Призванный быть зверем - Андрей Сантана

постепенно сгорала пламенем.

Наш бой продолжался почти весь день. Череда заклинаний и передачи силы свалили Альку с ног, и она обессиленно села у коряги, тяжело дыша и обливаясь потом. Мы же с Мелони продолжали смотреть друг на друга. Мои конечности дрожали, из её носика текла кровь. Несмотря на защиту изнутри, большую часть моей шкуры опалило. Такое чувство, что даже клыки наэлектризовались и от каждого движения давали разряд.

— Что тут происходит?! — удивилась Рита, а из-за её спины выглядывали Рифа и Айвори.

Я все еще смотрел на яростную Мелони. Нова не шутила, когда сказала про силу воли.

Глаза девочки закрывались, но, моргая, она продолжала смотреть прямо. Уважаю.

— Ничья? — снова выдохнул я пар.

— Возьми свои слова обратно, — тихонько прошептала ведьмочка.

— Ты можешь всех защитить, когда… — Даже думать было больно, надо заканчивать. — Когда перестанешь жалеть себя. Впереди еще много плохих дней, поэтому не зацикливайся на старых, смотри только вперед. Я возьму свои слова обратно, когда ты выиграешь у меня в честном бою, уговор?

— Прекрасно, уговор! Сегодня… ничья, — шмыгнула она кровавым носом.

— Хорошая речь, — устало шепнула Нова, и под её голос я опустился на колени, а Мелони упала на снег. Если дети такое умеют, тогда взрослая ведьма и вправду будет грозным бойцом.

А вот Рита опять на меня разозлилась, но пока подбежала к малявке. Девочки же паниковали, не зная, что делать и к кому идти. Я посмотрел на Альку. Она понимала, что все в порядке и Мел просто переутомилась. Легкая улыбка осветила ее лицо, и я прочел по губам: "Спасибо".

Интересно, мне всегда надо огрести, чтобы что-то сделать хорошо?

"Но это у тебя получается чертовски хорошо".

Ха-ха. Я бы тебя сейчас ударил, но ты фантом. Да и кровь бурлит, сил нет. Раз волк, два волк…

Глава 22. Кровавые

Деревня Монро

Кровавый оборотень сомкнул челюсти на шее молодой девушки. Единственное, что жертва успела сделать — жалобно взвыть от нетерпимой боли, протянув руку.

— Рвите! Ешьте! — Вожак стаи смеялся от души, его мысли слышали как сородичи, так и простые люди.

Деревня погрузилась в кошмар за считанные секунды. Нападение началось с нескольких сторон, а жители тихого места не были готовы дать отпор. Ломая окна и выбивая двери, кровожадные охотники убивали всех. Снег все больше окрашивался алым. Волки пировали, разрывали, веселились. Одиночные выстрелы смельчаков ни оказывали никакого эффекта. Казалось, боль доставляет монстрам удовольствие.

— Ардюк, смотри! — Откусив кусок мяса от оторванной человеческой руки, один из Кровавых указал когтем на мальчика, уже почти добежавшего до опушки.

— Свежатина моя, — прорычал Ардюк, лидер Кровавых.

Встав на все четыре лапы, он быстро выбежал из умирающей деревни. Непропорционально длинные руки мощно отталкивались от снега, оставляя на нем кровавые следы. Слюни уже наполняли пасть, ветер бил в глаза. Мальчик становился все ближе, детские ножки не могли справиться с парализующим страхом смерти, вязли в глубоком снегу, дыхание сбилось… Хищнику осталась всего пара метров. На мгновение мальчику показалось, что он спрятался за дерево, обманув преследователя, но… "Нашел!" — прыгнул Ардюк на свою жертву.

Выстрел! Получив пулю прямо в сердце, вервольф заскулил и покатился по земле. Красная шерсть становилась бордовой. Рана жгла, жгла так сильно, что вожак не смог поверить сразу.

— Да, мой дорогой, это серебро, — раздался хриплый женский голос.

— Серебряная пуля, это невозможно! Ар-р-р! — Оборотень блеванул кровью, продолжая бесполезные попытки достать жгучий металл. — Здесь не должно быть охотников!

А еще Ардюк знал, что серебряные пули слишком дорогое удовольствие для обычных людишек.

— Побереги силы, а то умрешь раньше, чем мы поговорим.

Неизвестная показалась. Ее лицо скрывал капюшон темно-зеленого плаща, были видны только накрашенные черные губы со шрамом у левого уголка. Она подошла ближе, досылая патрон в украшенный серебром револьвер, на боку которого были выцарапаны отметины: пять ровных палочек. — Принимай маскировку или сдохни, — прицелилась она промеж глаз страдающему волку.

Зверь только зарычал. Красная шерсть начала опадать, вытянутая морда уменьшаться. Через минуту на девушку смотрел болезненно тощий парень. Красные волосы неряшливо торчали в разные стороны, уши ободраны. Руки попытались найти опору, но новая боль опять вызвала приглушенный крик.

— Вытащи эту проклятую штуку! — не выдержал Ардюк.

Свободная рука неизвестной сжалась в кулак, и вопросов у красного оборотня только прибавилось. Пуля резко вышла из его груди, окутанная фиолетовой эссенцией. "Телекинез?! Это точно он! Значит, это не охотник, это…"

Красные зрачки снова уперлись в незнакомку.

— Кто я, тебя не должно волновать, важно то, что мы можем помочь друг другу. — Ведьма дернула пальцем, и пуля, потерявшая свой эффект, вошла в ближайший ствол дерева.

— Ну, когда тебе тычут стволом в морду, думаю, разумно послушать. — Ардюк все еще страдал от яда серебра, но так как проклятый металл ушел, метаболизм постепенно справлялся с отравой. Проведя пальцем по длинному носу, оборотень сплюнул кровь. — Говори, только быстро. Думаю, кто-нибудь из моих сородичей мог услышать выстрел.

— Ты ненавидишь людей? Верно? — Продолжая двигать пальцами, девушка с помощью телекинеза извлекла из подсумка тряпку, и та упала прямо на колено Ардюка. — Хочешь отомстить? Возродить некогда смертоносный клан Кровавых, чтобы имя бога Бахира снова приводило всех в ужас?

— Хех, ты поехавшая, что ли? Что ты несешь? — улыбнулся оборотень. Даже в человеческой форме его зубы остротой напоминали колья. — Мне проще тебя сожрать и благодаря твоей эссенции стать сильнее, ведьма! — Мускулы волка слегка увеличились, готовясь к трансформации, но ментальная сила, сдавив горло Ардюка, прижала вожака к земле, а в раскрытый от боли рот вставили револьвер.

— Еще раз меня так назовёшь, животное… — Большой палец взвел курок. — Нюхай ткань.

Кровавый снова зарычал, поняв, что ведьма перед ним гораздо старше, чем выглядит. А это значит, что в честном бою с ней один на один у него шансов никаких. Нехотя, с дулом во рту, он взял ткань и вдохнул полной грудью. "Что… Это…" Его зрачки расширились. Еще никогда он не чувствовал такой эссенции, такой чистой,