ПираМММида - Сергей Мавроди

— Вы что, так в тапочках и пойдете? — в свою очередь изумленно уставился на Паутова тот.

— Да, — коротко обронил в ответ Паутов.

Следователь помялся немного в нерешительности, потом чуть пожал плечом и открыл дверь. Вся площадка на этаже была забита спецназовцами в масках. В лифт набилось человек пять. Сам Паутов, следователь, еще кто-то в штатском и два огромных спецназовца с автоматами. Паутов поморщился. Все это начинало его раздражать.

Террориста поймали!.. — выругался про себя он. — С автоматами!..

Он чувствовал в душе какое-то растущее ожесточение.

— В коридор! — негромко скомандовал штатский при выходе из лифта, и находившиеся внизу, в вестибюле спецназовцы мгновенно выстроили живой коридор от лифта до двери.

Сколько их здесь? — с удивлением подумал Паутов. — Рота?.. Целый полк?.. Может, на улице еще танки стоят? С бронетранспортерами.

Танков на улице не было. Зато была огромная, многотысячная, волнующаяся толпа.

При виде Паутова люди разразились приветственными криками.

— Держитесь, Сергей Кондратьевич!.. Мы с Вами!..

Паутов скупо улыбнулся и, садясь в машину, слегка помахал рукой. Роль любимца публики его, сказать по правде, вовсе не прельщала. Сам он предпочел бы, чтобы никого, кроме корреспондентов, здесь вообще не было. Однако приходилось мириться с неизбежным, считаться с реалиями и законами жанра.

— Подвиньтесь, пожалуйста, — следователь сел рядом, и машина резко рванула с места. Сидевший на переднем сиденье рядом с водителем спецназовец настороженно озирался по сторонам, держа руки на автомате.

Господи-боже! — удивление Паутова все росло. — Они что, нападения опасаются, что ли? Что это вообще за цирк!?

— Зачем Вам все это надо, Сергей Кондратьевич? — вдруг совершенно неожиданно обратился к нему сидевший справа человек в штатском, которого Паутов поначалу принял за оперативника. — Почему Вы так упорно отказываетесь с нами сотрудничать? И Вы, и мы — все мы делаем одно общее дело, работаем на благо страны! Почему бы нам не соединить свои усилия!?

— «Viribus unitibus res parvae crescunt» («От соединения усилий малые дела вырастают» — лат.), — автоматически вырвалось у Паутова.

(Блядь, день латыни! — с неудовольствием мысленно покачал головой он. — Чего это со мной? Нервишки шалят?.. Да просто и говорить с этими козлами не хочется, и молчать невозможно! — тут же сообразил он. — Вот и!.. А так, как будто сам с собой разговариваешь. Просто вслух. Раз тебя все равно никто не понимает. Не так противно.)

— И что это означает? — чуть помолчав, сухо осведомился собеседник.

— Это означает: «Timeo Danaos et dona ferentes» («Боюсь данайцев и дары приносящих» — лат.), — прямо в глаза ему издевательски ухмыльнулся Паутов.

В машине повисла напряженная тишина, не прерываемая больше до самого прибытия на место.

Петровка! — глядя в окно, с облегчением понял Паутов. — Слава тебе, Господи! Лубянка хуже бы была. Там бы, пожалуй, и адвокатов завтра могли не пустить. С них станется. Контора! Государство в государстве. «Нет!» — и все! «Не поступал». А здесь наверняка попроще. По крайней мере, это лучший вариант.

* * *

Сопровождающие Паутова расписались в каких-то бумагах и уехали. Паутов быстро прошел стандартную процедуру осмотра («Раздевайтесь!.. Одежду всю сюда!.. Присядьте пару раз…») и минут через 15 с матрасом подмышкой уже подымался по широкой лестнице петровского ИВС.

— Лицом к стене!.. Проходите!..

Молчаливый конвоир лязгнул ключом и приглашающе распахнул дверь камеры.

Паутов вошел. Небольшое помещение с зарешеченным окном. Три пустых железных кровати, раковина, туалет.

Нормально! — Паутов неопределенно усмехнулся. — Жить можно. Хорошо, что сокамерников нет. Подумать хоть можно будет в спокойной обстановке. В себя придти.

Собственно, Паутов не особенно-то и волновался. Все шло по плану. Примерно именно так, как он себе и представлял. Паника… падение цен… арест… ИВС… камера… Жесткий вариант развития событий. Форсированный выигрыш. Если, конечно, он все правильно просчитал.

Паутов, заложил руки за спину и, низко опустив голову, в раздумье прошелся по камере.

Да… Завтра через адвокатов передам Зотику все инструкции — и вперед!.. А чего они сделают?.. Даже не знаю… Вот что бы я на их месте сделал?.. Хм… Совершенно себе не представляю! По-моему, партия проиграна. Вчистую! Мат в три хода. Защиты нет. По крайней мере, я ее не вижу. Хм… Ну да!.. Если так, то я так… Если так… Так тоже нельзя… Хм… Да нет, все вроде, чистый выигрыш. Из тюрьмы — в Кремль. С тюремных нар — в президенты всея Руси!

В общем-то, ничего особенного. Довольно распространенный вариант. Сплошь и рядом так происходит. Ну, или почти так. Кратчайший путь к цели! Прыжок над бездной. Путь Дракона.

— Не так все просто, Сергей Кондратьевич! — раздался вдруг из угла камеры негромкий мужской голос. Паутов от неожиданности запнулся и резко вскинул голову.

Изящно одетый, элегантный мужчина лет сорока с дымящейся сигаретой в руке сидел, небрежно развалясь и закинув ногу за ногу, на одной из кроватей. Сидел с таким видом, как будто это была и не тюремная кровать — убогая и уродливая металлическая конструкция — а по меньшей мере, императорский трон.

— Кто Вы?.. — только и смог вымолвить Паутов. — Как Вы здесь оказались?..

Может, здесь дверь какая-нибудь потайная есть?! — промелькнула у него в голове совершенно дикая мысль. Он, собственно, почти и не испугался и не удивился даже толком этому неожиданному визиту. Сама тюремная обстановка была для него настолько необычна и шокирующе-удивительна (все эти: «Вперед!.. Руки за спину!..»), что отдельные частности уже не могли добавить к его ощущениям ничего принципиально нового.

По правде сказать, он даже не был твердо уверен теперь, а действительно ли камера была пуста, когда он вошел? Может, этот таинственный незнакомец под кроватью сидел? Или просто нагнулся за чем-то, и он, Паутов, его не заметил? В этом своем полушоковом состоянии. Пока в себя еще не пришел и не успокоился.

Да что угодно в конце концов может быть! В этих казематах. Может, тут и правда кругом потайные двери и люки. На идеально смазанных петлях. Бедных арестантов пугать.

Мужчина вдруг расхохотался. Паутов с недоумением посмотрел на него и нахмурился. Испуг его окончательно прошел, уступив место подымающемуся глухому раздражению.

Это еще что за фокусы? — зло подумал он, не отрывая от мужчины тяжелого взгляда. — Цирк мне тут устроили?! Так это зря!..

— Успокойтесь, успокойтесь, Сергей Кондратьевич!.. — мужчина перестал смеяться и примирительно улыбнулся. В глазах его, однако, все еще плясами веселые огоньки. — Что Вы так болезненно на все реагируете? Успокойтесь. Присаживайтесь лучше, — мужчина указал глазами на соседнюю пустую кровать, — и давайте спокойно побеседуем.

— Кто Вы? — Паутов по-прежнему в упор смотрел на своего собеседника. Снисходительно-покровительственный тон, который тот избрал, Паутову совсем не нравился. В нынешней ситуации он даже премьеру или президенту не позволил бы так с собой разговаривать. А это кто такой?! Что это вообще за птица?

— «Я тот, кто вечно хочет зла и вечно делает добро» — так, кажется, у Гете? — мужчина окончательно перестал смеяться и тоже в упор посмотрел на Паутова.

Паутов похолодел. У него словно пелена с глаз упала.

Какие «люки»?! — с нарастающим ужасом подумал он. — Что я несу? Камера три на три! Как я мог появления его не заметить? Он просто из ниоткуда появился! Так это?.. Это?..

— Это тот, кто Вам помогал все это время. Решка! Решка! Решка! — мужчина небрежно выхватил прямо из воздуха три монетки и швырнул их под ноги Паутову. Тот машинально опустил глаза. Решка, решка, решка. Три решки! Паутов долго, долго смотрел на них, потом медленно, медленно поднял взгляд. Мгновенно промелькнувший было в душе ужас бесследно исчез, и на его месте снова пришла прежняя мрачная и холодная решимость. Решимость во что бы то ни стало довести до конца задуманное. Любой ценой!

И никто мне в этом не помешает!! — яростно подумал он. — Ни Бог, ни Дьявол! Никто!!! Или пусть мне тогда вернут мою дочь.

— Браво, браво, Сергей Кондратьевич! — мужчина опять расхохотался и даже слегка похлопал в ладоши. — Правильно! Так и надо.

— Вы можете мне вернуть мою дочь? — Паутов почувствовал, что в душе у него шевельнулась какая-то безумная надежда.

— Нет, — мужчина покачал головой. Паутов обмяк. — Нет, Сергей Кондратьевич, — мужчина опять покачал головой и, чуть помедлив, добавил, пристально глядя на Паутова. — Дело в том, что Ваша дочь и без того жива-здорова. Именно поэтому-то я и здесь.

Паутова словно обухом по голове ударили. На ватных, негнущихся ногах он как во сне подошел к ближайшей кровати и сразу же без сил на нее опустился.