрачительного зрелища, вобравшего в себя отточенные движения бедер, божественную поступь и трепетное подрагивание восхитительных грудей.

Даже я был заворожен явленным Аралией зрелищем. Представляю, каково было продюсеру-директору-кинооператору Гуннару Линдстрому. Хотя я его и предупреждал, это вовсе не означало, что я его вооружил против «эффекта Аралии». Гуннар знал, в чем состоит его задача. Знал, что Аралия снимет одежду и продефилирует перед ним по заранее сделанной на полу разметке, потом повернется, улыбнется, помашет ручкой и произнесет свою краткую речь. Более того, я подозревал, что этот затворник не единожды видел обнаженных красоток различной степени добродетели и что это лишь добавило пряности в его пресную науку, не дав погибнуть ей на корню. К тому же в какой-то степени Гуннар творил искусство, снимая первый художественно-голографический фильм, и можно было надеяться, что, как истинный художник, он абстрагируется от реальности.

Однако я его явно переоценил.

После «прогона в костюме», перед «живой» съемкой, Аралия хлопнула в ладони и проворковала:

– Я все сделала правильно, маэстро?

Она явно обращалась не ко мне, а к Гуннару, который в этот момент находился метрах в двенадцати от нее. Гуннар быстро приблизился к ней примерно на метр, с челюстью, отвисшей как у кота Тома из мультфильма «Том и Джерри». А может быть, у того бестолкового бульдога из этого же мультика.

– Э... м... да, наверное. Впрочем, не уверен... Ну да. Конечно. Вы сделали все правильно. Только... вы... мы... должны повторить все... еще раз.

– О, извините, мистер Линд...

– Нет, нет! Это не ваша вина.

– Хорошо. Я не прочь повторить все сначала. Мне это очень нравится.

Гуннар вновь приступил к съемке и, обращаясь на сей раз ко мне, спросил:

– Кто, говоришь, эта юная фея, Шелл? Мисс кто?

– Кроме всего прочего, Гуннар, она – обладательница титула «Мисс Обнаженная Калифорния». Без пяти минут «Мисс Обнаженная Америка».

Прежде чем вернуться к камере и начать новый прогон, Гуннар еще раз окинул восторженным взглядом улыбающуюся Аралию, скосив глаза на ее аппетитные груди, потом ниже, ниже – и вновь вверх, на предмет ее законной гордости.

– Я бы скорее дал вам, мисс Филдс, титул «Мисс Обнаженный Млечный Путь», – пробормотал он.

Линдстром с усилием отлепил взгляд от Аралии, вернулся к своей камере и юпитерам. Внимание! Камера! Мотор! Съемка! Ну, может быть, не совсем так, но шестидесятисекундное эротическое действие было отснято и, так сказать, заключено в полупрозрачный куб.

9.17. Точно стовосьмидесятисекундный отсчет по секундомеру. Я вытянул шею и напряженно уставился на дверь чайного домика.

И вот она появилась...

Глава 16

13.50. Даже здесь, в полутемном чайном домике, я видел, как пылает от возбуждения лицо Аралии, на щеках – здоровый румянец, ярко-синие глаза сияют словно звезды.

Возможно, ее возбужденное состояние объяснялось гулом доносившихся сюда голосов четырех сотен сексуально озабоченных самцов горилл.

Толпа была в сборе, большинство присутствующих явилось сюда за час и даже раньше. Я с некоторой опаской оглядел это сборище, прежде чем проводить Аралию в столь ненадежное укрытие. И, уже находясь в чайном домике, я время от времени наблюдал, как они бродят по лужайке с бокалами спиртного в руках, и думал: сколько же будет выпито сегодня! Но когда я выглянул в последний раз, большинство из них уже сидели в плетеных креслах, ожидая появления главного распорядителя – Сэмми Шапиро.

После нескольких объявлений и кратких речей все замерли в ожидании «гвоздя программы», – мисс «Обнаженная Калифорния».

А мисс «Обнаженная Калифорния» сидела тем временем в чайном домике отнюдь не обнаженная, а в белых шортиках из джерси, так плотно облегавших ее тело, что, казалось, никакие это не шортики, а просто она на секунду окунулась в сливки. Что же касается дополнявшей костюм безрукавки из такого же белого джерси, то мне чудилось, будто сквозь нее видны поры на ее коже.

– Еще не пора? – то и дело спрашивала Аралия. – Еще не пора?

– Семь минут до моего выхода, десять – до твоего. То есть я хотел сказать – до запуска твоего изображения.

– Да, порой даже я не могу отличить себя живую от изображения, хотя и то и другое – я.

– Смотри не запамятуй, детка. А то, чего доброго, выскочишь, расточая улыбки и воздушные поцелуи, когда твое изображение уже будет задействовано. Они и без того будут в отпаде, «Скорой помощи» придется только успевать. А кое-кто сразу отойдет в небытие.

– Не бойся, не выскочу. Ты мне все уши прожужжал, что я должна и чего не должна. Я буду сидеть здесь, а тем временем мое изображение появится перед публикой... Согласись, это звучит забавно.

– Забавно. Да, забавно. Почему-то я не чувствую особенно...

– Не волнуйся, после завершения «моего» выхода, я по-прежнему буду ждать тебя здесь.

– Хорошо. И еще одно. Если так случится, что я задержусь, а то и вовсе не вернусь, и ты услышишь визг полицейских сирен...

На меня опять навалилось смутное предчувствие, которое я тщетно пытался отогнать все это время. Должен признаться, что у меня было какое-то двоякое чувство по поводу задуманной операции. С одной стороны, я был почти убежден, что не произойдет ничего экстраординарного, тем более опасного, и никто не будет убит. Но в то же время я не мог избавиться от неотступно преследовавшей меня мысли, что если кто и будет убит, то км окажусь я. И что это произойдет именно в тот момент, когда я буду рыскать среди перечных и эвкалиптовых деревьев в поисках гипотетического посягателя на жизнь Аралии Филдс. Только одно из этих двух допущений могло оказаться верным, и я бы предпочел первый вариант.

Кроме того, последнее время меня не покидало ощущение, что я что-то забыл. Возможно, это забытое мною «нечто» и не оказывало какого-либо влияния на грядущие события, но присутствовало где-то у меня в подсознании и вызывало смутную тревогу. Хотя с одинаковой степенью вероятности можно было предположить, что забвение этого «нечто» способно привести к серьезным и даже катастрофическим последствиям.

– По-моему, они возбуждены, ты не находишь? – спросила Аралия.

– Аралия, – сказал я, прислушиваясь к нараставшей какофонии мужских голосов снаружи, – как ты думаешь, если парню прищемить «орехи» качелями, когда он еще и не начал качаться, что будет означать его вопль? Предвкушение?..

– Шелл, не говори «орехи». Это так грубо, вульгарно...

– О'кей! Яйца, если тебе так больше нравится. Какая, в конце концов, разница?

– Ну, ты как-никак мужчина, и для тебя это, конечно, не звучит сексуально.

– О Бог ты мой! Однако вернемся к нашему разговору. Итак, если я вдруг задержусь и не вернусь в этот волшебный чайный домик, ты должна выдержать как можно более долгую паузу между твоим... э... вторым пришествием и первым «голым» выходом. Не забудь только, что во второй раз ты должна быть полностью одетой, если... э... так можно назвать этот твой теперешний наряд.

– Шелл, ты мне это уже говорил, и не раз. Но я так и не пойму, почему ты придаешь этому такое значение. Я усекла, что все должны подумать, что я в домике переодеваюсь. Но почему я не могу сделать вид, что быстро переоделась, скажем за полминуты, и выйти к ним...

– Нет, нет и нет!

– ...пока они действительно готовы воспринять меня наилучшим образом.

– Да, в этом-то все и дело! Хотя поручиться на все сто я не могу. Слово «готовы» можно интерпретировать по-разному, в том числе и как оскорбительные, непристойные по отношению к девушке действия...

– Зачем тогда их распалять, чтобы потом ждать, пока они остынут. Железо надо ковать, пока оно горячо.

– Как я понимаю, ты имеешь в виду металлические молнии у них на брюках...

– Меня привело сюда только одно – желание развлечь всех этих людей, доставить им немного удовольствия... И потом, среди них будут устроители конкурса, спонсоры, члены жюри, кинорежиссеры, продюсеры, шоумены и Бог знает кто еще.

– Да, все ясно, Аралия. Большинство, конечно, будут развлекаться, но те, из разряда «Бог знает...», могут иметь оч-чень серьезные намерения... Так вот, ты выйдешь и продемонстрируешь, что желаешь продемонстрировать, на самом деле оставаясь здесь. Затем «оденешься» и... Ты когда-нибудь видела четыре сотни пьяных горилл, готовых к спариванию?