Волшебник на гастролях (СИ) - Юрий Салов

- Антон сделал тебя, сделал как последнего фраера, - четко произнес Геннадий, смотря прямо в глаза Александру. - Ты проиграл. Но у тебя есть шанс реабилитироваться. Эта пара - твое персональное задание! Возьми ребят, проверишь этот товарняк вот в этом квадрате.

- Так.

- Антона убрать. Девка должна быть живой.

- Хорошо. - Александр задумался.

- Действуйте. - подошел к нему Варицкий. - Да, и вот что... - он несколько понизил голос. - когда вы их поймаете, с девчонкой можешь позабавиться. Но в меру, чтобы говорить потом могла.

Геннадий ухмыльнулся.

- Ступайте!

- Есть!

Александр выпрямился и быстро покинул помещение.

Михаил снова занялся изготовлением препарата, которому он сам дал название "живая вода". На просторном белоснежном столе стояло множество приборов: выделялись переплетения прозрачных трубок, отливающие зеркальным блеском колбы, гибкая путаница шлангов, рядом компьютер для обработки результатов - все это было компактно, работающе, профессионально. На массивной полке над столом - металлический ящик с выходящими из него патрубками, напротив виднелись какие-то приспособления, машины, приборы.

- Проверим-ка на индикаторы, - произнес он без выражения. - начали...

Михаил не боялся раскрытия базы. В свое время он принял предложение Большого Макса, уехав в сибирский филиал "Одиона". Там Михаил занялся разработкой отравляющих веществ массового поражения, опробуя препараты в том чисте и на заключенных, щедро поставляемых ему администрациями исправительных учреждений региона. Он не утруждал себя по поводу "Одиона" излишним любопытством и не задавал дотошных вопросов. Михаил просто работал. Очень много работал. Он был одиночка в этой организации. В свое время он потерял свою любовь, другие предали его. Он потерял всех и самого себя тоже. Он стал другим. Совсем другим. И этот другой хотел отомстить. Может быть, не столько даже отомстить, сколько доказать. Он сознательно выбрал свой путь. От предыдущего Михаила Гуревича остались только физическая оболочка и ум. Ум, оставшийся таким же пытливым и острым.

Михаил ввел Валентине в вену в этот раз двойную дозу подогретого препарата, добавив туда лишних два кубика глюкозы.

- Просыпайся, моя девочка, просыпайся. - с нажимом проговорил он.

Гуревич сел за стол и стал быстро записывать в пухлый широкий разлиееный журнал показания приборов.

- Неважно, что было в этом сейфе, важно что проект под угрозой. Я мог бы лично заняться этим; тогда зачем вы? Найти эту парочку и выяснить, кто они и что они. Еще одна плохая новость будет плохой именно для вас. - голос Большого Макса не оставлял сомнений, что все так и будет.

Варицкий закрыл окно монитора и вздохнув, обратился к Геннадию.

- Считайте, что мы получили черную метку. На решение проблемы у нас два дня. А далее, как говорится, тишина.

- Кирилл и Вячеслав вылетают сегодня?

- Да, побег ни на что не влияет. Лернер о них высоко отзывался.

- А мне что сейчас делать?

- Ваш квадрат - двадцатый! Хотя... -в этот момент Варицкий задумался и еще раз взглянул на карту. - Вот что, Геннадий. Вылетайте сразу в Новосибирск, как рассветет. Мы должны учесть негативный вариант развития событий, что Александр не сумеет задержать Лернера. Лаврову разъясните ситуацию на месте.

Он что-то написал на листочке бумаги и передал его Геннадию.

- Действуйте!

Геннадий положил листочек в карман рубашки.

- Помни инструкции: девка должна быть живой. А насчет Антона... возьми тесак и укороти его немножко. - улыбнулся он.

- Разумеется, шеф! - усмехнулся Геннадий и добавил: - только у меня есть средства получше.

Он покинул кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

Михаил находился в нирване глубоких раздумий, когда ему на плечо легла небольшая узковатая влажная ладонь.

Он ждал этого. Все последние дни. И все же, он был шокирован. Он медленно повернул голову.

Перед ним стояла голая девушка, из вен которой сочилась кровь. Бинты также пропитались кровью, видимо от напряжения мышц. Она удивленно смотрела на Михаила.

- Доброе утро, - выдохнул Гуревич. - приветствую тебя в новой жизни.

Девушка молчала.

- Садитесь, - Михаил усадил ее на складной металлический стул, заклеил пластырем отверстия от игл в венах, смазал йодом кровоподтеки, поменял бинты. Затем он накинул ей запасной белый халат, пылившийся на вешалке.

- Где я?

- В больнице.

- А что я здесь делаю?

- Вы попали в автомобильную аварию, долго были без сознания потом.

- Ничего не помню. Какой сейчас год?

- Две тысячи пятнадцатый. Это что-то говорит вам?

- Нет.

- Как вас зовут?

- Я не помню.

Михаил потянулся к какой-то пластиковой бутылке и налил из нее в стакан какой-то белесой жидкости.

- Выпейте, - он подал стакан Валентине. - это придаст вам силы.

После того, как Валентина опустошила стакан, он налил еще.

- Теперь прилягте на кушетку до утра. Мне надо будет сообщить начальству о вас.

Гуревич нажал желтую кнопку под столом.

Что-то заставило Антона насторожиться, сон исчез. Антон какое-то время полежал, глядя в начавшее светать небо. Наконец он почувствал, как поезд замедлил ход.

- Приехали? - оторвала голову от рюкзака Тоня.

- Сомневаюсь. - Антон взглянул на часы. - Я посмотрю, что там. - он ловко встал на одну из канистр, осторожно высунулся из вагона.

- Что там?

- Плохо, - Антон спрыгнул назад в вагон. - полиция, железнодорожное полотно перекрыли. Наверняка по нашу душу.

Пожилой машинист недоуменно высунулся, увидел стоящую на путях полицейскую машину и включил резкое торможение.

Взвизгнули тормозные колодки, вылетели из-под стальных колес разноцветные искры, и состав постепенно стал останавливаться.

Милиционеров было четверо, все были вооружены, у двоих имелись при себе автоматы АКСУ.

- Старший лейтенант Копейкин, - взяв под козырек, скороговоркой выговорил стоявший впереди всех . - У нас есть оперативная информация, что в одном из этих вагонов скрываются сбежавшие из мест преступники. Мы должны осмотреть вагоны.

- Раз милиция, - машинист пожал плечами. - если милиция, то конечно. Пойдемте.

Процессия в составе пяти человек (помощник машиниста остался в кабине) направилось осматривать длинный состав.

Летнее утро вступало в свои права и в первых лучах солнца отразились лица "полицейских".

- Старые знакомые, - присвистнул Антон, разглядывая в щель вагона проверяющую вагон за вагоном компанию. - промедление становится даже не положительным, а просто преступлением. Тоня, нож!

Он взял у Антонины нож ( ух ты, "Кизляр суприм"!) и стал вскрывать одну из канистр.

Девушка подозрительно покосилась на него.

- Сейчас будет небольшая газовая атака, если я что-то еще помню из своей армейской учебки. Тоня, намочи платок как следует водой и ляг на пол вагона.

- А ты как же?

- Cправлюсь.

Когда Антон открыл крышку, его взору предстали темно-зеленые гранулы, насыпанные доверху, плававшие в какой-то маслянистой жидкости с резким запахом.

Уже слышались голоса - резкие "полицейских" и торопливая, оправдывающаяся речь машиниста.

Лернер вошел в режим "отключения чувств" и поджег зажигалкой содержимое канистры.

Тут же повалил густой едкий белый дым. Антон, помня, что у него в запасе всего несколько минут, присел на корточки за канистрой и вытащил из сумки "Узи".

- Это что там дымится? - подозрительным тоном осведомился один из автоматчиков.

- Ничего не понимаю! - всплеснул руками машинист. - Неужели самовозгорание содержимого контейнеров?

Вся пятерка быстро направилась к вагону.

Антон услышал голоса и приближающиеся шаги и напрягся.

- Здесь пломба сорвана! - донесся голос машиниста.

- Не сорвана, а отстрелена! - совсем близко раздался другой уже голос, хриплый и чуть с акцентом.

А внутри вагона все уже заволокло дымом.

Первый полицейский с силой потянул дверь вагона и отпрянул. Густой едкий белый дым тут же повалил в появившееся пространство.

Антон выпустил очередь в стоявшего ближе всех полицейского и столкнув ногой пузатую канистру вниз, бросился ничком на пол вагона.

Раздалось несколько суматошных выстрелов, пара пуль ударила в стенку вагона, которые сменились матерными тирадами, перешедшими в кашель, хрип и стоны.

Лернер, будучи сам уже на пределе возможностей, выскочил из вагона и перекатившись, встал на ноги.

Канистра с веществом сильного раздражающего действия сделала свое дело - двое "полицейских" корчились на земле, третий и машинист стояли на коленях и исступленно кашляли, держась за горло. а вот один из автомачиков лежал ничком, раскинув руки - Антон уложил его наповал. В этот момент всей компании уже было не до захвата "опасных преступников": Антона и его спутницы.