Спасение души несчастного. Том 1 - Лин Няннян

семейство обзавелось изображением наследника, который держал в одной руке зеленую веточку, символизирующую процветание, а в другой – клановый меч главы У. Сам У Чан еще не знал, что внизу, под горой, его подвиг уже воспевается смертными, как какая-нибудь легенда.

Еще не сойдя с мостика, воспитанник обратился:

– Учитель!

– М-м-м?

– Все же сомнения этого ученика никак не покидают его. Ему кажется, что тогда, в приемном зале, ученик неправильно поступил, высказав то, что думает, уважаемым господам. Как бы они не разгневались на его слова…

Го Бохай не смог не удивиться про себя: «Откуда в твоей голове столько сомнений?» И добавил:

– У Чан, ты замечательно выступил для первого раза, четко обозначив границы дозволенного. – Го Бохай остановился рядом с воспитанником и, убрав короткую прядь с его лица, добавил: – Сказав больше или меньше нужного, ты бы не донес до них главного: территория, на которой они учинили скандал, принадлежит тебе. Ты верно все подметил и ни капли не ошибся, на землях Севера ты имеешь полное право выказывать свое недовольство. Учитель гордится тобой.

Щеки юноши загорелись пламенем, и он убрал руку наставника от своего лица.

– Н-не стоит, учитель.

Го Бохай недоумевал: «Не стоит?»

У Чан подержал пару секунд тонкую ладонь с длинными пальцами в обеих руках и аккуратно опустил ее.

– Это смущает…

«Смущает?» – реакция воспитанника озадачила Го Бохая, так что обычно прямые брови синхронно приподнялись.

– Уже сегодня, когда солнце будет в зените, мы предстанем перед первым народом. Спустя много лун – перед вторым. Когда доберемся до третьего, пройдет много времени…

Мужчина смотрел на макушку опущенной головы и не понимал: это вопрос? Тогда что ответить? Или же У Чан ждет подтверждения своих слов?

– Д-да… – неуверенно произнес Го Бохай.

– Я просто хотел сказать, что с момента, когда с горы Хэншань со всеми избранными спустится ваш ученик и наследник клана У, он станет избранным Небесами, но… – У Чан поднял голову, показав все еще красное лицо, и, выдержав небольшую паузу, твердо заявил: – Это ничего не меняет! Ученик ни на минуту не перестанет думать о вас! Он будет ждать нашей встречи сильнее всего! Не знаю, будет ли учитель так же сильно скучать, но…

– Будет, – решительно ответил Го Бохай, не дожидаясь конца фразы.

* * *

Как только на центральной площади горы Хэншань тяньцзиньские красавицы принялись рассыпать лепестки цветов в знак начала церемонии Посвящения, гонец с известием об этом торопливо спустился по гигантской лестнице, взял самого быстрого скакуна и помчался по пути, который совсем скоро будут преодолевать избранные. Посыльный должен опережать их на день, а то и на два, и когда в очередном городе будущие боги будут приветствовать народ, он уже известит другой город об их скором прибытии. К сожалению, не каждому городу или поселению посчастливится принять уважаемых гостей: будущим небожителям банально не хватит всей своей смертной жизни, чтоб посетить каждый уголок необъятной Поднебесной. И народ, конечно, это понимал, поэтому и заполонил главные площади предстоящих остановок избранных господ, так что и лошади негде было проехать.

Когда деревянная красная повозка молодого господина, наследника северного клана У, вместе с остальными остановилась в Тяньцзине, его вдруг охватило волнение. У Чан ошибочно полагал, что поклонение перед достопочтенным главой, который приходится ему отцом, станет самым тягостным событием. Чуть ранее в центре горы Хэншань на подстилке из рассыпанных белоснежных хризантем избранные Небесами предстали перед группой господ – генералами, советниками и представителями знатных северных домов, – возглавляемой главой клана. И на фоне их ровных и важных лиц владыка был подобен самому высокому и неприступному пику, но сейчас У Чан думал вовсе не об отце. И даже не о прощании с наставником, одеяние которого было испещрено такими же белыми хризантемами, как и те, что лежали у ног людей. Картина на столичной площади – вот что заставляло его постоянно думать и переживать. Когда кортеж из конных экипажей наконец прибыл в центр города и молодой господин У отодвинул бамбуковую шторку, он замер: увиденное озадачило его куда больше, чем десяток молчаливых господ из поместья У. Люди по дороге на площадь теснились по обочинам, как рыбешки в маленьком пруду, выкрикивали пожелания и держали в руках наспех нарисованные портреты удивительно похожего на У Чана юноши. Всем им не терпелось, и они были готовы ввязаться в драку друг с другом, лишь бы хоть мельком увидеть лик сребровласого наследника. Как оказалось, там, на родной горе, было в тысячу крат тише, да и никто из встречавшихся на пути наследника не падал в обморок при виде его фигуры. У Чан даже не успел улыбнуться толпе, провожающей взглядом кортеж, как непроизвольно откинулся назад, словно все его существо решило спрятаться. Но, судя по громким радостным возгласам, народу хватило и этого.

«Что… что случилось с этими людьми?» – лишь промелькнуло в его голове. Только недавно он и его учитель были на улицах этого города, и ничего подобного не происходило: местные не сходили с ума и одаривали господина не более чем учтивыми поклонами. Сейчас же они были готовы на многое, лишь бы еще разок взглянуть на него. Лик наследника будоражил людские сердца. Пространство вокруг гудело и наполнялось криками: «У Тяньбао![39] Славный наш покровитель Севера и защитник Небес!»

Вслушавшись в эти слова, У Чан внезапно вспомнил: то имя, которым его называет толпа, он получил не так давно от самого главы клана. Владыка довольно сильно погряз в делах Севера, так что, услышав от супруги о традиции дарования сыну второго имени[40], счел достаточным кивнуть на первое, что та успела предложить. Госпожа пребывала в восторге от всех удачно подобранных ею имен – лишь бы прибавить наследнику и клану большего величия. Она свела отца и сына в приемном зале, достала записи и, вдохнув посильнее, произнесла первое имя – Тяньбао. Теперь наследника знали как «защитника Небес».

У Чан слышал свое второе имя всего-то два раза – когда зачитывала мать и когда отец ровно отрезал: «Достаточно и Тяньбао…» Потому никак не мог свыкнуться с ним и из-за этого ощущал, будто занимает чужое место – того самого У Тяньбао, которого прежде не знал.

Резкий толчок повозки и окрик слуги прервали беспорядочный поток мыслей.

– Молодой господин, мы прибыли!

У Чан поторопился, сделал шаг, но, запутавшись в подоле одеяния, вывалился наружу. Всю площадь Тяньцзинь поглотила душащая тишина. Все застыли, увидев это. Молчание людей было сродни немому суду. Два будущих северных бога еле сдерживались. В парах черных маленьких глаз, хозяев которых У Чан хорошо знал, четко читалось неприкрытые ликование и восторг.

Из-за моментально собравшейся в центре площади безгласной толпы свидетелей восемь избранных Небесами не сразу заметили то, что откидывало на них большую тень. Обернувшись, они молча раскрыли рты. У Чана увиденное также повергло в шок: перед ними возвышалась статуя молодого господина У Тяньбао, затмившая самые высокие дома града, а у ее основания рассыпались дары. Стоящий рядом с наследником юноша с Востока не удержался от комментария и, повернувшись к оригиналу, вдохновенно воскликнул:

– Молодой господин, а вы быстро набираете популярность и завоевываете любовь народа!

У Чан, заметив, как остальные избранные господа поочередно начали оборачиваться к нему и сравнивать с монументом, замахал руками:

– Ну-ну, я лишь обычный смертный.

И хотя это было сказано хладнокровно и безучастно, внутри у него бушевал океан смятения. Сначала унизительное появление, а теперь и статуя, что вызывала неловкость поразительной схожестью с натурщиком: каменные пряди волос и одеяния застыли в движении, словно от порыва ветра, меч, который в одной руке держал каменный исполин, был точной копией того, что остался на горе Хэншань. У каждого будущего бога, глядевшего на это изваяние, возникло чувство, что тончайшей работы статуя У Тяньбао высотой более двух, а то и трех чжанов вот-вот зашевелится, а у окружавшего их народа в этом не было и сомнения – настолько правдоподобно и точно она выглядела.

Застывшего перед монументом У Чана побеспокоил слуга. Он низко поклонился, прежде чем решился произнести:

– Извините! Но молодой господин не может тут надолго задерживаться, его ждет