Легенды полуночных драконов (СИ) - Шёпот Светлана

Иллиадар на мгновение задумался.

– Может, попробовать сделать его более прозрачным? – спросил он. – А то из-за этой золотистой пыльцы ничего видно не будет.

– Попробуй. Только пока накрой только нас, а потом экспериментируй.

В итоге барьер получился почти прозрачным. Хотя от золотистой пыльцы избавиться полностью не получилось.

– А сейчас растягивай на всех.

– Надо предупредить, а то испугаются еще, – Иллиадар хлопнул по плечу мужчину перед собой. – Передайвперед, что я сейчас всех укроюбарьером. Скажи, чтобы сообщили отцу.

Воин кивнул и тут же отвернулся. Вскоре он обернулся к нам обратно.

– Его светлость передал, что все услышал и понял, можете делать, как пожелаете.

– Отлично, – страж кивнул, и барьер моментально растянулся вперед, укрывая всех нас. Вид был такой, словно мы шли внутри вытянутого мыльного пузыря.

Как показало недалекое будущее, идея с барьером пришла в наши головы весьма своевременно.

Началось все как обычно. Мы нашли подходящее место для ночлега и собрались вставать лагерем. Иллиадар как чувствовал, не убирал барьер, а растянул его на максимальное расстояние, чтобы люди не ощущали себя зажатыми. Я волновалась, что стражу будет сложноколдовать так долго, причем выполняя и другие действия, но он заверил меня, что это совершенно не трудно для него.

Когда мы развели костер и повар принялся за приготовление пищи, из дыры в стене, на которую никто толком не обратил внимания, выползла громадная сороконожка. Увидела ее Агата, закричавшая так, будто ее убивают. Все тут же всполошились, повытаскивали мечи, озираясь.

Когда я увидела этого мутанта, то мне стало дурно. Я и так не слишком любила насекомых, а при виде сороконожки метра два длиной кому угодно станет плохо.

Бросив быстрый взгляд на стены, я прикусила губу – оказывается, они все были усеяны дырами. И как мы не заметили сразу?

Сороконожка между тем попалась весьма агрессивная.Она подползла к барьеру и принялась трогать его своими усиками, а потом приподнялась и, как мне показалось, попробовала его кусать. Иллиадар тут же подтвердил, что да, она пытается грызть барьер.

– Будем уходить? – спросил Иллиадару отца.

В этот момент я заметила, что из дыр полезли еще сороконожки. И все, как одна, направились к барьеру.

– Дави их, – сказала я. – Если мы сейчас пойдем дальше, то они последуют за нами. И толку тогда уходить? Ты же можешь раздавить их, увеличив барьер. Прямо о стены.

Говоря это, я ощущала, что еще немного - и меня начнет тошнить.

– Не стоит, – промурлыкало внизу. Я опустила взгляд и выдохнула. Около моих ног на плоском камне сидел Монту. При этом он умывался и поглядывал в сторону сороконожек довольным взглядом, будто видел перед собой куски ходячего шашлыка. – Я сам с ними справлюсь. Это скородеции. У них, знаешь ли, очень вкусное мясо. Просто нужно знать, как их достать из панцирей.

– И как же ты их достанешь? – я с опаской и брезгливостью посмотрела на нашествие громадных сороконожек. Нет, я понимаю, что все существа достойны жизни и не нам решать, кто может жить, а кто нет, но понимание не мешает мне передергиваться от отвращения при взгляде на нечто подобное.

– Да, кстати, – Монту бросил своё занятие, поднялся и прошелся возле моих ног, поглядывая за барьер с легким предвкушением, – их мясо становится вкусным только тогда, когда им внутрь попадет яд моркота. У них под челюстями есть одно местечко, совершенно незащищенное панцирем.

Сказав это, Монту буквально испарился. А потом сороконожки одна за другой начали биться о землю, скрежетать своими многочисленными ногами, скрипеть и извиваться.

Я отвернулась. Мне не приносит удовольствиячужая смерть, даже таких чудищ. Может, я была бы более к ним безжалостна, если бы они мне навредили, но сороконожки пока что ничего не успели сделать.

Когда все затихло, я оглянулась, тут же замечая Монту, который сидел у одной из сороконожек прямо на светлом брюшке и снова умывался, изредка приоткрывая глаз.

Иллиадар быстро все разъяснил людям, так как не все видели моего проводника. Хотя дракон и так все понял – он знал, как выглядят эти существа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда повар подошел к сороконожке и принялся разглядывать ее с гастрономическим интересом, мне стало дурно.

– Монту, – позвала я, – а для людей это мясо безопасно?

Не сказать, что кот был доволен таким вопросом, но, кажется, даже он понимал, что ему все это не съесть – пещера была буквально завалена телами громадных насекомых.

– Вполне, – вроде как безразлично сказал он, но тут же приглушенно зашипел на повара, который нацелился на самую большую сороконожку. Именно на ней и сидел Монту. – Куда ты лезешь? Не видишь, это моя.

– Я хотел помочь вам, разделать тушу, вот, – прогудел мужчина, неловко почесывая затылок. Он смотрел на Монту так, словно толком не знал, как себя вести со странным говорящим зверем.

Монту смерил повара таким взглядом, будто собирался сожрать услужливого человека. Мужчина даже попятился, выставляя перед собой тесак.

– Ладно, – царственно разрешил кот и легко спрыгнул вниз.

Люди тут же засуетились. Кто оттаскивал сороконожек подальше – все же выглядели они не слишком симпатично. Кто помогал повару. Кто продолжил устраивать ночлег. Кто занялся своими делами. В общем, жизнь лагеря потекла спокойно. Я поглядела на это и удивилась. Кажется, к концу нашего путешествия нервы у этих людей будут стальными. Еще минуту назад они пятились от пощелкивающих тварей, а сейчас деловито разделывают тушки, будто это обычные речные раки, а все мы всего лишь выбрались на рыбалку отдохнуть.

– Монту, – позвала я кота, который сидел рядом, но при этом все его внимание было отдано своему будущему ужину, который сейчас аккуратно вытаскивали из жёсткого панциря. – Где ты был так долго?

– Много где, – не поворачиваясь, ответил кот. – Я был прав. Хаос разрастается. Хаос опоясывает этот мир широкой лентой. Наверное, из-за этого те земли стали называть Поясом. Но сейчас от этой ленты во все стороны раскинулись ветви мелких прорывов, еще немного - и чистый мир будет укрыт ими полностью. Уверен, после этого Хаос начнет разрастаться, пока в него не погрузится весь мир. А еще я нашел все места, куда нужно установить сердца, чтобы покрыть мир ячеистой сетью.

– Что? – я удивленно поглядела на Монту. – Ячеистой сетью? О чем ты?

Кот тут же глянул на меня, как на не самого умного человека.

– Я иногда сомневаюсь, что людям при их создании отсыпали разума. Хотя ты не человек, но у меня создается впечатление, что ты просто притворяешься альварой, а на самом деле обычная человечка, – голос Монту так и сочился ядом, а сам он едва не плевался. Я попыталась сдержать рвущуюся наружу улыбку. Всё-таки я соскучилась по такому вот желчному и вредному Монту. – Ты же не думаешь, что вы будете просто скакать по миру, выискивая замки, класть туда драконьи яйца и напитывать все это дело магией? Без всякой системы, просто наугад? Ты понимаешь, что в одном месте может быть множество замков, а в другом ни одного? То есть одна область мира окажется перенасыщена магией, а там, где нет ни одного замка, останется пустое место, которое будет потенциально привлекательно для Хаоса. Конечно, магия со временем распределится по миру равномерно, но когда это будет? Мир неограничивается одним королевством, которое можно пересечь за несколько месяцев.И даже одним континентом. К тому же не во всех нужных местах стоят замки. В этом мире есть пустыни, там нет ничего, кроме песка. Есть океаны. Сама понимаешь, люди там ничего не строили. Если мы хотим, чтобы Хаос ушел, нужно, чтобы магия покрыла весь мир равномерно и насыщенно. А теперь скажи мне: обо всем этом ты думала?

Я прикусила щеку изнутри. Конечно, я думала об этом, но у меня не было на тот момент никаких идей, как охватить своим вниманием целый мир. Все-таки если бродить по всему миру, это может занять слишком много лет. Жизни не хватит, чтобы обойти все. Собственно, идея, как с этим справиться, пришла ко мне в тот момент, когда я узнала, что на самом деле представляют собой проводники.