Священная охота - Буджолд Лоис Макмастер

Что ж, он мог лишить Венсела этого удовольствия.

Ингри поднялся, провёл рукой вдоль балки, нащупал узкую щель между нею и досками потолка, просунул в неё шнур и снова уселся, глядя на свисающую из теней петлю. Он коснулся шнура, и хотя разум его казался холодным и отстранённым, рука задрожала. Такое количество крови… на полу будет огромная лужа, которую утром придётся вытирать какой-нибудь перепуганной служанке. А может быть, кровь просочится сквозь пол в расположенную этажом ниже комнату? Сообщит о случившемся, капая в темноте, растекаясь по подушке или лицу спящего?

«Что это, гром? Уж не протекает ли крыша?»

Потом высекут огонь, и в ярком свете свечи станет виден алый дождь. Наверное, начнутся крики…

Не расположена ли этажом ниже как раз комната леди Йяды? Ингри прикинул расположение коридоров и двери, в которую ушла дуэнья. Может быть. Какое это имеет значение?

Ингри долго оставался неподвижным, еле дыша, балансируя на острие ночи.

«Нет…»

Кровь Ингри стремилась к Йяде, но не таким образом. Он вспомнил маленькое чудо, которым была её улыбка. Не обычная нервная вежливая гримаса, никогда не достигающая глаз, какой его приветствовало большинство женщин. Да, кажется, Йяда была единственной, кто улыбался ему глазами — без страха, без скрытого отвращения. Даже, пожалуй, с симпатией к человеку, которого она по непонятным причинам находила привлекательным. Его волк был не менее опасен для неё, чем для любой другой женщины из тех, на кого Ингри не смел поднять глаз, кого не смел коснуться; Йяда не была в безопасности… нет, тут дело заключалось в другом. Она была так же опасна для Ингри, как и он для неё.

Эти мысли произвели очень странное действие на сердце Ингри. Он всегда отметал поэтические описания — его сердце не перевернулось, не вывернулось наизнанку, не начало — уж это абсолютно точно — танцевать. Оно продолжало биться у него в груди как обычно, разве что чуть-чуть быстрее. Так почему же он так наслаждался незнакомым и опасным ощущением? Оно не было особенно приятным. Однако то, что Ингри лелеял в темноте своих снов, отличалось от грубой похвальбы большинства известных ему мужчин, расписывавших наслаждения от удовлетворённого вожделения; он уже давно заметил это.

Рука Ингри выпустила шнур, пальцы разжались.

«Так если я всё-таки решу не устраивать тебе столь кровавого пробуждения, Йяда, что же дальше?»

Ингри дошёл до конца дороги отрицания; идти по ней дальше, не утонув в собственной крови, он не мог.

«Думаю, у меня есть три варианта выбора».

Увязнуть в кровавой трясине и никогда больше не вынырнуть из неё. Жить в бесчувственной неподвижности, как раньше, — хотя было ясно, что ни течение событий, ни безжалостный Венсел не позволят ему и дальше оставаться в параличе. Или… повернуть и двинуться по неизведанному пути.

«Так что же это всё значит? И не занялся ли мой разум исключительно поэтической чепухой?»

В спальне Ингри было так тихо, что он слышал шум крови в собственных ушах, похожий на дыхание животного.

Не может ли он перестать отвергать себя и отвергнуть взамен мнение других? Ингри попробовал на вкус непривычные фразы: «Нет, вы все ошибаетесь: и жрецы, и королевский двор, и народ на улицах. Вы всегда ошибались. Я не… не…»

«Не что? Неужели я только так и способен мыслить — этими отчаянными отрицаниями?»

Ах, проклятая привычка!

«Если я поверну и пойду по новому пути… Я ведь не знаю, куда он ведёт. Или где закончится. Или кого я там повстречаю».

Эта мысль испугала Ингри больше, чем петля, нож и видение пролитой крови.

«Впрочем, если мне удастся найти более непроглядную тьму, чем та, что уже окружает меня, я очень удивлюсь».

Ингри поднялся, сунул кинжал в ножны и спрятал шнур в седельную сумку, потом разделся и растянулся на постели слуги. Простыни были старыми, протёртыми и заплатанными, но чистыми: только в богатом доме даже слуги могли пользоваться такой роскошью.

«Я не знаю, куда иду, но я так устал находиться там, где я есть!»

После краткого свидания с Венселом на рассвете, посвящённого исключительно практическим вопросам, Ингри и леди Йяда отправились в путь. Гвардейцы Хетвара всё ещё сопровождали их, радуясь тому, что избавились от общества мёртвого принца, дюжины мрачных придворных и багажа. Ингри даже отправил обратно дуэнью-дедиката; её место заняла пожилая служанка дома Хорсриверов, сидевшая теперь за спиной Гески. Маленький отряд выехал из долины Оксмида и в свете рождающегося дня свернул на дорогу, извивающуюся по плодородным полям, составляющим графство Стагхорн.

Следуя примеру Хорсривера, Ингри бесцеремонно пустил коня вперёд, знаком предложив Йяде следовать за собой. Он, конечно, заметил, как прищурился Геска, но пренебрёг этим: лишь бы оказаться подальше от ушей любопытного лейтенанта.

Этим утром Йяда была необычно бледна и молчалива; под её глазами лежали тёмные тени. На поклон Ингри она ответила еле заметной улыбкой. Может быть, она наконец поняла, что впереди её ждёт западня? Теперь, когда слишком поздно…

— Мы не можем по-прежнему блуждать в потёмках, не составив никакого плана действий, — решительно начал Ингри. — Мой план вы отвергли. Можете вы предложить что-нибудь лучшее?

— Бегство — это не то, что я назвала бы планом. — Йяда искоса взглянула на Ингри. — И с каких это пор «я» превратилась в «мы»?

Ингри, сжав губы, промолчал.

«В первый же момент, когда я увидел тебя в замке, да помогут мне пять богов».

— После того, что случилось в комнате на втором этаже гостиницы в Реддайке, — произнёс он вслух.

Йяда примирительно кивнула.

— Есть проблема, которая касается нас обоих, помимо того судебного разбирательства, которое вас ждёт, дева-кошка, — продолжал Ингри.

— О, это всё связано, лорд-пёс.

Губы Ингри помимо его воли дрогнули. Неужели он и в самом деле настолько редко улыбается, что это ощущение может казаться таким странным?

— Граф Хорсривер обещал сделать что может, чтобы защитить вас. Он сказал мне сегодня утром, что вы должны поселиться в столице в принадлежащем ему доме. Вас будут окружать его слуги. Это лучше, чем какая-нибудь сырая темница, и к тому же своего рода знак. Думаю, что угрожающее вам судилище состоится не сразу. Может быть, у нас есть немного времени.

— Он желает иметь меня под рукой, — задумчиво сказала Йяда.

— По просьбе Венсела хранитель печати Хетвар назначил меня вашим тюремщиком на это время. — Нет нужды говорить девушке, как захватило у него дух при таком неожиданном подарке судьбы. — Судя по письму, которое привёз мне курьер, Хетвар рад, что вы пока не будете привлекать к себе внимание.

Йяда вскинула глаза на Ингри.

— Значит, Венсел желает иметь под рукой нас обоих. Зачем?

— По-моему… — Ингри запнулся и неуверенно продолжал: — По-моему, он сейчас в некоторой растерянности. Так много всего происходит одновременно — и похороны, и горе его жены, а тут ещё болезнь священного короля и — да не допустит этого леди Лета, но такое кажется весьма вероятным — приближающиеся выборы. Биаст и его свита прибудут в Истхом, и принц наверняка привлечёт зятя к делам своей партии. А под всем этим кроются сверхъестественные секреты Венсела, старые и новые. Если Венселу удастся хоть один кусочек мозаики удержать на месте, пока у него не появится время им заняться, тем лучше. Для него. Что же касается меня, то я не собираюсь оставаться на месте без движения.

— Что вы намерены предпринять?

— Пока у меня есть всего одна идея. Если, как я подозреваю, в Истхоме имеется несколько влиятельных лиц, которые предпочли бы не предавать суд над вами огласке и замять скандал, может быть, она и сработает. Ваши родичи могли бы напомнить о древнем законе кланов и предложить заплатить цену крови.

Йяда втянула воздух и удивлённо подняла брови.

— Неужели храм согласится на то, чтобы его законники не участвовали в таком важном деле?

— Если главы кланов Стагхорн и Баджербанк придут к соглашению, у ордена Отца не останется выбора. Однако у меня есть некоторые сомнения, и первое из них вот какое: король сейчас не в состоянии рассматривать какие-либо предложения. Хетвар даже сомневался: понял ли старик, что Болесо… э-э… погиб. Биаст, когда прибудет в столицу, может быть, и был бы готов вести переговоры, но ему будет не до того. В последнее время от суда в Истхоме было трудно добиться чётких решений, и ситуация, пожалуй, ещё ухудшится, прежде чем начнёт исправляться. Однако граф-выборщик Баджербанк — сила, с которой нельзя не считаться. Если его удастся убедить, что ради чести его дома он должен вам помочь, а Венсел поддержит вашу просьбу, то что-нибудь, возможно, и получится.