Сила и ярость Юга - Евгения Александрова

отмыться от того, что произошло этой ночью.

Но как же дико захотелось вычеркнуть это воспоминание из своей жизни. Стереть, смыть, как грязь с кожи. Она осторожно двинулась – Вальдер не шевельнулся. Спит. Ясмин попробовала выпутаться из-под его тяжёлой руки, чтобы проверить степень своей свободы. Мужская ладонь безвольно скользнула по талии, но в последний момент дрогнула.

Ясмин опустилась обратно и затаилась. Взгляд скользил по тонущей в темноте комнате. Неяркий свет луны едва заметно пробивался сквозь плотные шторы и ставни, в воздухе едва заметно тянулся прохладный поток с остывшего ночного двора. Ясмин бездумно водила глазами по комнате, пока вдруг не наткнулась на тусклый блеск. На столике рядом с кроватью оставалась тарелка с ножом и вилкой – в этот вечер она ужинала до его прихода, и посуду ещё не унесли.

И Ясмин поняла, что может это сделать. Что нет ничего проще. Один удар – и она вернёт себе свободу и саму себя. Вспомнились худшие сцены: то свадебное платье, унижение в кабинете и снова вечные издёвки. Мысленно досчитав до десяти, Ясмин одним движением вывернулась из-под чужой руки, дотянулась до края стола, схватив нож, и тут же вернулась обратно. Затаила дыхание. Тишина. Вальдер остался лежать неподвижно: он явно ушёл в глубокий сон.

Пересохли губы. Бешено забилось сердце: так громко, что, казалось, сейчас своим стуком о рёбра оно разбудит чужака. Ясмин стиснула рукоять ножа. Покрутила его, выбирая, какой стороной бить. В голове не осталось ни одной мысли, только глухо пульсировало одно: избавиться от этого. Как угодно. Избавиться. И всё равно, что дальше. И всё равно, что отец написал то письмо и выбрал Вальдера ей в мужья, всё равно, что обряд был проведён по всем законам. Она ненавидит его!

Бесшумно приподнявшись на колени, Ясмин повернулась к спящему и примерилась в область шеи – туда, где едва заметно билась венка… Задрожали руки, а в горле встал ком, но яркая вспышка воспоминаний об унизительной близости придала сил. Прикусив губу до крови – во рту стало солёно, – Ясмин замахнулась и ударила.

Поздно! Проклятье!

Вальдер точно почувствовал её мысли и в последний миг успел перехватить ладонь с зажатым в ней ножом. В полумраке она увидела его взгляд: пристальный, словно он видел насквозь! И помимо силы в нём мелькнуло что-то, похожее на горечь. Но страшнее оказалась болезненная улыбка.

Преодолев её сопротивление, Вальдер молча опустил руку с зажатым ножом к своей груди, не переставая смотреть в глаза. Острое лезвие упёрлось в покрытую седыми волосками загорелую кожу. Упёрлось крепко, так, что Ясмин почувствовала: стоит нажать чуть сильнее – и потечёт кровь.

– Ну давай. Страшно? – Его чужеродный северный голос леденил сейчас кровь. – В такой момент нельзя бояться. Лучше не думать, просто бить. Никогда не убивала, не так ли?

У Ясмин задрожали не только руки, но и губы. Дурацкая предательская дрожь разошлась по всему телу, а глаза вдруг защипало так, что ничего не видать. Вальдер надавил сильнее, и под пальцами Ясмин и правда проступила тёплая кровь, но маг даже не поморщился. Он смотрел ей в лицо и будто хотел уловить всё, каждую эмоцию, которую она сейчас испытывает.

Страх от того, что происходит. Ужас от того, что она одновременно хочет убить этого человека и понимает, что никогда этого не сделает. Не осмелится воткнуть нож со всей силы, чтобы увидеть, как из его горла хлынет кровь, зальёт простыню, потечёт несмываемой рекой по комнате.

Вальдер стиснул её руку ещё сильнее – до боли в пальцах и впившейся в кожу рукояти – и провёл дальше по своей груди, углубляя порез. От металлического запаха закружилась голова, и чувствовать под руками тёплую и податливую плоть было отвратительно. Рука Ясмин, которой она упиралась, подогнулась, и она зашлась в сухих рыданиях.

Она слаба! Она так невыносимо слаба! Ведь могла получить свою свободу – нужно было просто лишить жизни одного ненавистного ей мужчину, но она не смогла.

Не захотела?!

Вальдер наконец выпустил её из хватки, нож выпал из ослабевших пальцев, скользнул кровавым пятном по белой простыне и со звоном коснулся пола.

Ясмин опустила голову, согнувшись на кровати, и судорожный плач скрутил нутро, она закрыла рот ладонью и почувствовала вкус крови. Вальдер поднялся над ней, а потом мягко развернул на спину и навис сверху. Сквозь мокрые ресницы расплывался в сумраке его силуэт, только тёмной полосой виднелся на коже свежий порез.

– Не думал, что ты на такое способна. Дикая темноглазая кошка… Настолько плохо со мной, что готова взять на душу это дерьмо? – Он замолчал, а потом заговорил, убрав с её лица кудри. – Знаешь, мне приходилось это делать. Убивать. Не раз и не два, к сожалению. В какой-то момент убитые начинают сниться, и покоя от них не будет, похоже, до скончания дней. Как маг я чувствую это особенно сильно. Паршиво быть убийцей. Так что прости, но тебя от такого хочу спасти.

– Оставишь меня в покое? – едва слышно проговорила она.

– Я слышал, ты сказала мятежникам, что мне не чужда справедливость. И ты хотела меня убить. Я не могу оставить всё так, будто ничего не случилось. Сегодня ты показала, как сильно не хочешь быть здесь, не хочешь быть госпожой. Что готова на самое страшное преступление. Что ж, я предоставлю тебе свободу – в ограниченном смысле. На плантациях важна каждая пара рук, а ты, я вижу, знаешь, как держать нож. Возможно, это тебе поможет – выпустишь накопившуюся злость, а заодно принесёшь пользу своему поместью и плантациям.

– Это пугает меня меньше, чем близость к тебе, – выдохнула она прямо ему в лицо.

– Скажи мне об этом дня через три.

Он склонился над ней и поцеловал снова. Явно наслаждаясь каждым мгновением, даже тем терпким привкусом крови на её губах. А потом поднялся, оставив Ясмин без сил лежать на спине и смотреть в шелковистые переливы балдахина над кроватью.

Она услышала быстрый шорох, когда он натягивал свою одежду, потом несколько шагов и мягкий звук закрывшейся двери. Несколько слов с чужеземным акцентом – наверное, отдал приказ насчёт её дальнейшей судьбы. И снова разлилась по комнате тишина.

Ясмин медленно закрыла глаза.

17. Был приказ

Не в силах больше заснуть, Ясмин так и лежала на постели, скользя взглядом по своей комнате. Здесь она родилась, здесь провела с матерью первые и такие счастливые годы, полные любви. Ей было