Нелегал - Павел Барчук

19

В которой мы с комаровой впервые начинаем действовать сообща

— Вам не кажется, что Калинин… — Комарова помолчала буквально секунду, будто сомневалась, нужно ли произносить эту мысль вслух, но потом все же высказалась. — Что Калинин не совсем хороший человек. С ним когда общаешься, словно в мутное зеркало смотришь. Вроде видно отражение, а все равно какая-то грязь мешает.

Александра Сергеевна сидела рядом, в служебном автомобиле. Мы с ней мчали в сторону населенного пункта, указанного местом предыдущей дислокации в личном деле Филатовой. При этом смотрела Комарова в окно, на проносящиеся мимо деревья. Чем-то они ее привлекали. Такое чувство, будто не со мной разговаривает, а исключительно вслух размышляет.

— Поточнее объясните. У Вас, Александра Сергеевна, такие художественные обороты в речи присутствуют, позавидуешь.

Я от дороги старался не отвлекаться, хотя, конечно, при том движении, которое здесь имеется, можно не париться.

Машин — раз, два и обчёлся. Не вообще, конечно. А по сравнению с той же федеральной трассой, привычной мне. Впрочем…слово «привычно» постепенно начинает менять свой смысл. Я все меньше вспоминаю прежнюю жизнь. Уже практически никогда. Зато нынешние реалии становятся все ближе и роднее. Ужас какой…

— С ним что-то не так. — Комарова соизволила, наконец, оторваться от созерцания красот природы и посмотрела прямо на меня. — Не кажется Вам?

Мы выехали с территории завода буквально час назад, но судя по всему, должны были скоро прибыть на место. Жаль, что навигаторов еще не изобрели. Зато у нас имелась огромная бумажная карта, которую мой «штурман» разложила на коленях. По этой карте мы и ориентировались.

— Мне кажется, здесь со всеми что-то не так. А в первую очередь — со мной. — Ответил я.

Не сдержался, если честно. Естественно Александра Сергеевна смысла моей фразы не поняла. Вернее, поняла, не дура же она, но по-своему.

— Есть такое. — Комарова кивнула, соглашаясь с моими словами. — Я постоянно ощущаю состояние неудобства. Имею в виду, сколько работаю на заводе. С самого первого дня. Знаете…будто в обувь попал очень мелкий, почти незаметный камешек. Идешь, вроде, нормально. А потом неожиданно он впивается в стопу. И опять исчезает. Снова его не чувствуешь. Вы про это, да?

— Ага. Именно про это. — Ответил я Комаровой, хотя, естественно, говорил вообще не про то.

Честно сказать, с огромной радостью вывалил бы ей на голову вообще всю правду. Она правильно сказала, из этого говна нам надо выбираться самим, вместе. Это прекрасное «нам» было бы очень в тему и в плане моей ситуации. Как бы все упростилось, если бы я мог поведать Александре Сергеевне полный вариант истории, начиная с момента, когда в меня выстрелили. Хоть одному человеку. Но… Обойдёмся пока душещипательным рассказом про тяжелую судьбу нелегального агента. И так немало. Теперь я хотя бы не один буду с этим разбираться.

А вообще, надо посмотреть, чем закончится это путешествие. Неизвестно, что нам принесет поездка на малую Родину Филатовой и Ведерникова. Мы все-таки решили ковырнуть биографии данных граждан лично. Своими ручками. Посмотреть своими глазками. Послушать своими ушками. Главное, чтоб вместо бабушки нас там не ждал серый волк. Образно выражаясь, естественно. Я уже что-то поддергиваюсь от любой информации. Эта информация с каждой новой порцией становится все пога́нее и пога́нее.

После нашего душевного разговора в номере гостиницы, Комарова свалила к себе домой. Потрясающая особа, конечно. Говорят, каждой женщине нужна изюминка. Так вот, у Александры Сергеевны этого изюма просто завались. У меня скоро начнётся несварение желудка от ее изюма. Только успеваю привыкнуть к одним причудам или особенностям, тут же по башке — на тебе Максимка новую порцию.

Комарова заявила, что мы должны спасти не только себя, но и ее родителей, которые, как выяснилось, находятся в Штатах в качестве агентов. Без малого двадцать лет бедолаги тусуются в чужой стране, не имея при этом понятия, чем все закончится. И закончится ли в принципе. Вернуться они не могут. Вполне ясно, по каким причинам.

Круто наверное понимать, что твой ребенок за это время из маленькой девочки превратился во взрослую женщину. А ты, как идиот, ходишь по какому-нибудь американскому городку, изображая из себя добропорядочного гражданина. Я бы чокнулся на хрен. Честное слово. Хорошо, что меня в Беляева закинуло именно сейчас. А не лет на десять раньше. Мне уже готовый агент достался. Все переживания остались позади. Переживания настоящего Максима Сергеевича, имею в виду.

В общем, Комарова сообщила про родителей, потом резко подорвалась, откланялась и ушла. Сказала, что мне надо подумать. И ей надо подумать. В том смысле, типа переварить информацию.

Я лично ничего уже переваривать не хотел. Я так замудохался ломать голову, носить в себе страшные тайны и зарабатывать язву на нервной почве, что был бы не против переваривать новые сведения вместе с Александрой Сергеевной. Не в разных местах, а в одном. Желательно, в постели.

Я понимаю, что проблем выше крыши и будущее крайне туманно, но все время, пока мы с Комаровой сидели в номере, даже сквозь поток слов, которым мы с ней обменивались, постоянно думал, а не пристать ли к Александре Сергеевне наглым образом.

Между прочим, потребности организма никто не отменял. А мы с Максимом Сергеевичем организм имеем вполне себе крепкий, полный сил.

Но Комарова очень резво умчалась из номера, при этом напоследок одарив меня выразительным взглядом. Мол, думай, что делать дальше! Я не стал расстраивать девушку и демонстрировать ей свои грязные мысли. Вон, как верит в нашу способность решить все проблемы.

Закрыл дверь, лег в постель и заснул. Ибо пошли все на хрен. Я устал! Хватит с меня напрягов. От того, что буду ломать голову полночи, вообще ни черта не изменится. Хотя, нет. Изменится. Я не высплюсь и все.

Поэтому утром, когда пришел на завод, впервые за последние несколько дней я был бодр, свеж и готов к свершениям.

Комарова ждала в кабинете. Даже интересно. Как не приду, она уже на работе. Ночует, что ли, тут?

Но прежде меня в коридоре встретил Ведерников. Вот Игорёк точно был и не бодр, и не свеж. У него, мне кажется, даже появился легкий нервный тик. По крайней мере, левый глаз точно дернулся раза два. Впрочем, я лично не удивлен. Приглядывать за Комаровой — то еще удовольствие. А недавно парню вообще пришлось рисковать здоровьем, чтоб организовать нам с Александрой Сергеевной встречу.

— Максим Сергеевич! Максим Сергеевич! — Закричал Ведерников, как только я вышел из лифта. Хотя, зачем кричать, его и так прекрасно слышно. Еще более — прекрасно видно.

Учитывая, что для Игоря Леонидовича данный этаж нужным не является и делать ему здесь теоретически нечего, потому как находится его отдел совсем в другом месте, очевидно, ждал Ведерников конкретно меня.

— Слушаю. Здравствуйте. Давайте быстрее. Сами понимаете, дел куча.

Я остановился, глядя на Ведерникова, который кинулся ко мне, как к единственному человеку на земле. При том условии, что остальные все умерли. Я даже не демонстрировал негативных эмоций. Хотя, они сразу появились. Потому что вполне понятно, Ведерников устроил засаду не просто так. Хочет разговоров. И тут наши с ним желания не совпадают.

— Максим Сергеевич…– Игорек в два шага оказался рядом, а потом схватил меня вдруг за руку, прижал её к груди и голосом, в котором слышалось отчаяние, выдал. — Христом Богом прошу, освободите меня от этой обязанности. Следить за Комаровой. Сил нет. Честное слово.

Я немного охренел, если честно, от столь эмоционального порыва. Видимо, достала Александра Сергеевна Ведерникова так, что он скоро в петлю полезет. А нам не надо очередной загадочной смерти. Сначала не мешало бы выяснить роль данного индивида в истории с Масловым. Наметки есть, но их мало. Нужна полная картина.

— Послушайте, Игорь Леонидович…

Я осторожно потянул свою руку обратно к себе. Потому что от потной ладони Ведерникова мне было неприятно. От скользких прикосновений. Это — первое. Второе — вообще не привык, чтоб всякие мужики мои руки к своему телу прижимали. Я, конечно, понимаю, в данном случае никакого подтекста нет. Ведерников просто готов на колени встать, чтоб я снял с него почётную должность личного сторожа Александры Сергеевны. Но у меня, блин, мышление совсем другое. Мне никакие двусмысленные ситуации не нужны. Я от них нервничаю. А нервничать точно не хочу. В кои-то веки в нормальном настроении с утра проснулся. Не успел