Я проснулась в Риме - Елена Николаевна Ронина

только в Москве? – В голосе послышалась обида.

– Да нет же, что вы. Просто у меня мама очень городской человек. Родилась в Москве. Всю жизнь проработала хирургом. Вся такая, знаете, во французских духах, ездила только на такси. Даже дачи у нас никогда не было. И, главное, все же продали, возвращаться некуда.

– А отец?

– Вот папа как раз из деревни. Но, знаете, у нас с папой как-то никто не считался. Решение всегда принималось мамой. По ее интересам и желаниям.

– Странно.

– Да и мне странно. Но вот так. Родители всю жизнь жили как соседи. Ну нам с сестрой так казалось. У мамы свои друзья, у папы – его работа. Сослуживцы. Мы с сестрой ни в чем не нуждались. И школу хорошую закончили, я – институт, Люба – техникум. Просто не захотела дальше учиться. Мы – девочки – всегда были на первом плане. Но всегда знали, что мама и папа очень разные и интересы у них разные. Мама нас по музеям водила, по театрам. С папой – в цирк, в зоопарк.

– И с кем лучше было?

– С обоими, – не задумываясь, ответила Юля. – Просто по-разному. Но папу всегда было жалко. Мне. Я видела, что он живет неполноценной жизнью.

– А сейчас?

– Сейчас я вообще ничего не понимаю.

Они замолчали. Юля спохватилась, что в ответ ничего не спросила. Да и интересно было, насколько она угадала в своих предположениях.

– А вы? Вы живете во Владимире?

– У меня как раз наоборот. Родители живут в Москве. В гости к ним ездила, а я вышла замуж во Владимире. Второй брак. Сначала тяжело привыкала, не хватало Москвы. А теперь мне очень нравится. Никакой суеты. Я пока сижу дома, нашей младшей два года, подойдет очередь в сад, выйду на работу. Я – логопед. Так что устроиться всегда можно, причем хорошо. Муж – тренер в «Торпедо».

– Футболист?

– Ну да, бывший. Сейчас молодежь тренирует. Сын, понятное дело, с отцом пропадает, общие интересы. И город красивый. И Кремль тебе, и Клязьма. Посмотришь с холмов вниз – красота, простор. Прям душа поет. Правда.

Женщина вдруг сложила свое вязание и аккуратно убрала в большую, практически хозяйственную, сумку.

– Меня Наташей зовут.

– Юля. – Та заинтересовано посмотрела на женщину. Ясно, что она собиралась с ней о чем-то поговорить. И еще она вызывала какое-то доверие. Да, Юля разоткровенничалась. И что? Она сейчас будет ее учить? Давать те самые советы?

– Вот вы говорите, что ничего сейчас не понимаете. Знаете, жизнь такая сложная и запутанная. – Наташа помолчала. – Я, знаете, сама сейчас оказалась в очень непростой ситуации. И она тоже связана с детьми. И выхода нет, и сын не разговаривает. И объяснить ему ничего не могу, потому что все разрушу. И как лучше поступить, не представляю. Я сама не знаю, зачем я вам сейчас это все рассказываю. Может, выговориться мне надо. Устала я все это в себе носить. Понимаете, сын у меня от первого брака. Но он этого не знает. Его Рома, это мой муж, усыновил, когда Гоше было два года. Гоша не помнит. И всегда считал отца родным. То есть у него даже мысли не было, что что-то не так. Причем мы никогда на этом не настаивали. И даже думали, что он что-то помнит, и хотели ему рассказать, что и как. Но когда поняли, что у него и сомнений нет в том, что Рома его настоящий отец, не стали эту ситуацию менять. Подумали, вот и хорошо. Более того, он похож на мужа. Когда нас вместе встречают, все сразу умиляются. Дочка в маму. Она у нас кудрявая, волосы, как у меня, каштановые. А сын черненький, ямочка на подбородке: ну, муж. Вылитый муж.

Рома развелся в свое время. Там сложные были отношения. И там тоже есть сын. Мать вышла замуж, собственно, поэтому и развелись. Она вдруг встретила свою любовь. Может, Рома вел себя неправильно. Пеленки, распашонки, не все мужики выдерживают. Сейчас-то он ради нашей Анюты на все готов, но это и понятно, поздний ребенок. А тогда ругались они, муж, правда, переживал, и мне долго еще рассказывал, все пытался в том конфликте разобраться. Кто прав, кто виноват. Но, знаете, такое часто бывает. Человек ушел, а ты все с ним говоришь-говоришь, объясняешь что-то. Бывшая жена запретила мужу с сыном общаться. Ну мой тоже, знаете, тюфяк. Что значит запретила? А ты добивайся. Но он, стало быть, не общался. И вот тут недавно этот мальчик объявился. Пришел к нам домой. Гоша как раз дома один был. Муж на работе. Мы с Анюткой в поликлинике. Они познакомились. К нашему возращению Леша уже ушел. Мальчика Лешей зовут. Наш весь на взводе. Ни с кем не разговаривает. Ну мы думали, в школе что-то. А он все швыряет. Чуть не матом на нас. А потом вдруг на меня:

– Ты – сука!

Отец его по морде. Здоровые оба, с трудом их разняла. Гоше пятнадцать лет.

То есть понимаете, Юля, он меня сделал виновной в этой всей ситуации. Он все внимательно просчитал, и у него получилось, что я увела мужа у беременной женщины! Что я начала гулять с чужим мужем, обманом забеременела. Или ему этот Леша все рассказал? Или вместе они как-то все просчитали. То есть, что интересно, мальчики подружились. Рома начал общаться с родным сыном. А я не просто в стороне, но еще и во всем виновата.

– Ужас. Но ведь это несправедливо.

– Это совершенно несправедливо. Когда мы познакомились, Рома уже из семьи ушел. Я одна растила сына, познакомились, смешно сказать, в троллейбусе. Маму оставила с Гошкой, а сама в парикмахерскую поехала. И вот на обратном пути. Слово за слово. Начали встречаться. Он говорит, что с первого взгляда влюбился. В то время я никому не верила, обожглась сильно, но потом как-то так прикипела. Ну и к Гоше он, конечно, относился всегда лучше самого родного отца. Так как же я могу сейчас разрушить это доверие? Представляешь, если еще выяснится, что и здесь его обманули? Каково Гоше будет пережить такую неправду?

– Какая непростая ситуация.

– Да уж… И живу сейчас во всем этом. У мужа с сыном все хорошо. А меня сын просто не замечает, как будто меня нет вовсе.

– И что вы будете делать? Так и будете молчать?

– Да. Так и буду. Хватило бы сил. А нет другого выхода.

– Наташ, ты держись. – Юля легонько пожала женщине плечо. От