Ночные кошмары и фантастические видения (повести и рассказы) - Стивен Кинг

Сара Тэмсон Табита Фрэнсин

Ньюалл 14 января 1921 года

Упокой Господь ее душу

В лавке посетители говорили о Джо Ньюалле и его жене, о доме Джо, а сын Брауни, Харли, все еще слишком молодой, чтобы бриться, но достаточно взрослый для того, чтобы вываливать груды овощей вдоль обочины дороги и при надобности подтаскивать мешки картошки к придорожному ларьку, стоял и слушал. (Он уже вошел в пору зрелости, скрытой внутри, несмотря на все это, бездействующей, выжидающей, может быть, мечтающей.) Говорили главным образом о доме; он выглядел безобразно и своим видом оскорблял чувства жителей города.

– Но к нему постепенно привыкаешь, – иногда замечал Клейтон Клаттербак (отец Джона). Ответа на это обычно не следовало. Это было заявление, лишенное всякого смысла, и в то же время оно отражало очевидный факт. Если вы стоите во дворе лавки Брауни, выбирая, допустим, в ягодный сезон себе из ящика плоды покрупнее, рано или поздно замечаете, что ваш взгляд невольно поворачивается к дому на холме подобно тому, как флюгер поворачивается на северо-восток под напором мартовской вьюги. Раньше или позже вам приходится посмотреть на него, со временем большинство людей делает это мельком. Наверное потому, что, как сказал Клеит Клаттербак, к дому Ньюалла начинаешь привыкать.

В 1924 году Кора упала с лестницы, что вела в купол нового крыла, и сломала шею и позвоночник. По городу пошел слух (он возник скорее всего на женском благотворительном собрании), что при этом она была совершенно обнаженной. Ее похоронили рядом с недолго прожившей дочерью-уродом.

Джо Ньюалл – по мнению большинства, в нем, несомненно, текла еврейская кровь – продолжал богатеть. Он построил два сарая и хлев на холме и соединил их новым крылом с главным домом. Строительство хлева завершись в 1927 году, и его назначение сразу стало ясным – он решил, по-видимому, стать фермером. Он купил шестнадцать коров у фермера в Меканик-Фоллзе и приобрел o того же парня новенькую доильную машину. Те, кто сумел заглянуть в кузов грузовика, доставившего ее Ньюаллу, и потом осмотрел, когда шофер, прежде чем подняться на вершину холма, остановился у Брауни выпить бутылку холодного эля, утверждали, что доилка походит на металлического осьминога.

Разместив коров в стойлах и установив доильную машину, Джо нанял полоумного дурачка из Моттона, чтобы тот ухаживал за его новым капиталовложением. Почему этот прижимистый и деловой хозяин фабрик пошел на такой шаг, озадачило всех. Разве что Ньюалл начал терять деловую хватку. Тем не менее он поступил именно так, и все коровы погибли. Санитарный врач графства приехал, чтобы взглянуть на коров, и Джо предъявил ему заверенное свидетельство ветеринара (причем ветеринара из Гейтс-Фоллза – говоря это, жители многозначительно поднимали брови), в котором говорилось, что коровы сдохли от бычьего менингита.

– По-английски это означает.невезение, – сказал Джо.

– Вы что, шутите?

– Думайте как хотите, – сказал Джо. – Я не возражаю.

– Заставьте этого дурачка заткнуться, пожалуйста, – попросил санитарный врач. Он смотрел на полоумного парня, который стоял на подъездной дороге, опершись плечом на деревенский почтовый ящик, и дико выл. Слезы стекали по его пухлым грязным щекам. Порой он с размаху сильно ударял себя по лицу, словно все это – его вина.

– С ним все в порядке.

– Никакого здесь не вижу порядка, – заметил санитарный врач, – и меньше всего с этими шестнадцатью коровами, что лежат на спинах вверх копытами, будто изгородь. Я вижу это отсюда.

– Хорошо, что видите, – сказал Джо Ньюалл, – ближе вам подойти не удастся.

Санитарный врач бросил сертификат из Гейтс-Фоллза на землю и растоптал его ногами. Он посмотрел на Джо Ньюалла, и лицо его так покраснело, что извилины вен по сторонам носа стали пурпурными.

– Я должен осмотреть этих коров. Пусть вытащат сюда одну из них, если вы не пускаете меня на свою ферму.

– Нет.

– Вы что, считаете себя хозяином всего мира, Ньюалл? Я привезу постановление суда!

– Попробуйте.

Санитарный врач уехал. Джо смотрел ему вслед. У конца дороги, ведущей к амбару, стоял полоумный идиот в измазанном навозом комбинезоне, заказанном по каталогу фирмы «Сиэрс и Робак», все так же опершись на почтовый ящик, и не переставая выл. Он простоял весь жаркий августовский день, подняв свое идиотское лицо монголоида к желтому небу и воя во весь голос.

– Выл, как теленок на луну, – заметил молодой Гэри Полсон.

Санитарного врача графства звали Клем Апшоу, он был родом из Сиройс-Хилла. Немного поостыв, он, наверное, отказался бы от ссоры, но Брауни Макиссик, выдвинувший его на эту должность (и разрешивший ему пить в долг немало пива), отговорил его. Отец Харли Макиссика обычно не любил загребать жар чужими руками – да ему это и не требовалось, – но ему хотелось продемонстрировать Джо Ньюаллу, какие обязанности накладывает на владельца частная собственность. Он хотел, чтобы Джо понял, что частная собственность – это великая вещь, да, великое американское завоевание, но частная собственность все-таки является составляющей города, его частью. Население Касл-Рока считает, что мнением общественности не вправе поступиться и богачи, даже если они могут позволить себе пристроить еще одно крыло к своему дому, приди им в голову такая фантазия. Поэтому Клем Апшоу поехал в Лэкери, который в то время был центром графства, и получил постановление суда.

Пока санитарный врач ездил в суд, мимо воющего идиота проехал большой фургон, который остановился у амбара. Когда Клем Апшоу вернулся, с постановлением суда, во дворе лежала всего одна корова, которая глядела мимо него черными глазами, потускневшими и устремленными куда-то вдаль. Клем определил, что по крайней мере эта корова погибла от бычьего менингита, и уехал. После этого фургон вернулся и забрал оставшуюся корову.

В 1928 году Джо начал строить еще одно крыло. Именно тогда завсегдатаи, собиравшиеся у Брауни, пришли к выводу, что он спятил. Умный, с деловой хваткой, но чокнутый. Бенни Эллис утверждал, что Джо вырвал глаз у своей дочери и хранил его вместе с ампутированными пальцами, торчавшими ec другого глаза, в банке с составом, который Бенни называл «фаббледехидом», на кухонном столе. Бенни был страстным любителем журналов ужасов, на обложках которых были нарисованы голые женщины в лапах гигантских муравьев и всякие другие кошмары. Его рассказ о банке Джо Ньюалла был явно вдохновлен ими. В результате вскоре во всем Касл-Роке – не только в Бенде – оказалось полно людей, которые утверждали, что все это абсолютно верно. Некоторые говорили, что в своей банке Джо хранил даже те части тела, о которых не принято говорить вслух.

Второе крыло было построено в августе 1929 года. Спустя две ночи мимо дома промчалась старая машина с огромными натриевыми фарами, похожими на сверкающие глаза, свернула на подъездную дорогу к самому дому, и кто-то бросил вонючий полуразложившийся труп большого скунса на стену нового крыла. Мертвое животное забрызгало одно из окон, оставив на нем веер крови, напоминавший своими очертаниями китайскую идеограмму.

В сентябре этого же года случился пожар в цеху лучшей фабрики Джо Ньюалла, где стояли чесальные машины. Убыток составил пятьдесят тысяч долларов. В октябре произошел крах фондовой биржи. В ноябре Джо Ньюалл повесился на балке в одной из незаконченных комнат нового крыла – скорее всего в спальне. Свежий запах дерева все еще стоял в этом крыле. Его нашел Кливленд Торбатт, заместитель менеджера фабрики в Гейтс-Фоллзе и партнер Джо (по крайней мере ходили такие слухи) в ряде спекуляций на Уолл-стрит, которые стоили теперь меньше блевотины коккер-спаниеля, больного туберкулезом. Тело было вынуто из петли следователем графства, должность которого тогда занимал брат Клема Апшоу, Нобл.

Джо похоронили рядом с его женой и ребенком в последний день ноября. Стояла холодная погода, и в похоронах участвовал всего один человек из Касл-Рока – Элвин Кой, шофер похоронной машины фирмы «Хей и Пибоди». Элвин потом рассказал, что единственным посторонним, присутствовавшим на похоронах, была молодая стройная женщина в енотовой шубе и черной остроконечной шляпе. Сидя в лавке Брауни и закусывая огурцом прямо из бочки, Элвин саркастически улыбался и поведал приятелям, что это была, вне всякого сомнения, проститутка. Она ничуть не походила на Кору Леонард Ньюалл или кого-нибудь из ее семьи, а во время молитвы даже не прикрыла глаза.

***

Гэри Полсон входит в лавку с крайней медлительностью, осторожно закрывая за собой дверь.

– Привет, – равнодушно говорит Харли Макиссик – Слышал, ты вчера в Грейндже выиграл индейку, – намечает старый Клат, готовясь раскурить свою трубку.

– Да, – отвечает Гэри. Ему восемьдесят четыре года, и он, подобно остальным старикам, помнит то время, когда Бенд был куда более оживленным местом, чем сейчас. Он потерял двоих сыновей в двух войнах – еще до того как началась эта мерзость во Вьетнаме. Его третий сын, хороший юноша, погиб в 1973 году при столкновении с лесовозом недалеко от Прескью-Айл. Один Бог знает почему, но перенести эту потерю оказалось легче. Теперь временами у Гэри из углов рта текли слюни и он часто шлепал губами, втягивая их.обратно в рот, пока они не утекали слишком далеко и не оказывались на подбородке. За последнее время он многое позабыл, зато знает, что старость – это очень плохой способ провести последние годы своей жизни.