Путь на Багряный остров - Владимир Корн

Так чего удивительного в том, что «Орегано» отправили за тридевять земель, чтобы исполнить прихоть этой девушки? Удивительно, скорее, другое: что «Орегано» не отправился в сопровождении еще пары-тройки кораблей Коллегии. Или что они не предоставили Роккуэль «Мордидского забияку» – огромный трехмачтовый парусник, единственный в Коллегии.

– Только я не буду пересказывать слова Анвигреста, иначе загордишься, – рассмеялась Роккуэль.

– А когда это случилось? Ну, когда ты обо мне услышала? – не смог я удержаться от любопытства.

– После того, как вы вернулись из моря Мертвых, с острова Гаруд.

Девушка ненадолго замолчала, зябко поведя плечами, вспоминая о чем-то не слишком приятном.

– Там, в бухте Жемчужной, все произошло очень быстро и страшно. Сверху на бухту такой замечательный вид, что я невольно залюбовалась им, когда корабль вдруг резко провалился вниз. Но капитан Миккейн как-то справился с посадкой. Правда, о землю «Орегано» стукнулся так, что на ногах не смог устоять никто. А потом напали эти. Миккейн всегда такой вежливый, я и не думала, что он будет кричать, когда отказалась спрятаться в каюте. Но в ней еще страшнее – кругом вопли, стоны, еще этот стук стрел по бортам. Я боялась, что в любой момент распахнется дверь и в нее ворвутся эти разбойники.

Роккуэль, поцеловав меня, прижалась еще крепче:

– А потом прилетел ты – мой спаситель. Только я опять не скажу, что о тебе капитан Миккейн говорил. Лучше ты мне скажи: почему, когда я вошла в каюту Миккейна, ты посмотрел на меня так, будто заявилась служанка и оторвала тебя от серьезного разговора. Я ведь красивая?

Роккуэль смотрела на меня требовательно.

– Очень, – чтобы ответить, мне совсем не пришлось кривить душой.

И я уж совсем собрался было сказать, что, когда ее увидел впервые, мне едва хватило сил, чтобы остаться равнодушным, настолько она меня впечатлила, когда услышал:

– А правда ты видел место, где Древние делали л’хассы?

Я кивнул: «Видел».

Вообще-то мессир Анвигрест настоятельно рекомендовал мне молчать обо всем увиденном на Гаруде, но сейчас – не тот случай.

– И как там все выглядит? – Роккуэль приподнялась на локте.

«Как выглядит? Огромный зал с очень высокими потолками. Блестящие ленты, сплетенные из тончайших металлических проволочек, странного вида механизмы. Заготовки для л’хассов из полупрозрачного материала, чем-то напоминающего стекло. Черные диски тиг, из которых в л’хассы каким-то волшебным образом перекачивается сила, после чего внутри камней начинает биться язык пламени… В общем, ничего интересного. Такое впечатление, будто там обычные горшки делали. А мы все: л’хассы – это окаменевшие слезы Богини-Матери! Л’хассы – это осколки Небесного трона Создателя!»

Девушка ждала ответа, и я принялся объяснять, помогая жестами.

– Там везде сплошные ленты. Так идет одна лента, – провел я ладонью по ее телу. – Вот так другая, а в этом месте они пересекаются. Но и это еще не все. Есть и другие, здесь, здесь, и здесь. И они движутся либо так, либо вот так…

…– Никогда бы не подумала, что Древние делали л’хассы именно таким образом, – некоторое время спустя заявила Роккуэль, когда мы оба отдышались. – И чего это, спрашивается, л’хассов все меньше и меньше? – хихикнула она.

В ответ я только пожал плечами: даже не представляю.

* * *

Я проснулся с чувством вины. Полежал, слушая тихое дыхание спящей Роккуэль, взглянул на темный иллюминатор, снова на Роккуэль… Она, как будто бы почувствовав мой взгляд, открыла глаза. Увидела меня, улыбнулась, затем посмотрела вверх и неожиданно прыснула от смеха, прикрыв рот ладошкой.

«Так, а чего это она? – озадаченно подумал я. – Неужели все произошедшее этой ночью заставляет ее смеяться? Как будто бы все прошло замечательно, и вдруг на тебе! Что-то не так?»

Наверное, на лице у меня было забавное выражение, потому что, взглянув на меня снова, Роккуэль прыснула вторично.

– Коллегия столько лет бьется над секретом создания л’хассов, но, оказывается, все так просто! – с улыбкой сказала она. – А ты чего подумал?

– Подумал, что-то не так, – честно сознался я.

– Нет, Люк, все замечательно. – Роккуэль по-прежнему улыбалась, но, когда я потянулся к ней, хлопнула меня по руке: – Отвернись, мне пора уходить, скоро рассветет.

Дождавшись, когда она оденется, я встал, прикрыл фонарь, чтобы в дверь не пробилась на палубу полоска света. В темноте я услышал:

– Люк, а Николь – это кто?

– Николь? – переспросил я. Роккуэль я точно не называл этим именем, так откуда интерес? Рассказал кто-то из команды?

– Ночь, когда ты укрывал меня одеялом, спросонья назвал меня Николь, – услышал я вместе со звуком открываемой двери. Видимо, ответа от меня не требовалось, потому что дверь сразу же захлопнулась.

И тут я вспомнил, что ночью мне действительно снилась Николь, и у нас с ней все было хорошо.

«Умная девушка, – думал я уже о Роккуэль. – Понимает, что нам обоим не надо, чтобы все узнали о ее ночном визите. Нисколько не сомневаюсь, что мои люди будут смотреть на меня с укоризной. Ну и Аднер, тому точно знать не стоит, слишком уж влюбленно смотрит на дочь, как выяснилось, самого грандмессира Коллегии. Да и самой Роккуэль не нужно, чтобы шептались у нее за спиной. Хотя, если бы боялась, не пришла. «Небесный странник» – корабль крохотный, попробуй здесь что-нибудь утаи».

На душе было тоскливо. Как будто бы все хорошо, и в то же время – очень плохо. Почему-то я наделся, что, когда случится то, что случилось, мне будет значительно легче. Оказывается, нет, стало еще тяжелее.

* * *

Взгляд навигатора Брендоса, когда я принимал у него вахту, показался мне осуждающим. Как же, уж от его-то внимания все произошедшее точно не ускользнуло, не тот он человек.

И внутри себя я взъярился: «А сам-то ты, господин Рианель Брендос, способен хоть на какие-то сильные чувства? Вечно невозмутимый, с холодным выражением лица. Я и видел-то проявление эмоций на нем всего-то пару раз, в ситуациях, когда другие вообще голову теряли. И что я, предал Николь, бросив ее и уйдя к другой женщине? Кто кого предал, вот еще вопрос! Ты даже не представляешь, как мне самому тяжело, и поговорить на эту тему не с кем».

* * *

И снова день полета над джунглями, лежащими под нами сплошным зеленым ковром, с редкими разрывами рек, чаще всего выглядевших так, как будто в них не вода течет, а жидкая грязь.

В одном месте попалась довольно большая пустошь, похожая на местность под названием Заивейская плешь, расположенную на севере родного мне герцогства. Сверху она казалась ровной, как стол, поверхностью, почти полностью лишенной растительности. И хотя ни на моей карте, ни на карте навигатора Брендоса никаких отметок, предупреждающих от опасности, не оказалось, памятуя о Заивейской плеши, я постарался обойти ее стороной.