Хранитель Времени - Инна Андреевна Бирюкова

сомнения времени не было. И буквально растворилась в ослепительно-ярком белом свете, поглотившем всю меня, без остатка.

Ощущения были непередаваемыми. Меня не было нигде, но в то же время я была в каждом дереве, текла сквозь корни, стволы и ветки, смешавшись с древесными соками. Из одного в другое, по цепочке… и так до бесконечности. Пока в какой-то момент не поняла, что падаю. Падение заняло меньше секунды, из чего следовало, что падала я с небольшой высоты. Бока не отбила, просто почувствовала легкий толчок, затем нащупала под собой что-то мягкое, человекоподобное и несколько огорченное моим внезапным появлением, о чем можно было судить по доносящимся из-под меня сдавленным ругательствам. Не торопясь слезать с несчастного, осмотрелась… И тихо ужаснулась. Тихо — потому что голос как-то сразу пропал. Огромное чудовище бесновалось среди разгромленного пролеска. Количество поваленных деревьев впечатляло. Выглядело чудовище… чудовищно. Иначе и не скажешь. Огромная петушиная голова взирала на мир жабьими глазами. Тело очень напоминало драконье с длинным шипастым хвостом и кожистыми крыльями летучей мыши. Мощный хвост хлестал из стороны в сторону, метя в полуэльфку, которой пока что удавалось уворачиваться. Яна, Эйвальда и Светланы почему-то видно не было, и у меня сжалось сердце в предчувствии случившейся беды.

— Слезь с меня, идиотка! — рявкнули снизу, и разъяренный маг, словно тряпичную куклу, отбросил меня в сторону.

Ну, хвала богам, нашелся! Нашелся, живой и ругается!

— Что это за тварь?! — заорала я в ответ, удивившись тому, что голос у меня все-таки есть.

— Не суйся! — Ян ловко выхватил что-то из-за пояса и не глядя с двух рук запустил в монстра.

Тут же над разоренной поляной пронесся такой рев, полный боли и бессильной ярости, что я порадовалась тому, что и так сижу — иначе бы упала.

— Вставай, быстро! — маг грубо схватил меня за руку и потащил в сторону от слепо мечущегося исполина. На месте жабьих глаз поблескивала сталь небольших метательных ножей. Я присвистнула — ну и меткость!

— Стой! Куда?! Там же Лайн! Ты его уже ослепил, давай теперь добьем! — отчаянно сопротивлялась я, но вырваться не могла.

Маг взглянул на меня как на умалишенную.

— У меня резерв на нуле, я не смогу тебя защитить! Шевелись же, Лета! Он все равно нас чует!

— Чует?

— Носом! Мы все пахнем, ты не знала?

— Но Лайн! Ее он тоже чует!

— Я не могу спасти вас обеих!

— Зато я могу! Ян, она моя подруга, и я ее здесь не брошу!

— Лучше будет погибнуть вместе с ней?!

— Для меня — да! Я хотя бы попытаюсь!

— А для меня — нет! — резко оборвал маг и вознамерился снова в меня вцепиться.

— Только посмей! — разъяренной кошкой зашипела я, от души (за все накопившиеся обиды!) треснула его коленом в самое уязвимое место и, воспользовавшись тем, что маг, охнув, упал на колени, во всю прыть припустила обратно.

Успела вовремя — пифия была уже в весьма плачевном состоянии. Надеюсь хоть, что даже если она и ранена, то не смертельно. Слишком близко подходить не стала, незачем.

— Эй, ты! Петух-переросток! Иди-ка сюда, разговор есть! Кстати, в этой доходяге только кожа да кости! Я вкуснее, честно! — и запустила в него увесистым булыжником. Попала удачно — в затылок. Или как там у него это место называется? А, неважно.

Чудище обернулось и принюхалось. Я не двигалась с места, продолжая кричать какую-то ерунду, чтобы шел он не только на запах, но и на голос и ни на что не отвлекался. Ворох разрозненных чувств метался внутри, не в силах вырваться наружу или трансформироваться во что-то определенное. Хотя бы в слезы. Я прекрасно понимала, что уж в этом-то поединке мне точно не выстоять. Но спасаться позорным драпом не собиралась. Там Лайн. И ей тоже страшно. Эйвальд и Света, возможно, еще живы. Я должна им дать хотя бы незначительный шанс на спасение. Страх, боль, отчаяние, безысходность разрывали душу на куски, мешая дышать, мыслить, существовать. «Беги, ты ничего не сможешь изменить», — стучала кровь в висках. Скорее всего. Но я попробую.

Классическая стойка. Едва ли не завязанные в узел пальцы. «Мордочка печального суслика». Насколько забавным это казалось тогда, настолько же сейчас это стало серьезным и важным. Ошибиться нельзя. Цена ошибки — не выбитые витражные стекла, а несколько дорогих мне жизней. Включая и мою собственную.

Слова слетают с губ зазубренной скороговоркой. В этот раз все было не так. В этот раз я чувствовала не бегущую сквозь меня силу, а ревущий огненный поток, сжигающий все на своем пути. Страх ушел. Чувство неуязвимости, неукротимости, неописуемой мощи дурманило рассудок. И вот ярость, вызревшая где-то глубоко внутри и напитанная осознанием того, что на карту поставлено все, срывается с пальцев и устремляется прочь. Она видит цель. Она ее достигает. Миг — и чудовище превратилось в живой факел. Пока живой. Тщетно оно каталось по земле, пытаясь сбить огонь. Его нельзя ни сбить, ни потушить, ни залить водой. «Саламандра» безжалостна.

Я облизнула губы, почувствовав на них солоноватый привкус крови. И когда только успела куснуть саму себя?

Получилось! Получилось по-настоящему! Первый раз в жизни вышло как надо! Только… Кажется, Ян мне этого не простит. Если до этого я сама хотела его пристукнуть, то теперь, кажется, это вполне взаимно.

Я сжала кулаки и снова прикусила губу, чтоб не зареветь от всего сразу. Сил искать друзей не было. Говорить с мужем — тем более. Он не поймет, что я не могла иначе. Я опустила голову и впервые в жизни ощутила страстное желание завыть. Натурально. По-волчьи. И вдруг заметила, что стою в уже знакомом кругу. Но на этот раз он был куда больше предыдущего. Трава вновь пожухла и как-то скукожилась. Я присела, провела по ней рукой. Чахлые стебельки рассыпались в пыль от легкого прикосновения. Вот она — цена победы. Моего резерва не хватило, и я нашла чем его восполнить. Я уничтожаю все вокруг. Все, к чему прикасаюсь. На душе стало совсем паршиво. «Так вот почему Ян сам не пальнул по нему „саламандрой“, у него просто резерва не хватило…» — мелькнуло в голове.