Морские террористы - Михаил Нестеров

Яхта была изящно сложена: двухпалубная надстройка и мостик имели округлые линии. Иллюминаторы располагались точно между верхней кромкой борта и ватерлинией.

Шон стоял в центре «остроскулой» верхней палубы и смотрел снизу вверх на Мохаммеда Кадера и капитана, стоявших с поднятыми руками за стеклом мостика. Он указал рукой на араба:

— Спускайтесь, сэр!

Оглянувшись, японец увидел картину, удивившую его. Лежаки сан-дек по-прежнему были заняты двумя девушками-европейками и тучным арабом лет сорока пяти. Гибель катера сопровождения и скоротечный абордаж вогнали их в ступор. Шон освободил палубу от посторонних, кивнув Ксавье:

— Место капитану и его гостеприимному хозяину.

Француз подошел к крайнему лежаку и склонился над девушкой:

— Пошла вон отсюда, сучка!

Обе девушки сорвались с мест, перепрыгивая через форлюк, к рубке. Напротив изящной двери, ведущей к роскошным каютам, они попали в объятия нескольких пиратов. Визг, хохот, брань смешались воедино.

Толстый араб обходил люк справа. Ксавье остановил его и показал иное направление:

— За борт, свинья!

Едва араб коснулся рукой борта, Ксав прострелил ему ноги из пистолета и столкнул в воду.

Накамура сел в шезлонг и жестом руки поторопил хозяина яхты.

— Меня зовут Шон. Шон Накамура, — представился он. — Присаживайтесь. Вы сэкономите мне кучу времени, если покажете, где вы храните колье Люсьена Готре. Мой заказчик был бы рад видеть «Жемчужину Египта» в своей коллекции. Но он ее не увидит. Это украшение я подарю женщине, чтобы вернуть ее прежнее расположение. Для ваших шлюх, которые ублажали вас на протяжении трех тысяч миль, у меня найдется предложение: продать их в притоны Юго-Восточной Азии и поделиться с вами выручкой.

Свою речь Шон намеренно стилизовал, имитировал черты эпохи Моргана и Дрейка. Хорошо это или плохо, его мало интересовало. Он просто издевался.

— Я член королевской семьи...

Японец перебил араба:

— Покажите мне вашу семью, и я вам поверю.

Невозмутимость Кадера раздула ноздри Накамуры и вернула его в век нынешний. Сейчас он ощутил внутреннюю связь с расистом Флином.

— Послушай, мусульманин, во что выльется каждая секунда... нет, не твоего молчания. Я твою породистость и спесь буду вырезать мечом, — холодно отрезал он.

— На борту моей яхты гости.

— Уже не так много, как ты думаешь. Чем дольше ты будешь демонстрировать выдержку, сидя в мокрых шелковых подштанниках, тем меньше гостей останется на яхте. Ксав, — не оборачиваясь, спросил капитан, — араб пошел на дно?

— На дно ему не дадут уйти акулы. Они уже кружат вокруг него.

— Сколько кают на яхте?

— Пять, — ответил хозяин.

— Две из них — самые большие и роскошные — принадлежат вам и вашей очаровательной гостье — французской фотомодели, — несколько раз покивал Накамура. — Я точно знаю: в каждой каюте ванна, бар, компьютер, спутниковая связь. Так было до знакомства со мной. Сейчас в каждой каюте по два-три пирата и два-три трупа.

— Хорошо. Пойдемте со мной. Колье в моей каюте.

В салон яхты они спускались уже по залитой кровью дорожке, устилающей трап. Телохранители Мохаммеда отдыхали в своей каюте, расположенной напротив моторного отсека. Их разбудил грохот артустановки, а дальше они напоролись на молниеносный штурм пиратов.

На широкой кровати сидела блондинка лет двадцати пяти, дрожавшая под похотливым взглядом Джона Хаксли. Поймав взгляд командира, Хаксли вышел из каюты и закрыл за собой дверь.

— Да, — протянул Накамура, не сводя глаз с фотомодели и поглаживая рукоять кодати. — Колье хранится в самом красивом месте. Спасибо, — он чуть склонил голову.

Араб машинально повторил его жест. Шон выхватил меч и всадил его в голову хозяина...

И снова удивление: девушка даже не вскрикнула.

Присев на краешек кровати, Шон поманил ее к себе. Она села рядом. Он вытер клинок о шелковое покрывало и вложил меч в ножны. Наклонив голову девушки, он снял с ее шеи украшение. На пороге обернулся. Его губы шепнули:

— Прощайте.

Он поднялся на мостик и срезал колокол — самый дорогой из всех, что ему приходилось реквизировать: он был из чистого золота.

У Хаксли было не больше двух минут. По сути, он будет прыгать на борт отходящего от яхты капера. Он рванул девушку за руку и сбросил на пол. Расстегнув ремень на своих брюках, он спустил их до колен. Повернув ее на живот, он разорвал на ней восточные атласные шаровары и раздвинул ягодицы. Его налитый кровью член торопливо и глубоко вошел в девушку, отчего Хаксли почувствовал острую боль, а крик жертвы принял за свой выкрик. Боль подсказала ему — он не сможет испытать оргазм за столь короткий срок. Он перевернул девушку на спину, снова вошел в нее и сделал несколько резких движений. Потом обхватил ее шею руками и сильно сжал. Она задыхалась, ее глаза вылезали из орбит — все это внешние признаки, которых Хаксли не видел: он насиловал девушку с закрытыми глазами. Она умирала — и от осознания этого он почувствовал, как к его голове подкатила волна удовлетворения. Хаксли застонал и дернулся в оргазме в тот миг, когда рука девушки, терзающая шею самого Хаксли, упала на пол.

* * *

«Интерцептор» отходил от борта яхты уже в виду океанского лайнера, следующего в Сингапур по международной линии. Флагман обошел его вокруг, красуясь и нагнетая страх в сердца членов экипажа и пассажиров. Потом он взял курс на восточный берег Таиланда. А там он словно растаял. Несколько часов спустя его видели в центре Сиамского залива. Один из руководителей спецоперации, получивший подтверждение о нападении «Интерцептора» на яхту Мохаммеда Кадера, сказал: «Либо он сам дьявол, либо у него есть двойник».

3

Камбоджа

Вечерний суп молодая хозяйка готовила прямо на столе. На газовую плитку, стоящую в центре стола, она поставила глиняный горшок с кипящим мясным бульоном. Поочередно опускала в него грибы, овощи. Потом, обходя гостей, разлила густой бульон по тарелкам.

Николай Кокарев, глядя на тарелку с сырым мясом, тяжело сглотнул и спросил у Мафи:

— Я, конечно, ел строганину. Из рыбы. Один раз. Пару раз пробовал сырых лягушек — мерзость.

Мафи сидел по правую руку от Кока и на его ворчание не ответил. Ужин скорее был ритуалом — когда некуда спешить, пришло время отдыха и общения с друзьями под веселое щебетание ласточек. Хозяин дома по имени Лон — темноволосый кхмер лет сорока, одетый в свободную рубашку и шорты, — также не спешил с вопросами. Сначала ужин. Он чуть приподнял и развел руки, приглашая гостей отведать супа. Его жена к этому времени залила кусочки сырого мяса яйцами.

Мафи подал пример. Он взял палочками кусочек мяса и погрузил его в кипящий бульон. Подержав его в кипятке несколько мгновений, отправил в рот. Запил бульоном из своей тарелки.

— Лучше я лапшу съем, — тихо сказал Кок. — Неизвестно, чье это мясо. Может, с убитого Пол Пота настрогали.

— Лапшу едят с последней порцией супа, — так же тихо ответил Мафи. — Ешь мясо.

Николай взял мясо палочками и уронил его по пути к горшку. Нашел глазами хозяйку и сказал:

— Дай ложку. Спун, понимаешь?

Женщина улыбнулась и принесла для гостей из кухни маленькие черпачки.

Кок попробовал мясо, которое держал в кипящем бульоне больше минуты, и похвалил:

— Ничего так, вкусно. Я-то думал, у вас здесь только рис едят. А попить можно рисовой водки.

— Кок, ты увлекся, — осадил товарища Джеб.

Когда гости поужинали, хозяйка убрала со стола и подала пальмовое вино и местное пиво. Оставив мужчин, она ушла в свою комнату. Мафи приступил к делу. Он попросил лист бумаги, ручку, написал список вооружения и оборудования и передал его хозяину. Лон долго изучал его, водя пальцем по строчкам. Наконец он отложил бумагу в сторону.

— Кое-что можно достать здесь. Пару пунктов можно закрыть в Таиланде. Остались акваланги, гидрокостюмы, лодка. С этим проблем тоже не будет, — ответил Лон. — Катер можно выбрать из десятка судов. Акваланги купим в Реаме. Там есть магазин при дайв-клубе. А пока отдыхайте. Мой дом — ваш дом. Здесь много безлюдных пляжей. Весь день можно бродить по побережью и не встретить ни одного человека. Станет скучно, местные рыбаки-вьетнамцы отвезут вас на необитаемый остров, а потом эвакуируют. Это мероприятие они называют «Робинзон Крузо».

Блинков отметил время: половина девятого вечера. Пора отправляться на встречу с Антоником. Он встал, разминая затекшие ноги, и еще раз осмотрел этот дом — широкий и длинный, походивший на уменьшенную копию Манежа. На фронтонах ласточки свили гнезда и свободно летали по террасе, садились на специальные деревянные шесты и решетки. За домом и полоской белого, скрипящего под ногами песка — колючий кустарник и море цветов. В одном месте не меньше сотни разновидностей.

— Дашь машину, Лон?

— В город тебя отвезет моя жена. Ми, — громко позвал он, — собирайся, поедешь в город. — Оглядев гостей, Лон закончил разговор шуткой: — Вы, наверное, в первую очередь рассчитывали услышать: «Мины нужны?»