Осень с детективом - Евгения Михайлова

Но жалко мне Дашку.

– Мне кажется, что ее очень поддерживает Артем Парамонов.

– Да, Артем хороший парень, – согласилась Марина Константиновна, – дай-то бог, чтобы у них не разладилось.

– А что, может?

– Вроде бы нет, – ответила Васильева, – но ведь у молодых все бывает. Хотя я уверена, что Артем парень серьезный, ответственный, не то что многие современные вертопрахи.

– Алена одобряет выбор сестры?

– Алена? – удивилась мать Даши. – Наверное. Я никогда не задумывалась об этом.

– Может быть, Артем и ей нравится?

– В каком смысле?

– В прямом.

– Ну что вы! Аленка никак не может забыть своего Геночку, – неодобрительно проговорила Марина Константиновна.

– Геночку?

– Ну да, Генку Пронина! И чего по такому сохнуть? Не понимаю я! Аленка – умница! Красавица! А Генка так себе, простецкий парень. Ничего в нем уникального нет! Таких вокруг полно!

– Сердцу не прикажешь, – обронила детектив.

– Если только так, – вздохнула Васильева.

– Вы не знаете, почему они разбежались?

– Не знаю, – ответила мать Даши. – Я спрашивала, но Алена сказала, что говорить на эту тему ни с кем не желает. Я и отстала. Чего зря девчонке душу бередить.

– Я думаю, что вы правильно поступили. Вы знаете о том, что Мария Евгеньевна застраховала свою жизнь? – перевела Мирослава разговор на другую тему.

– Недавно узнала! И не могу до сих пор понять, как страховая компания решилась застраховать такого старого человека.

– Наверное, Иванова убедила их, что она вполне здорова, – предположила детектив.

– Убеждать Мария Евгеньевна умела. – Ироничная улыбка скользнула по губам женщины. – К тому же, – став серьезной, сказала она, – для своего возраста Мария Евгеньевна и впрямь была очень даже здоровым человеком. – Время от времени ее тревожило повышенное давление, но она легко снижала его небольшой дозой адельфана.

– Вроде бы это устаревшее лекарство, – проговорила Мирослава.

– Доктор говорил ей то же самое, но она и слушать его не хотела. Помогает ей, и точка.

– Что ж, резонно. Я, кажется, заговорила вас, – заметила Мирослава.

– Нет, что вы. Мне было приятно познакомиться с вами, – заверила ее мать Даши.

– Мне тоже приятно было с вами познакомиться, Марина Константиновна.

Обменявшись любезностями, женщины распрощались.

Васильева после ухода детектива подумала о том, что навряд ли Мирославе удастся что-то раскопать. «Ведь там и раскапывать-то нечего, – по-житейски рассудила мать Даши, – пожалуй, дочка только деньги зря на ветер выбросила».

Мирослава, сев за руль «Волги», собралась было разыскать несостоявшегося жениха Алены Петельновой, но передумала.

Уж очень ей захотелось посмотреть, где и как жила прабабушка клиентки. Дарья как раз должна была быть в квартире Ивановой.

Но, увы, детективу никто не открыл дверь. Сердце Мирославы кольнула тревожная мысль: «Уж не случилось ли что-то и с самой Дашей?»

Но она тотчас прогнала тревогу, укорив себя за паникерство. Она повернулась, ее взгляд уперся в добротную металлическую дверь. Люди, поставившие ее, явно не бедствуют и сейчас, скорее всего, на работе. На противоположной стороне Мирослава увидела дверь, обитую старым дерматином. «Тот, кто находится за этой дверью, – подумала она, – надо думать, живет на скромную пенсию, заработанную еще при советской власти». Ее рука потянулась к кнопке звонка. Она не ошиблась. Дверь ей открыла женщина лет восьмидесяти.

– Здравствуйте, – дружелюбно улыбнулась Мирослава и спросила: – Что же вы не спросили, кто вам звонит?

– Здравствуйте. Так я уже минут пять за вами в глазок наблюдаю, – простодушно призналась старушка.

– И вы решили, что я заслуживаю доверия? – продолжая улыбаться, расспрашивала Мирослава.

– Что-то в этом роде, – кивнула соседка Ивановой и спросила: – А все-таки кто вы?

– Я детектив Мирослава Волгина, вот мое удостоверение.

– Оно мне ни к чему, – отмахнулась старушка, – все равно я без очков ничего не прочитаю. А очки долго искать.

Мирослава хотела сказать, что очки следовало бы держать под рукой, но решила оставить свое замечание при себе.

– Вы, наверное, к Даше пришли, – тихо спросила женщина.

– Да, но никто не открывает.

– Она, наверное, в магазин выбежала.

– Наверное, а вы, значит, соседка и, должно быть, хорошо знали Марию Евгеньевну.

– Неплохо знала, – согласилась женщина и решила назвать себя: – Я Лаврентьева Инна Степановна. Вы правы, мы с Марией Евгеньевной более пятидесяти лет рядом прожили. И не поверите, ни разу не поссорились, – сказала соседка.

– Почему же не поверю. Очень даже поверю, – кивнула Мирослава.

– Заходите, – пригласила женщина детектива и отступила в глубь своей квартиры, – Даша скоро придет. А у меня слышно, как их дверь открывается. Так что подождите у меня. Чего на площадке-то стоять, стены подпирать.

– Спасибо, – ответила Мирослава и вошла в прихожую. А через полминуты она уже сидела на чистенькой кухне со старой мебелью еще советского образца. Только плита была новая. И Мирослава подумала, что старая женщина откладывала на ее покупку не с одной пенсии.

– Вы вот сказали, что вы детектив?

– Да.

– А разве полиция еще не все выяснила?

– Остались кое-какие вопросы, – не стала Мирослава углубляться в суть дела. Вместо этого она спросила: – А вы хорошо помните тот день, когда с Марией Евгеньевной произошло несчастье?

– Помню, – ответила старушка, – чего же тут помнить-то, – вздохнула она.

– В тот день с Марией Евгеньевной была не Даша, – осторожно проговорила Мирослава.

– Нe Даша, – кивнула Инна Степановна, – Даша, как на грех, уехала со своим мальчиком отдыхать.

Мирославу умилило, что соседка назвала Артема Парамонова мальчиком, но она не подала виду, продолжая внимательно слушать.

– С Машей осталась Алена.

– Она здесь жила?

– Не то чтобы жила, но бывала постоянно, заботилась о Маше, делала все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Вот и в тот день затеяла было пирожки из калины печь. Правда, не успела.

– Почему?

– Маше плохо стало. Алена «Скорую» вызвала и мне позвонила.

– Значит, Петельнова занималась тестом, когда Марии Евгеньевне стало плохо?

– Нет, тесто, она, по-моему, готовое купила. Алена калиной занималась. Она как раз и Маше дала попить сока из жаровни, в которой и томила ягоды. Маша очень любила его.

– Калина, когда томится, сильно пахнет, – обронила Мирослава вскользь.

– И не говорите, – согласилась соседка, – не только на площадке все пропахло, но и ко мне в квартиру просочился запах. Зато вкусно очень.

– Согласна, – отозвалась детектив, думая о чем-то своем. А потом спросила: – Приходилось ли Алене раньше ухаживать за Машей?

– По-моему, нет, – покачала головой женщина. – Так-то Алена навещала Машу, но чаще всего вместе с Дашей.

– Вы не знаете, Мария Евгеньевна никогда не ссорилась с Аленой?

– Нет, конечно! Как вам такое в голову пришло! Чего им делить-то?

– Мало ли, – неопределенно отозвалась Мирослава, – у пожилых людей бывают свои причуды, а молодым порой терпения не хватает.

– Не было