Война магов - Александр Прозоров

— Еремей! — закричал вниз Андрей. — Ярыга, ты где? Коня седлай срочно! Время горит…

Торопился он зря. В великокняжеский дворец его не пустили. Государь перед дальним походом решил навестить супругу — а женская половина в царском доме, что сейф в швейцарском банке. Не докричишься, не дозовешься. Отца родного к жене не впустят, не то что постороннего просителя. Побродив под стенами, князь Сакульский махнул рукой и вернулся обратно к себе.

* * *

Сбор был назначен возле белокаменного Новодевичьего монастыря, державшего под прицелом своих пушек броды через Москву-реку. Место, удобное для всех опричников. Рядом со столицей — для горожан близко. На перекрестье дорог — хорошо тем, кто напоследок решил в поместье заскочить. Для государя важно, что перед дальней дорогой он в Смоленском соборе смог службу отстоять. Да и вообще символично: начинать путь на Казань от памятника, воздвигнутого в честь возвращения Смоленска в лоно России.

Своих холопов Зверев одел в броню — пусть привыкают к тяжести на плечах. Чтобы, как до сечи дойдет, кольчуги и колонтари второй кожей казались. Да и сам не поленился, на стеганый поддоспешник, набитый конским волосом пополам с ватой, накинул тяжелый трехслойный бахтерец суздальской работы. Дорогая штука — зато и пулю, и рубящие удары по груди удержит. Пахом ему еще и куяк приготовил — овчинную жилетку с нашитой на нее стальной чешуей, — но это был уже явный перебор. Сваришься от жары. Хорошо, хоть пасмурно пока.

К удовольствию Зверева, его примеру последовали очень многие бояре, и собравшаяся на утоптанном берегу Москвы рать сверкала железом, словно собиралась на какой-то праздник. Обозов при рати не имелось. Как, кстати, и у самого князя Сакульского. Приказ отправить съестные припасы на ладьях, а все прочие — обозом Пахом получил уже через день после того, как его отдал Адашеву государь. С чем с чем, а с делопроизводством у дьяка Алексея Федоровича дело было поставлено отлично. В итоге пищали, порох и пули, запас стрел, подменные рогатины, запасная броня и кое-что из оружия — все это укатилось на повозках куда-то на восток под приглядом троих холопов, чтобы встретить своих владельцев в Свияжске. При дружине осталось по одной рогатине и одному щиту у каждого да два лука и два колчана стрел на всех — у Андрея и дядьки. Этого могло хватить только на одну серьезную стычку — не более того.

Зато с числом избранной тысячи Зверев угадал почти в десятку. Судя по числу лошадей, заполонивших все монастырское предполье, бояр, детей боярских и холопов было никак не менее пятнадцати тысяч. По три скакуна на каждого — как раз около пятидесяти тысяч голов в табуне за бродом и получилось. Плюс-минус тысяч пять — точнее князь определить не смог.

В Смоленском соборе зазвучали колокола, и бояре потянулись к воротам монастыря. Через несколько минут вышли священники в золотых одеяниях. Первый нес икону, еще четверо — подсвечники со скрученными по три свечами. Крестный ход проследовал полукругом перед боярами, повернулся к воротам. Оттуда вышел Иоанн — тоже в бахтерце, но с наведенными золотом пластинами, с алым плащом за плечами. Чуть позади вышагивал в вороненой броне высокий и широкоплечий князь Афанасий Вяземский. Таким его помнил Зверев после первой их встречи — как помнил царя маленьким испуганным мальчишкой. Однако сейчас князь с удивлением заметил, что Иоанн-то и Афанасий Иванович — одного роста! Когда же это правитель так вымахать успел? И как Андрей этого до сих пор не замечал? Из предубеждения, что ли?

— Правда, в плечах он раза в полтора уже будет, — все же уточнил для себя Зверев.

Государь поцеловал поднесенную икону, после чего решительно надел остроконечную ерихонку и что-то произнес, взмахнув рукой. Бояре побежали в разные стороны.

— По коням! — приказал Андрей, подтянул подпруги гнедого мерина и запрыгнул в седло. — Пахом, пока за холопами следи. На привале ко мне подойди с Изей и Ильей. Это если я сам вас не найду. Да, и раздели отряд пополам, одна часть будет десятком одного, вторая — другого.

— По дюжине на каждого придется, княже.

— Значит, им повезло.

Зверев пнул пятками скакуна и стал пробираться ближе к царю. Советник он или нет?

Избранная тысяча, отдельный или, как ныне говорили, «опричный» полк вытягивался в походную колонну. Первой, как и положено, шла сторожевая сотня, затем государь с малой свитой, дальше — основные силы, чуть позади — часть холопов с заводными конями, навьюченными съестными припасами, подстилками и иным, важным для долгого перехода добром. Кто поленивее — на заводных скакунах даже рогатины, броню и щиты оставляли. Правда, таких разгильдяев оказалось немного. Все же — избранные бояре, а не оторванное от хозяйственных дел ополчение.

— Прости, государь, что от мыслей отвлекаю, — пристроившись стремя к стремени, заговорил князь Сакульский. — Но есть у меня одно важное предложение.

— Сказывай, Андрей Васильевич, — степенно кивнул Иоанн.

— Считаю я, государь, избранной тысяче надобно не по следу Михайло Воротынского идти, а татарским путем. Так спокойнее будет… Тебе же с лучшими и храбрейшими из бояр следует за основными полками скакать, дабы сильно не опоздать и во главе войска встать вовремя.

— Зачем же так нежданно планы свои менять, Андрей Васильевич?

— Чем южнее пойдем, тем для Руси спокойнее. Рубежи прикроем от возможных набегов. Увидят, какая сила на границе: то татар десятки тысяч, то кованая рать. Вот и побоятся нынче наши земли тревожить…

Говорить правду Зверев опасался. Вдруг молодой неопытный правитель испугается и захочет войско от Казани развернуть? Вероятность же османского набега — где-то пятьдесят на пятьдесят.

— Разве не ты, Андрей Васильевич, сказывал, что татары идут быстро, а кованая рать — медленно? Коли южным путем избранной тысяче двигаться, она очень сильно к общему сбору опоздает.

— Посему и предлагаю я, государь, тебе коротким путем скакать. Дабы ты во главе рати вовремя встать успел. В тебе, Иоанн Васильевич, половина русской силы. Ты — помазанник Божий, в тебе высшая доблесть собрана. А что такое опричный полк? Полтораста сотен, одна десятая от армии твоей. Коли мы припозднимся, никто и не заметит.

Андрей льстил так, что самому тошно стало, однако царь не поддался — отрицательно покачал головой:

— Хитришь чего-то, княже. Опять лжешь, изворачиваешься. С тобой побеседуешь — поневоле в колдовстве подозревать начинаешь. Разве честные люди так себя ведут? Честные люди прямые и открытые, у них свет на лицах и в глазах чистота.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});