Люби меня, девочка - Анастасия Пырченкова

давленное/прессованное мясо. Древние тюрки вели кочевой образ жизни, поэтому их основной пищей была конина. Куски мяса густо покрывали солью и помещали в холщовые мешки. Их вешали с обеих сторон от седла, и от компрессии седла и всадника из мяса выходила лишняя влага.

— Коней жалко, — вздохнула грустно, в красках представив происходящее.

— А коров — нет? — хмыкнул Дамир. — Сейчас в большинстве своем бастурму делают из говядины.

— И их, — согласилась я с ним. — Но кушать хочется больше, — вгрызлась зубами в бутерброд, откусывая новый кусок.

Мужчина рассмеялся.

— Ешь. Если что, там еще осталось.

Я кивнула и промолчала, с аппетитом принявшись уничтожать все приготовленное для меня заботливым мужчиной. Почти поверила, что я ему и правда нравлюсь, а не только как средство удовлетворения для уязвленного самолюбия.

— Так вот, — вернулась я к изначальному, как только слопала все предложенное и допила чай. — Очень не советую полагаться исключительно на мой вкус. Все же тебе жить в этом доме, а не мне. И нравиться должно тоже именно тебе.

— Верно. Но я верю, что ты сделаешь все как надо. Если бы исходила из своих взглядов, ты бы не задумалась о втором варианте. Да и в первом ты подбирала дизайн, учитывая мои интересы. Так что я тебе доверяю. И знаешь что? — лукаво прищурился он.

— Что? — напряглась невольно.

Слишком довольный он, и слишком многое мне позволял.

— Я не хочу видеть ни один вариант твоих решений до окончания работ. В понедельник придешь в банк, устрою тебе встречу с моим помощником, с ним и будешь решать и обговаривать все, что нужно.

Вот когда я выпала в осадок.

— Ты точно ненормальный, — пробормотала обескураженно.

Не может же он серьезно это говорить?

— Потому что доверяю твоему вкусу? — уточнил Дамир с самым спокойным видом.

— Да! А вдруг тебе не понравится? Это же не подарок выбирать отправлять помощника. Это дом, в котором тебе предстоит жить.

— Вот и сделай так, чтобы мне в нем хорошо жилось, — невозмутимо отозвался Валихалов и легонько хлопнул ладонью по столу. — Все, не желаю больше это обсуждать. Я сказал и решения не изменю.

— Но это недальновидно!

— Тогда тебе лучше постараться, чтобы я остался всем доволен по итогу.

З-замечательно. Я еще и виновата останусь в случае чего.

— Нет уж. Найди себе тогда другого исполнителя, — отказалась от подобного рода ответственности.

— Не думал, что ты такая трусиха, — разочарованно покачал головой Дамир, поднявшись на ноги.

— Я не трусиха, — процедила я недовольно. — Но и брать на себя ответственность в подобном случае не буду.

— То есть еще и не доверяешь мне? — нахмурился мужчина.

— Мне стоит напомнить о нашей прошлой сделке, чем она обернулась для меня с твоей инициативы?

Да, возможно, некрасиво с моей стороны тыкать его носом в прошлое, тем более сейчас он ведет себя исключительно воспитанно и вежливо, но… не доверяла я ему все еще, да. Не хотелось бы, чтобы моя слабость вновь оказалась использована им в угоду его желаниям.

— Не стоит, — процедил разозленно Дамир. — Внесу в наш с тобой договор пункты о претензиях.

И прежде чем я успела ответить ему, ушел. Сознание затопило чувство вины и сожаления, и я даже с места своего подскочила в стремлении догнать ушедшего и извиниться. На месте помогло остаться врожденное упрямство и сила воли. С банком тоже был оформлен договор, помнится, а на деле чуть не лишилась всего. Так что лучше десять раз перестраховаться, чем потом опять мучиться из-за смены чужого настроения. И пусть обижается сколько хочет. Я в своем праве.

Успокоив себя такими мыслями, убрала со стола и направилась искать оскорбленного мужика. Пора было возвращаться домой.

Глава 25

Мужчина нашелся на террасе. Вертел в руках телефон и задумчиво смотрел в небо. Его уже совсем затянуло тучами, а вдалеке сверкала молния.

— Кажется, нам пора ехать, — заметила я, остановившись рядом, в паре шагов от него.

Ветер тут же растрепал распущенные волосы, закрыв обзор на сад. Пришлось перехватывать отдельные пряди и убирать их за уши.

— Поздно, — отозвался угрюмо Дамир. — Сейчас польет.

Не прогадал.

Природа будто только этих слов и ждала. Над нашими головами прогрохотал гром, едва не сотрясая землю, сработала сигнализация сразу у нескольких машин, и в тот же миг на поселок обрушились тяжелые капли дождя, отрезав нас от окружающего мира серой ливневой завесой.

Все-таки есть в грозах нечто завораживающее и головокружительное. И не в повышенном уровне озона в воздухе дело. И не в запахе мокрой листвы и земли. А в ощущении собственной мизерности перед силой этой стихии. Богатый, бедный, сильный, слабый, здоровый, больной — все едины перед ее могуществом.

Настолько погрузилась в свои ощущения, что не сразу заметила изменения в поведении Дамира. Он больше не смотрел на сад — на меня. И так, как ни разу до этого. Без грамма похоти. Будто что-то решал для себя. Или решил, и теперь примерял на меня эту роль. Неприятное ощущение, к слову.

— Что? — поинтересовалась с самым безразличным видом, на какой была способна, только руками ухватилась за ограждение до побелевших костяшек.

— Думаю, — помрачнел он.

— Я заметила. Уточнишь?

Что он там такого надумал, что теперь хмурится?

— Расскажи о своем бывшем.

Че-го?

Вот уж чего-чего, а такого я точно не ждала.

— О бывшем? — переспросила недоверчиво. — Зачем тебе знать что-то о моем бывшем? — тоже нахмурилась, обернувшись лицом к Дамиру и глядя на него исподлобья.

— Хочу кое-что понять.

— Что именно?

— Насколько он одержим тобой.

Простой вопрос напряг больше прежнего. Не припомню, чтобы я хоть раз намекала на подобное отношение со стороны Костика. Логичней было бы вызнать причину нашего расставания, если уж на то пошло. А тут…

— С чего ты так решил? — поинтересовалась вслух.

— Предположил, — пожал Дамир плечами. — Константин Алексеевич Ивлев постоянно вертится возле твоего дома. Явно не просто так.

— Ты следишь за мной?

Иначе откуда ему известны такие подробности?

— Присматриваю, — поправил он меня. — Так что, насколько? — прищурился.

— Да не одержим он мной, просто я задела его самолюбие, бросив первой,