«Красные генералы». За Державу больше не обидно! - Илья Бриз

Андрей согласно кивнул. Гришка вопросительно посмотрел на обоих, требуя пояснения.

Коробицын оценивающе посмотрел на Сахно с Наденькой на руках, на генерала, на Виктора, бережно прижимающего к себе сына.

— Предъявить встречное требование о предоставлении доказательств, что захваченные дети живы и здоровы, мы не просто можем, а обязаны в соответствии с неписаными правилами киднеппинга. Опять-таки обязуясь не прослеживать канал связи. В каком виде могут быть эти доказательства? Оптимально — через скайп с включенным изображением. Вот тут-то мы можем практически мгновенно определить местонахождение ребятишек.

— Большинство всех компьютеров в мире, и тем более в России, — нашего производства с микромаячком в чипсете, — понял идею Гришка. — Даже если они будут работать через обычные сети…

— А таких у нас большинство, и именно в крупных городах. Мы же переоснащение начали с тех мест, где Интернета вообще не было или скорости низкие, — согласился Полонский. — В Петербурге — обычные сети последних поколений. Далеко мальчиков увезти не могли — город был перекрыт достаточно быстро. По тревоге подняли и ФСБ, и полицию, и МЧС с внутренними войсками. Следовательно, основной вопрос — знание противником наших возможностей.

— Давайте попробуем поставить себя на их место, абстрагируясь от ситуации. Александр Юрьевич, встряхнись! — потребовал Андрей, повысив голос. — Ребята сейчас, без всякого сомнения, живы и здоровы. Надо быть полным идиотом, чтобы… — о возможности убийства детей Коробицын вслух говорить не стал. — А дурак не сумел бы разработать и провести операцию по захвату пацанов.

Сахно, все так же бережно держа на руках спящую дочь, поднял голову, обвел взглядом своих друзей и хмуро кивнул, соглашаясь с полковником.

— Сначала мотивы преступления. Деньги или месть? — спросил Штолев.

— И то и другое, скорее всего. Выезд из страны мы не ограничивали. Вначале очень многие, почувствовав, что беззастенчивому грабежу собственного народа пришел конец, ринулись за границу, но вывезенные капиталы из-за падения доллара и череды банковских банкротств испарились. Мало кто успел вложить деньги в доходный бизнес там. Вот и решился кто-то нажать на Льва Давыдовича, — высказался Полонский.

— Точно на тестя? Не на меня? — в некотором сомнении спросил Александр Юрьевич.

— Но письмо с требованием выкупа пришло на его электронный адрес. Никак не на твой, — парировал генерал. — Да и, по большому счету, не знает никто о твоей роли в делах Рапопорта. Для всех ты, Саша, просто зять донельзя разбогатевшего олигарха и относительно мелкий бизнесмен. Акция, без всякого сомнения, направлена именно на Льва Давыдовича.

Несколько минут прошло в тишине. Все обдумывали ситуацию.

— Все-таки эти мудаки ни хрена о нас не знают! — прервал молчание Гришка. Полонский немного поморщился от грубого слова, но промолчал.

— Знай, они хоть немного о наших возможностях — никогда бы не решились на захват!

— Согласен! — поддержал парня Андрей, переглянувшись со Штолевым. — Вот давайте из этого и исходить.

Сахно тяжело посмотрел на угрюмого генерала и кивнул:

— Годится.

— Высылаем на их мыло требование о предъявлении текущего доказательства здоровья мальчишек. Соответственно, в тексте должен быть достаточно прозрачный намек на безоговорочное согласие выплатить выкуп, но только с условием, что с захваченных ни один волосок не упадет. Только после получения доказательства может идти диалог о графике платежей. Только так и никак иначе! У них и мысли не должно возникнуть, что мы можем обнаружить местонахождение пацанов, и выдернуть их прямо во время сеанса видеосвязи, — сухо, без выражения эмоций на лице, высказался Коробицын. — Для гарантии выдвигаем дополнительное требование промежуточных сеансов связи с детьми между выплатами. Пусть думают, что сломали нас.

— Нас? — чуть удивленно спросил Гольдштейн.

— Витя, ну ты же не думаешь, что Лев Давыдович в одиночку будет решать все вопросы, связанные с освобождением внуков? На той стороне это тоже отлично понимают. Вот мы и являемся штабом операции, — объяснил Николай.

— Пора деда вызывать, — согласился Александр Юрьевич, доставая телефон.

Рапопорт появился в операторской через пару минут. Молча кивнул Сахно и тихо сел рядом с ним. Почти безучастно выслушал Штолева, сумевшего предельно кратко, но точно рассказать все, что они решили. Согласно кивнул и принялся надиктовывать примерный план письма захватчикам.

Отправили наметки по своей сети специалистам-психологам. Всего через двадцать минут получили готовый текст, просмотрели, и Григорий отправил письмо через Интернет из дома Рапопорта. Потянулись томительные часы ожидания. Андрей со Штолевым давно проверили свое оружие. Группа спецназа ФСБ из особой зоны в полной боевой готовности могла быть десантирована в любой момент — требовались только координаты. Портальное оборудование для впрыска снотворного — желательно было захватить похитителей живыми для выяснения заказчиков преступления — тоже было подготовлено к работе. Кофе пили уже несколько раз. Разве что Лев Давыдович предпочел чай — много кофеина в его возрасте было противопоказано. Появилась Катерина, сообщила, что в медсекторе все идет, по уверению Натальи, в пределах нормы, выслушала план операции, отдала Николеньку Штолеву и, забрав Леську с Наденькой на кормление, исчезла. Через полчаса в операторскую влетела Верка с маленькими. Раздала детей отцам, сказала, что Лена родила мальчика, что там, в медсекторе, все хорошо, прижалась к Сахно и разрыдалась.

— Мамка как каменная, как робот все делает, ни одного лишнего движения…

Успокаивать ее не стали. Дали выплакаться. Постепенно пришла в себя, тоже напилась кофе, отобрала у отца раскапризничавшуюся сестренку и стала укачивать.

В седьмом часу вечера, проконсультировавшись со специалистами, отправили письмо повторно. Из Санкт-Петербурга, намертво перекрытого спецслужбами и внутренними войсками, сообщили, что в машине, из которой похитили детей, эксперты обнаружили незначительное количество крови, которую можно было идентифицировать как детскую.

Гришка, услышав вместе со всеми эту информацию, бросил короткий взгляд на Сахно. Тесть разве что не скрежетал зубами.

Пришла Светлана, вместе с Верой унесла маленьких спать.

Заглянул Кононов-старший, молча выслушал все и ушел дежурить к жене и новорожденному сыну.

Вернулись в операторскую все женщины, кроме, соответственно, Кононовой, привычно настроили камеры слежения за детьми и тоже принялись за кофе. Наталья устроилась на диване между мужем и отцом. О следах детской крови в машине ей, не сговариваясь, ничего не сообщили.

В начале одиннадцатого уже начали подумывать, не отправить ли еще одно письмо. И только в двадцать два тридцать семь — Гришка автоматически отметил время — пришел вызов Рапопорту на соединение по скайпу. Лев Давыдович немедленно переместился к себе в домашний кабинет. А дальше…

Они сами, кажется, не поняли, как быстро все произошло. На операцию, как позже посмотрели по компьютеру, ушло ровно четыре секунды. Григорий почти мгновенно определил координаты и вывел на огромный центральный экран картинку с видеокамеры, смотрящей через маленький информационный пробой в комнату, где на полу сидели связанные братья, а в паре метров от них за письменным столом сидел человек, поправлявший интернет-камеру на ноутбуке. Виктор, напряженно смотрящий на Коробицына с Николаем, увидел отмашку и открыл портал. Сделать всего один шаг, подхватить ребенка на руки и вернуться. Довольно ревущая Верка аккуратно разрезает скальпелем скотч на Левушке, прижатом крепкими руками к отцу, Наталья осматривает ногу Женьки — во время захвата пуля рикошетом сорвала кожу на лодыжке, — а Андрей вместе со спецназовцами занимается экстренным потрошением преступника. Гришка еле успел отключить экран — женщинам, детям и неподготовленным мужчинам это зрелище смотреть, явно не стоило.

* * *

Стресс снимали долго — почти до четырех часов утра. Накормленные, умытые и обласканные мальчишки давно спали в одном из гостевых апартаментов Красного.

Вернулись с места событий Андрей со Штолевым. Раскололи организатора похищения детей — именно он настраивал ноутбук для скайпа — довольно быстро.

— Когда Коля оторванные уши нанизал на нашедшуюся там же деревянную палочку — тот тип, как, оказалось, был большим любителем китайской кухни — и начал искать, на чем бы их поджарить, с интересом поглядывая еще и на гениталии раздетого киднеппера… — хохотнул Коробицын, отдавая дань талантам напарника. Принял штрафную и продолжил: — Бывший майор ФСБ, выгнанный после переворота за крышевание. Тогда, увы, стопроцентных доказательств у следствия не нашлось. Как ни прискорбно это признавать, но даже среди наших офицеров иногда находятся такие недоноски, — посетовал полковник, — но подавляющее большинство — люди чести и долга. Обиделся он, видите ли, что без должных оснований… Вот и нашел таких же обиженных новой властью и Львом Давыдовичем. Ведь в самое больное место ударил, гаденыш! — теперь, когда все плохое уже закончилось, Андрей мог дать волю своим чувствам. Профессионализм и деловая сосредоточенность улетучились куда-то. — Да ну их… Мои ребята уже повязали всех. И участников, и спонсоров. Одного — прямо с бабы сняли, — усмехнулся Коробицын. — Сейчас в следственном изоляторе нашей зоны пытаются вину друг на друга спихнуть. Да ну их, — опять повторил полковник, — давайте за пацанов выпьем, — он бросил взгляд на стену малой гостиной, куда аккуратным рядком маленьких картинок были выведены сигналы с камер наблюдения. Только так матери могли оставить детей одних пусть даже в абсолютно безопасных помещениях Красного-один.