Тролль - Йоханна Синисало

— Вот оно, что тут делается.

Голос мужчины совершенно спокойный и чуть нахальный, можно подумать, что он все время ожидал чего-то подобного, и теперь все его предположения оправдались.

— Потаскуха — она и есть потаскуха.

Он отталкивает Паломиту, которая, потеряв равновесие, отлетает к стене и начинает быстро говорить на смеси финского, английского и еще какого-то незнакомого мне языка.

— Заткнись, сука, пусть этот тип все объяснит.

Я пытаюсь держаться с достоинством.

— Микаэль Хартикайнен, с верхнего этажа. Добрый день.

Я протягиваю руку, но Койстинен смотрит на нее как на куриную ножку, три недели провалявшуюся в холодильнике.

— Видно, стоит мне спиной повернуться, как тут начинается разврат.

— Ничего подобного, это чистое недоразумение. Я где-то оставил ключи, зашел за ними к смотрительнице, а вашей жене надо было что-то у меня спросить. И, поскольку мы уже немного знакомы, то…

По лицу Койстинена я понял, что это было сказано неудачно.

— Ах вот как, уже знакомы. А ведь я поставил ей условие: не заводить никаких дел с незнакомцами.

— Да ведь никаких дел и не было… Пару раз встретились, вот и познакомились.

Я чуть не сказал: «Пару раз она зашла ко мне в гости», но в последнюю минуту сообразил, какой смысл вложит в мои слова этот неандерталец.

— И насколько же близко вы познакомились?

Койстинен похож на персонажа из отечественного кино — на какого-нибудь провинциального пастора, который ведет строгое дознание о тайной связи служанки с батраком. Ситуация настолько комична, что я бы расхохотался, если бы не горящие глаза Паломиты — я вижу в них страх и что-то еще — непонятное, но пугающее.

И тут я слышу, как наверху падает какой-то тяжелый предмет, возможно, какая-то мебель. Шум доносится с верхнего этажа. Из моей квартиры.

Песси явно делает что-то непозволительное.

Мне необходимо покончить с этим фарсом как можно скорее и вернуться к себе. Койстинен по-бульдожьи выставил подбородок, он явно вознамерился превратить прихожую в зал суда и приступить к выяснению всех подробностей дела. Он олицетворяет собой и судью, и присяжных, а я в панике понимаю, что мне отведена роль свидетеля.

Тогда я, всплеснув руками и покачивая бедрами, повожу плечом, кокетливо откидываю волосы. И, стараясь говорить чуть в нос, делаю свое заявление:

— Ах ты господи! Да ведь тут ничегошеньки не могло случиться. Ты, Койстинен, не видишь, что ли, что я… хм… Ах ты, черт! — Я делаю еще одно движение бедрами. — Ну, я такой*.

Койстинен с минуту смотрит на меня, и я, чтобы окончательно убедить его, подмигиваю.

Первый молниеносный удар попадает мне в скулу, второй сбивает с ног, Койстинен шлет проклятия и сквернословит, а я вылетаю через приоткрытую дверь на лестницу. Дверь за моей спиной захлопывается. Поднявшись на ноги, я слышу страшный крик, который неожиданно обрывается.

ЭККЕ

Свет, идущий из глубины квартиры, освещает прихожую. О господи, первое, что мне бросается в глаза, это изголовье белого кожаного дивана в гостиной. Все так стильно, что я просто ослеплен. Стекло и дорогое дерево — белое, серое, черное. На стенах — литографии.

Меня бросает в дрожь. Для аристократа, у которого такой дом, я просто неотесанная грубая скотина.

В любом случае надо снять ботинки.

Наклонившись, чтобы их развязать, я чувствую, что в квартире стоит терпкий запах леса — такой же головокружительный запах иногда исходит от Ангела. Его дезодорант? Я с отвращением принюхиваюсь к своим подмышкам. Вот черт, я уже неделю не менял футболку, и это чувствуется.

Я аккуратно ставлю ботинки под вешалку, смотрюсь в висящее рядом зеркало, вытаскиваю из заднего кармана расческу и пытаюсь навести хоть какой-то порядок на своей голове, явно требующей парикмахера.

С лестницы доносится шум, но он идет с нижнего этажа, это еще не Ангел.

Вхожу в гостиную, в царство светлых тонов, в волшебный мир изысканных линий. Похоже на иллюстрацию, рекламирующую дизайн интерьера.

В этот момент слева, у меня за спиной, раздается какой-то хруст.

Черная стрела на белом фоне.

Потом все становится красным.

АНГЕЛ

Поднимаюсь по лестнице. Щека болит. Наверно, останется синяк, но это не страшно, замажу его гримом. Ключ я все время держал в руке. Он потный и горячий. Открываю дверь и чувствую странный запах. Какой-то металлический и пронзительный. И еще — вонь от свежей рвоты.

Прохожу в гостиную. Тошнота подступает к горлу. Но оно сдавлено спазмом, и каждый мускул болит.

Экке.

Экке. Рядом с ним на полу — связка моих ключей.

Экке лежит на полу, а вокруг него все залито кровью. Белый диван выглядит как наглый мухомор. На горле у Экке зияет второй ярко-красный рот. Его джинсы пропитаны кровью.

Наконец меня рвет, и это приносит облегчение. Я стою на корточках, рвота продолжается.

Экке. Экке, Экке, что ты наделал?

Зачем ты пришел сюда, хитрый и остроумный, ласковый и насмешливый мальчик, слегка озадаченный жизнью?

Ты был изобретательным любовником, восприимчивым и ловким, как рыбка. Запах твоего пота тревожил мои ноздри как запах самца, как грозное предупреждение о близости чужой стаи.

Песси беспокойно подпрыгивает, он немного смущен, его ноги подрагивают, он смотрит то на труп, то на меня. Он горд, но взволнован. Он не знает, как правильно поступить: сразу наброситься на еду или оставить добычу мне — единственному не покинувшему его члену стаи.

ДОКТОР СПАЙДЕРМЕН

Одетые в темно-синие цвета, они стоят у меня в приемной, испытывая легкое смущение и в то же время стараясь сохранять чувство собственного достоинства.

— Нам требуется присутствие ветеринара, который мог бы проследить за тем, как его усыпляют.

— Крупный хищник? У кого-то дома? — спрашиваю я, удивленно подняв брови и стараясь, сам не знаю зачем, выиграть время, а сердце так и колотится. Ангел, Ангел, как совершилось твое падение?

— Мы тоже сначала не отнеслись достаточно серьезно к этому заявлению, но когда увидели несколько очень убедительных снимков и осмотрели раны, то поняли, что дело требует расследования. Действительно, кажется неправдоподобным, чтобы в квартире многоэтажного дома держали такого дикого зверя, но мы должны соблюсти закон и не имеем права на ошибку. Поэтому необходимо, чтобы с нами пошел ветеринарный врач. Если случится что-нибудь непредвиденное, зверя можно будет…

Они делают паузу, но я хорошо понимаю, о чем идет речь.

— Прикончить.

— Да.

— А если можно будет обойтись без этого, что вы с ним сделаете?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});