Криминальные сенсации (Часть 1) - Гюнтер Продьоль

Все опасения, возникшие у Фердинанда по поводу бриллиантового колье, были напрасными, так же как оказались ненужными и все предосторожности, которые шеф Си-ай-ди Карлуччи предпринял, чтобы воспрепятствовать преданию гласности истории о драгоценностях. У принца не было даже мысли подключать к этому делу немецкую полицию, поскольку от нее он вообще не ожидал какой-либо помощи. Карлуччи же не мог так просто присвоить колье, потому что уже слишком много людей его управления слышали о предварительном задержании мистера Фердинанда Шенайх-Каролата.

Все получилось совсем по-другому, и расстроенный Фердинанд, вероятно, охотно бы отказался от колье с двадцатью двумя камнями, если бы ему сказали, что его ожидает.

На следующий день "джип" американской военной полиции доставил его в штаб-квартиру Си-ай-ди в Лихтерфельде. Однако на этот раз Фердинанд оказался не в кабинете Рэя Карлуччи, а на заднем сиденье лимузина марки "форд", с занавешенными окнами, так что он не мог видеть, куда они ехали вместе с присоединившимся Карлуччи. Шеф Си-ай-ди сразу же извинился за эту таинственность и объяснил ее необходимостью соблюдать режим секретности. Фердинанд, не видя дороги, и не догадывался, куда они направлялись. Лишь гораздо позже принц узнал, что его доставили в Далем, пригород Берлина, в штаб-квартиру американской военной администрации, к личному адъютанту коменданта города генерала Льюсиуса Д. Клэйя. Этот офицер, носивший элегантную форму подполковника, назывался Счербинайном. Каковы, собственно, были его функции в военной администрации Берлина, осталось в ходе расследования этого дела невыясненным. Скорее всего, он был офицером связи секретной службы с военным командованием и находился в тесных, приятельских отношениях как с шефом Си-ай-ди Карлуччи, так и с Клэйем. Трясущегося от страха принца Фердинанда он встретил с изысканной приветливостью, и после получасового разговора пасынок кайзера был полностью убежден в том, что американская военная администрация одну из главных для себя задач после окончания войны видела в быстрейшем освобождении Гермины, вдовы покойного Вильгельма, "содержащейся в плену" во Франкфурте-на-Одере, и доставке ее вместе с многомиллионными драгоценностями в американскую зону оккупации Германии. Фердинанд был уже готов захлопать от восторга в ладоши при виде такой лояльности к монархическим традициям, но тут подполковник охладил его пыл.

— Принц, — сказал он с подкупающей конфиденциальностью, — к сожалению, мы, американцы, можем помочь вам в этом только советом, но ни в коем случае не делом. Политическая ситуация не позволяет нам пойти на какое-либо вмешательство. Русские как-никак наши союзники и братья по оружию, и нам не к лицу похищать из их зоны оккупации императрицу Германии. Это может привести к осложнениям.

И хотя неизвестно, стали бы советские оккупационные власти сильно огорчаться, если бы Гермина выехала из Франкфурта в западном направлении, все же принц Фердинанд опасался этого и был благодарен американским друзьям за их готовность помочь в сложившейся ситуации, по крайней мере, добрым советом. Подполковник Счербинайн настоятельно советовал принцу сначала хотя бы доставить бриллианты в Берлин, чтобы многие миллионы не попали в руки русских. А уж после этого можно было бы обстоятельно и спокойно выбрать наиболее благоприятный момент для эвакуации вдовствующей императрицы и все подготовить.

Как ни привязан был Фердинанд к матери, бриллианты были ему все же дороже ее безопасности; поэтому он быстро согласился на предложение подполковника. Договорились о следующем: подруга принца, через которую поддерживалась связь с императрицей, должна была в ближайшие дни снова отправиться во Франкфурт-на-Одере для обмена продуктов. При этом ей нужно было передать Гермине письмо от Фердинанда, в котором он предлагал матери из соображений безопасности переслать уже сейчас в Западный Берлин фамильные драгоценности. В конце концов ведь слишком опасно для почтенной дамы в такое неспокойное время путешествовать с кучей бриллиантов в сумке.

Однако, чтобы дело не выглядело так, будто у нее просто хотят выудить ценности, подполковник тут же разработал конкретный и вполне заслуживавший доверия план ее эвакуации. В соответствии с ним, Гермина в течение нескольких недель должна была прогуливаться в окрестностях Франкфурта и рассказывать об этом всем своим знакомым. В назначенный день ей нужно будет выйти на определенный заранее перекресток проселочных дорог, где ее заберет и доставит в Потсдам замаскированный автомобиль расположенной в русской зоне оккупации американской военной миссии. Из Потсдама вдовствующая императрица на поезде доберется до американского сектора Берлина.

Предусмотрительность американской военной администрации простиралась даже дальше. В это время принц еще снимал комнату во флигеле старого дома на Шлангенбадерштрассе. Этому крайне недостойному жилью подполковник предложил приличествующую происхождению принца замену. Он объявил Фердинанду, что военная администрация конфисковала для него виллу в Далеме на Мальвенштрассе, 1, куда он может сразу же переехать.

Однако принц был совсем не в восторге от этой неожиданной перспективы улучшения своего социального положения и скромно попросил о том, чтобы его и дальше оставили жить в комнатке во флигеле. Когда просьбы не помогли, он наконец признался, почему отдает предпочтение флигелю на заднем дворе: хозяйка квартиры была его любовницей, кстати говоря тайной, поскольку Фердинанд уже много лет был женат на артистке кабаре, певице, которая выступала под псевдонимом Розы Раух и исполняла шлягеры и шансоны. Чаще всего она пела песню Марлен Дитрих "Я с головы до ног настроена любить…". А так как она не только пела ее, но и действовала в соответствии с провозглашенным в ней девизом, Фердинанд расстался с ней и переселился к манекенщице по имени Вера Хербст. Она-то и выполняла как его доверенная челночные рейсы во Франкфурт-на-Одере.

Поскольку на вилле нельзя было поселиться с любовницей вместо супруги, Фердинанд предпочитал отказаться от всех удобств и почестей. Однако секретная служба Си-ай-ди не была прибежищем строгих пуритан. Въедет ли на виллу жена или любовница — полковнику было безразлично. Принцу пообещали, что на Веру Хербст будет выписан жилищным управлением ордер, и тем самым согласие Фердинанда переселиться было получено. Чего и добивались американцы.

Вера Хербст поехала во Франкфурт в канун Троицы 1947 года. Вдовствующая императрица Гермина жила в городском районе Паулиненхоф, где советская военная комендатура выделила ей небольшой домик. Хозяйство вела жившая с ней экономка. Хотя Гермине было всего шестьдесят лет, выглядела она старухой, которой далеко за семьдесят.

Вера Хербст явилась к ней в то время, когда экономка ушла за покупками. Счербинайн велел Вере передать письмо только в том случае, если мать принца Фердинанда будет одна.

Прочитав письмо, Гермина устало улыбнулась. Ей было приятно, что сын беспокоится о ней и что даже американцы проявляют заботу о ее благополучии, но план побега отклонила.

— Для таких приключений я уже слишком стара, детка. Кроме того, не испытываю здесь ни в чем недостатка, наверняка мне живется намного лучше, чем другим людям. У меня есть квартира, достаточно сытная еда и даже человек, который заботится обо мне.

— Фердинанд и мистер Счербинайн хотят, чтобы вы переехали в Западную Германию или, если пожелаете, в Швейцарию. Там вы могли бы в мире и покое встретить закат жизни, — уговаривала старую женщину Вера Хербст, ибо полагала, что Гермина вряд ли отдаст драгоценности, если ее не убедить в преимуществах переселения на Запад.

Но, очевидно, возраст, болезни и надвигающаяся смерть, которую она предчувствовала, сделали женщину невзыскательной и мудрой. Ей не хотелось и далее скитаться по свету. Поэтому она сказала:

— Передайте Фердинанду, что я от всего сердца благодарна ему за то, что он хочет для меня сделать, но предпочитаю остаться здесь, во Франкфурте.

Вера Хербст с трудом скрыла свое разочарование. Она соображала, как бы ей незаметно перевести разговор на главную тему, но так и не отваживалась прямо спросить о драгоценностях.

Неожиданно ей помогла сама Гермина.

— В своем письме, — сказала она, — Фердинанд пишет, чтобы я передала вам драгоценности. Он опасается, что русские могут конфисковать их как военные трофеи. Хотя я и не думаю, что они их у меня отберут — при желании это можно было бы уже сделать, — все же небезопасно хранить их здесь. У меня нет сейфа и достаточно надежных замков. В дом могут проникнуть воры. Кроме того, и здоровье может подвести. Весьма сомнительно, попадут ли тогда эти ценные вещи в нужные руки. Действительно, будет лучше, если вы возьмете их с собой.