Судьба вампира - Дэннис Крик

— Был бы ты опытным вампиром, то никогда бы не попался в руки полиции. Но так как ты новичок, то попросту влип и еще долго не понимал того, что с тобой произошло. Да и сейчас не понимаешь, — Тэо Брукс констатировал это как непреложный факт.

Почему-то Виктора не удивили ни резкий его переход на «ты», ни уверенность, которой были полны его слова. Странная аура, окутывающая незваного гостя плащом-невидимкой, вызывала малообъяснимое доверие.

— Однако твоего побега я ждал с нетерпением. Ты больше не мог выносить голод и замкнутость каменных стен. Для вампира это вообще самое страшное — замкнутость. Как для любого вольного зверя. Вот ты и сбежал.

Я следил за тобой с того момента, как ты покинул здание полицейского участка, — Тэо прошелся по комнате, отодвинул штору, посмотрел в окно, а потом сел на стул. — У тебя вполне удачно получалось быть незамеченным. Единственный раз прокололся — когда бежал от сторожа на кладбище.

— Так это ты та темная фигура среди деревьев… Тэо кивнул.

— Смотрю, ты уже успел обжечься? — и указал пальцем на глаза.

— Что это? — писатель коснулся рукой своих век. — Что со мной происходит? — от боли голову сдавило так, что он едва услышал собственный голос.

— Вероятно, ты видел глаза младенца. Его взгляд обжег тебя. Это одна из неприятных данностей для вампиров. От нее никуда не деться. Взгляд ребенка символизирует невинность и чистоту. Вампир не может выдержать его.

— Вампир? — прохрипел Виктор. — Какого черта? — он потрогал нижнюю челюсть, ощупывая клыки.

— Я думал, ты уже понял, что не являешься человеком… — Ты, верно, бредишь, — Виктор оскалился.

— Ты смотрел на себя в зеркало?

— Я знаю, я плохо выгляжу… Это все лихорадка, которую я подхватил, вероятно та девушка заразила меня… — Что ты увидел там?

Писатель вспомнил призрак в зеркале и ужас, что охватил его, когда он полностью исчез.

— Пустоту. Вот, что ты увидел там. Не обманывай себя, Виктор Мурсия. Ты мертвец. И ты это знаешь.

Ответь, с какой такой божественной помощью тебе удалось выжить в аварии? Да еще к тому же остаться без травм! Хотя травмы наверняка были серьезные, и ты помнишь боль, которую они причиняли.

— Не знаю…

— Скажи, с помощью чего тебе удалось бежать из тюрьмы? Каким образом ты избежал смерти от пули сторожа?

— Говорю же, не знаю! Видимо, та девушка, с которой я встретился, накачала меня наркотиками. Вот и весь фокус моих способностей!

— Ты сам веришь в это?

— Я пытаюсь найти разумное объяснение, — писатель пожал плечами.

— Его нет, — гость поманил его к себе.

— Покажи мне шею.

Не зная почему, Виктор послушался. Он запрокинул голову и приспустил ворот.

— Неглубокий укус, но достаточный для обращения, — едва коснувшись раны на шее писателя, Тэо тут же отдернул руку, словно боялся заразиться. От бледной кожи веяло холодом.

— Ты мертвец. Твое сердце не бьется, оно превратилось в камень, заключенный в ледяную оболочку. Ты не чувствуешь боли, тебя нельзя убить обычным оружием. Плоть твоя холодна, как кожа змеи.

Единственное, что у тебя осталось от человека, это разум. Человеческий разум — твоя главная движущая сила. Теперь ты в мире вампиров, а это, поверь, совсем другой мир, живущий по своим, весьма отличным от людского мира законам. Но ты должен руководствоваться именно разумом, ничем иным. Именно разум подскажет тебе, как надо поступить, чтобы остаться в живых.

У тебя пока маленькие клыки. Но они будут гораздо больше. Как только попробуют вкус человеческой крови. Потом они будут только расти. До размеров настоящих, смертоубийственных…

— А дневной свет? Если все, что говорят про вампиров, правда, то почему я не боюсь его?

— Да, дневной свет не может убить представителя адова племени. Изначально он доставлял им неудобство, но с течением времени они научились с этим неудобством справляться. Они выработали к нему иммунитет. Вдобавок к этому, магические способности, присущие им, со временем стали множиться и крепнуть. В этом, наверное, ты уже успел убедиться.

— Частично, — сказал писатель и задумался.

— Почему же тогда там, на кладбище сторож не поддался моей силе, моей магии?

— Ты еще не владеешь ею в полной мере. Многое тебе недоступно. В том числе и моментальное внушение. Пока оно влияет на разных людей по-разному. Поэтому в следующий раз, прежде чем применить свой незаурядный дар, сто раз подумай, а твердо ли ты уверен в том, что твоя жертва подчинится?

Виктор сел на край кровати и обхватил голову руками. Мысли путались, в голове звенело отчаянное эхо слов Тэо Брукса.

— Это какое-то наваждение. Все началось с нее, — глаза его слезились. — Я не знал, что она так поступит со мной. Я думал, она хочет мне помочь, — от боли, причиняемой ожогами, веки чесались, словно он не спал несколько суток.

— Расскажи мне о ней.

Виктор поведал Тэо Бруксу все, что знал. Точнее, все, что помнил.

Во время рассказа странный гость несколько раз вскакивал со стула и подходил к окну. Смотря в темное небо без звезд, он многократно кивал головой, словно знал, о чем идет речь.

— Значит, ты говоришь, что гроб Анны был пуст?

— Да, я видел пустой гроб собственными глазами!

— А тебя не наводит ни на какие мысли тот факт, что первым, кого ты встретил в городе, была прекрасная девушка-ангел, оказавшаяся вампиром?

— Этим первым мог оказаться кто угодно…

— Да, да, девушка без синяков и ссадин…

— Кто угодно мог…

— Но оказалась именно Анна Фабиански. Странно, не правда ли?

— Ты хочешь сказать, что она намеренно столкнулась со мной?

— Я не исключаю этого.

— Но зачем ей это было нужно?

— Ответ очевиден. Чтобы сделать тебя подобным себе, обратить в вампира.

— Но зачем?! — Виктор развел руками. — Я ведь никому здесь не причинил зла, а кандидатур для обращения и в городе предостаточно. Почему именно я? — задавая этот вопрос, писатель не рассчитывал на ответ.

— Есть только два варианта. Либо я ошибаюсь, и ты, действительно, случайная жертва, либо Анне нужен был именно ты. Ты вообще ничего не помнишь?

— Нет, — голос был полон досады. — И меня это жутко расстраивает. Если бы я помнил хоть что-то из того промежутка времени между аварией и своим пробуждением, я бы мог зацепиться за это воспоминание и восстановить всю цепь событий. Но как только я пытаюсь вспоминать, все мои попытки рушатся о тяжелую непробиваемую стену внутри моего сознания. И навстречу мне несется боль. Чем дальше в дебри памяти, тем боль сильнее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});