Уйди из моей жизни - Маргарет Майо

— Ты слышала, когда у Байрона свадьба?

Сердце Даниэллы чуть не выскочило из груди.

— Нет. Когда? — О, пожалуйста, пусть это будет еще не скоро! Не раньше, чем она осуществит свой замысел.

— Я тоже не знаю, — быстро проговорил он, — но я подумал, может быть, ты знаешь? Мы с Эвой хотели, естественно, купить им свадебный подарок, но знаешь, нас с твоей мамой уже скоро здесь не будет — мы уедем. Я заказал места в круиз на три месяца, хотя ей еще об этом не сообщил, — добавил он доверительно. — Так вот, я хотел, чтобы ты передала им наш подарок. И еще: не беспокойся о делах компании. В мое отсутствие за всем здесь будет смотреть Гордон.

Гордон Стил занимал должность директора по продажам. Он был очень компетентным работником, и Даниэлла знала, что Стил будет охранять интересы компании, как свои собственные. Но совсем не это волновало ее в данный момент.

— Я могла бы передать им ваш подарок, — медленно заговорила она, — но вся проблема в том, что меня, возможно, тоже здесь не будет, когда они поженятся. Я думаю поехать за границу. — Твердо она еще ничего не решила, но представляла себе все очень ясно. — Я сдам свой дом в аренду, — на ходу импровизировала она, — Мелиссу попрошу позаботиться о моих магазинах, а сама поеду на год в путешествие по Америке. У Джона — родственники в Аспене. У них собственное ранчо, и они уже давно зовут меня погостить у них. — Все это было правдой. — Я, вероятно, поживу у них на ферме.

У Рода расширились от удивления глаза.

— Когда ты все это решила? А твоя мать знает об этом?

Даниэлла покачала головой.

— А ты собиралась сообщить ей это до нашей свадьбы?

Даниэлла наморщилась.

— Вообще-то нет. Но если вы уезжаете на три месяца, тогда я скажу ей.

— Она не обрадуется.

— Я знаю, — согласилась с ним Даниэлла. — Вот почему я и не хочу ничего говорить до тех пор, пока вы не поженитесь. Не хочется портить ей праздник. Я давно не видела ее такой счастливой, Род. Но это путешествие я задумала очень давно. — Казалось, ложь очень легко слетает с ее губ.

— Вероятно, с тех пор, как умер Джон? — спросил он, внезапно догадавшись.

Даниэлла тут же ухватилась за это объяснение.

— Да, именно тогда! Просто у меня не было возможности уехать надолго, так как мама осталась бы одна. Сейчас у нее есть ты, и теперь меня ничто не задерживает.

— Может быть, ты соскучишься по дому прежде, чем истекут твои двенадцать месяцев? — с надеждой предположил он.

— Может быть, — она улыбнулась.

— Мне кажется, будет лучше, если ты все это расскажешь своей матери в моем присутствии.

Даниэлла кивнула. Она и сама об этом подумала.

* * *

Следующие несколько недель были заполнены хлопотами. Не считая того, что Даниэлла помогала матери готовиться к свадьбе, ей еще нужно было заниматься улаживанием своих собственных дел, возникших в связи с запланированным путешествием. Необходимо было подумать о доме и позаботиться о лошадях. Ей очень не хотелось оставлять все на целых двенадцать месяцев, да и мысль о том, что здесь будут жить совершенно посторонние люди, не радовала ее.

Мелисса как-то обмолвилась, что ее старшая сестра Фиона вынуждена съехать со своей квартиры в конце месяца: ей отказались продлить аренду. Хозяин дома хотел затащить Фиону в свою постель, так со злостью заявила сама Мелисса. Даниэлла тут же поняла, что нашла идеального жильца для своего дома. Фиона к тому же страстно любила лошадей, и это означало, что о Шандоре и Моргане тоже будет кому позаботиться.

Оставались еще ее магазины. Даниэлла порадовалась тому, что не открыла в Стратфорде еще один магазин. И вообще — с некоторых пор магазины стали для нее настоящей головной болью.

И опять спасение пришло от Мелиссы. У нее появился новый богатый приятель, который занимался оптовыми поставками готовой одежды и с которым Даниэлла вела уже свои дела. Как раз тогда он и познакомился с Мелиссой.

— Адриан сказал, что пора бы мне уже иметь свой собственный магазин, а то и два, — поделилась она с Даниэллой. — Ты не хочешь продать магазины?

Продать? Вряд ли, но сделка все же была заключена. Даниэлла едва держалась на ногах от всех этих хлопот, но немного сил, чтобы подумать о Байроне и Саманте, у нее все равно оставалось. Обычно она вспоминала о них по ночам, лежа без сна в постели. Каждый раз эти воспоминания причиняли невыносимую боль. Нет, все-таки она поступает правильно, уезжая из страны до их женитьбы.

День бракосочетания ее матери с Родом был похож на сказку. Невеста сияла, у жениха с лица не сходила улыбка. Эвелин даже простила Даниэллу за то, что та собралась провести год в Америке.

Байрон с Самантой были приглашены на свадьбу, но, к огромному облегчению Даниэллы, вежливо отказались, сославшись на неотложные дела. Было ли это правдой, Даниэлла не знала, но это означало, что она может вздохнуть свободно.

Провожая свою мать и нового отчима в их медовый месяц, Даниэлла твердо знала, что не позднее чем через два дня она и сама покинет Англию. Она никак не могла дождаться этого момента. Даниэлла никогда не была в Америке, но родственники Джона не раз говорили ей, что она может оставаться у них столько, сколько ей захочется.

Это была ее последняя ночь в Англии. Даниэлла сидела и читала вечернюю газету, как вдруг одна заметка заставила ее буквально подскочить в кресле. Она мгновенно забыла о том, что уже поздно и что она собиралась спать. Вместо этого Даниэлла бросилась за своим пиджаком и ключами от машины.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Даниэлла неслась к больнице как одержимая, благодаря Бога, что заметка попалась ей на глаза. А ведь она могла и не прочесть, что жизни Байрона угрожает опасность. Завтра она улетела бы в Америку и так бы ничего и не узнала. Эта мысль была невыносима.

Машины оглушительно сигналили ей, когда она лавировала между ними, обгоняя их и нарушая правила, совсем не думая о собственной безопасности. Была уже почти полночь. Даниэлла едва ли обращала внимание на машины. Она знала, что должна быть там, должна видеть его и поговорить с ним. А что, если он умрет, так и не узнав о том, что она все еще любит его? Так и не узнав о крошке Люси? При мысли об этом слезы побежали из глаз, и она перестала видеть дорогу. Даниэлла взяла себя в руки и смахнула слезы.

Она резко затормозила на больничной автостоянке, бросилась из машины к регистратуре, выяснила, в какой палате лежит Байрон, и понеслась по больничным коридорам. Вслед ей неодобрительно смотрели и осуждающе качали головами.

Она толкнула незапертую дверь и замерла на пороге. Все было так, словно она опять видела перед собой Джона. Перед ней была такая же бритая голова, такие же трубочки и проволочки, присоединенные к ней, и такая же медсестра со строгим лицом, сидящая у изголовья пострадавшего.