Движущая сила - Фрэнсис Дик

– Вы вполне можете предложить кому-нибудь еще забрать их, – посоветовал я. – Может, кто и сделает это за бесплатно.

Последовавшее молчание показало, что такую попытку он уже делал. И, возможно, не одну. От Йоркшира, где мне следовало забрать нескольких старых лошадей, едва держащихся на ногах, до Пиксхилла и их новых стойл путь был неблизкий.

Закончив разговор с Тигвудом, я дал необходимые указания Харву. Присутствующая при разговоре Нина поинтересовалась, в чем дело.

Харв с отвращением объяснил:

– Там есть такой чудной дом для очень старых лошадей. Так этот Джон Тигвуд сейчас рассовывает их по разным местам. Он дерет деньги с бывших владельцев лошадей за то, что за ними присматривают, и не платит ни гроша тем, кто это делает. Настоящий рэкет. И у него еще хватает наглости требовать, чтобы Фредди вез их бесплатно, в качестве благотворительности.

Я улыбнулся.

– Это некая местная достопримечательность. Люди собирают деньги на всякие благие цели. Пристают ко всем с ножом к горлу. Мне, может, и следовало предложить транспорт бесплатно, но, честно говоря, я не люблю, когда на меня давят или когда меня пытаются надуть. Готов поспорить, что владельцы лошадей заплатят Тигвуду за перевозку. Так что не вижу причины, почему бы ему не заплатить мне.

– Один вопрос, – вмешался Харв, – кто поедет?

– Кто бы ни поехал, пусть прихватит Лорну, сестру Моди Уотермид, она будет за конюха, – сказал я, разглядывая график. – Придется послать девятиместный фургон. Новый шофер, Азиз как его там, теперь будет водить фургон Бретта. Так что вполне может начать со старичков.

– Какой новый шофер? – спросил Харв.

– Я нанял его сегодня утром, ты уже уехал. Лучший из пяти, с которыми я сегодня разговаривал.

Я записал центр для престарелых в график, в клеточку, отведенную для девятиместного фургона, и проставил имя Азиза вверху графы.

Заведение Джона Тигвуда, центр для престарелых, занимало маленькое одноэтажное строение, иначе и не скажешь, на краю выгона в полгектара на окраине Пиксхилла. Рядом была древняя конюшня, способная вместить шесть стареньких постояльцев без особых претензий. Она едва-едва удовлетворяла самым невзыскательным требованиям государственной инспекции, и только благотворительный статус спасал ее от праведного гнева местных властей. Благодаря выспренним манерам Тигвуда жители Пиксхилла считали это заведение благородным начинанием, хотя я здорово сомневаюсь, что кто-либо из тех, кто давал на него деньги, когда-либо там бывали.

Харв продолжал рассматривать график и философски пожал плечами, услышав, что компьютер не работает. Как и я, он предпочитал график “в карандаше”, хотя ему еще больше была по душе большая доска, которая висела на стене, пока я от нее не избавился. Слишком много было пыли от мела, а мы только что установили компьютер.

Я рассказал Харву, что весь инструмент из пикапа Джоггера украли. Он коротко выругался, но не придал этому большого значения. Нам понадобятся, сказал я, другие салазки, чтобы осматривать днища фургонов, и Харв, кивнув, предложил мне попросить Найджела смастерить еще одни.

– Всего-то и надо, так это пластиковую доску и полозья, – сказал он. – У него золотые руки, надо отдать ему должное.

Я подавил улыбку.

– Пусть завтра и сделает. – Я немного подумал и принял окончательное решение. – В среду Найджел поедет во Францию за лошадью дочери Джерико Рича. Нина отправится с ним в качестве сменщицы.

Харв искоса с удивлением взглянул на меня и смешно поднял брови.

– Я ее предупредил, – сказал я. – Говорит, Найджел ей не страшен.

– Так она его не знает.

– У нее есть опыт обращения с лошадьми, – пояснил я. – Дочь Джерико хочет, чтобы мы послали конюха присматривать за животным. Нина займется этим, когда не будет сидеть за рулем.

– Но ты сказал, что поедут Дейв с Филом на шестиместном фургоне, – возразил Харв.

– Я передумал. Едут Нина и Найджел. Пусть возьмут четырехместный фургон, на котором Нина ездила сегодня. Так еще и сэкономим. – Повернувшись к Нине, я сказал:

– Вам понадобятся кое-какие вещи, чтобы переночевать.

Она кивнула, а когда Харв отправился встречать въезжающий во двор фургон, спросила:

– Вы ведь, наверное, хотели бы, чтобы кто-то из нас спал в машине?

– У него там труба внизу, у этого фургона, – объяснил я.

– Ладно. Давайте устроим западню. Пусть все узнают, что именно этот фургон отправляется во Францию. Вдруг кто-нибудь да клюнет?

– Гм, – с сомнением заметил я. – Не хотелось бы, чтобы вы впутывались во что-нибудь опасное. Она слегка улыбнулась.

– Не все так думают. Патрик иногда бывает очень требовательным. – Казалось, ее это ничуть не беспокоит. – Да мне и не потребуется прыгать с парашютом на оккупированную немцами территорию Франции.

Я вдруг понял, что такие женщины, как она, именно это и делали во время Второй мировой войны. Как бы прочтя мои мысли, она сказала:

– Моя мама прыгала, и выжила, еще и меня родила потом.

– Не все так могут.

– У нас это в крови.

– У вас дети есть? – спросил я.

Она небрежно отмахнулась – жест, типичный для матерей, не страдающих излишней сентиментальностью и целиком полагающихся на нянек.

– Трое. Все выросли и вылетели из гнезда. Муж давно умер. Жизнь неожиданно стала пустой и скучной, все эти выставки, скачки потеряли всякий смысл. Тут и появился Патрик... Достаточно?

– Вполне.

Я понимал ее, как никто, и она чувствовала это. Несмотря ни на что, она не могла оставаться равнодушной к самой себе. Она тряхнула головой, как бы отбрасывая ненужные мысли, и поднялась, высокая, уверенная в себе женщина, для которой лошади были главным в жизни, но которые не смогли сделать ее счастливой.

– Если я вам завтра не нужна, – сказала она, – то я отвезу пробирки Патрику в Лондон, и мы все обсудим. Вернусь в среду. Когда приходить?

– Вам нужно будет выехать в семь утра. Вы переправитесь из Дувра в Кале и прибудете к месту назначения во Франции часам к шести. По возвращении, в четверг, вам, разумеется, придется ехать к дочери Джерико Рича, чтобы доставить туда жеребца. Сюда вы вернетесь поздно, часиков в десять вечера.