Голая суть - Бонни Дж. Перри

— Ты всегда чувствуешь связь между землей и небом?

— Иногда я ошибаюсь. Все мы ошибаемся, но зов крови силен.

— А как насчет «англо»?

— Носи эти мокасины, Утреннее Небо, и ты тоже почувствуешь мистическую связь земли и неба.

Слова человека из племени Осаге звучали, кок поэзия, но она чувствовала себя разделенной на части, как колдовское колесо фортуны. Она разрывалась между страстно-пьянящим желанием подготовить материал по пау-вау и необходимостью сказать Вулфу, что лишь журнальная работа заставила ее поехать вместе с ним.

— Пойми, что Волк — человек раздвоенный.

— С той поры, как он женился на мне?

Золотой Початок покачал головой.

— Отец Волка был огромным буйволом, полнокровным Осаге. Для огромного буйвола путь всегда один. Для меня и Волка дорога петляет между двумя мирами. — Золотой Початок постучал костылем по кругу. — В нас больше составных частей, чем у этого круга.

«И вы оба гораздо сложнее, чем кажется поначалу», — подумала она.

— Завтра вечером Волк будет исполнять танцы. Мы радуемся тому, что он возвращается в священный круг. Обычно танцуют только молодые Осаге. Но, благодаря Волку, и старые ощутят бой барабанов.

— То есть, будут танцевать мужчины, которым уже двадцать, а то и тридцать?

— Не думаю. Но когда они увидят, как самозабвенно отдается танцу Волк, кое-кто из них задумается, а не потанцевать ли ему на следующем пау-вау. А это будет значительный шаг вперед. Видишь ли, для многих танец — это нечто старомодное. — Он стал возить костылем по земле, стирая круг. — Я тоже так думал, пока у меня не родился сын. Теперь я хочу, чтобы он познал гордое наследие своего народа.

Мысли в голове у Скай крутились и вертелись, и она вспоминала ребенка, которого окрестили именем Фэйт. Которого похоронили. Ибо она все бы отдала за то, чтобы сейчас держать этого ребенка на руках. А когда боль утраты становилась для нее невыносимой, она пряталась вглубь себя, в темный уголок собственного сердца, куда доступ боли был воспрещен.

— Когда мой сын поймет наследие Осаге, — продолжал Золотой Початок, — то он подружится со своей англосаксонской половиной точно так же, как это сделали мы с Волком.

— Я видела англосаксонскую половину Волка, но никогда не видела его, как Осаге.

— Ты увидишь настоящего Волка, когда он будет исполнять танцы, — заявил Золотой Початок. — То, что ты здесь, для него самое лучшее лекарство. Он никогда в этом не признается, но он нервничает. Нервничает, не зная, как ты на это отреагируешь.

Она никогда не видела, как Волк нервничает или чего-либо боится.

— Почему же он нервничает из-за того, что здесь нахожусь я?

— Потому, что, когда он себя раскрасит и украсит перьями, ты впервые увидишь его, как Осаге. Это самое что ни на есть лучшее лекарство, поверь мне. — Золотой Початок встал, опираясь на костыль. — И ты еще кое-что увидишь. Он будет танцевать для тебя, Утреннее Небо. Возможно, для одной тебя.

Картина вечернего костра, среди огней которого крутится и вертится ее красавец-муж, зажглась в ее воображении. Во что он будет одет? Будет бить барабан. Ей показалось, что она совершает путешествие во времени, в прошлое. В те времена, когда существовало могучее племя Осаге. Во времена, когда могучий воин терпеливо выслеживал добычу. На мгновение ей показалось, что затылком она ощущает горячее дыхание Волка. Скай вздрогнула, но, когда обернулась, его там не оказалось.

Сумеречные тени окрасили горизонт в медный цвет. Золотой Початок слился с линией Осаге, рассевшихся на бревнах вокруг костра. Скай опять стала искать в толпе Волка. Но напрасно.

Луна вылезла из-за деревьев наподобие двадцатидолларовой золотой монеты. «Когда луна станет полной и яркой, Крадущийся За Добычей Волк объявит о своем присутствии», — припомнила она слова Золотого Початка. Сердце у нее екнуло. Она и луна уже готовы. А Волк?

— Тетя! Тетя! — нараспев звали дети.

Тита, держа на бедре младенца, вступила в круг огня.

— Вот этот непоседа, которого я несу, принадлежит Золотому Початку.

У Скай потеплело в груди, когда она увидела извивающегося ребенка. Огромные, черные глаза глядели на улыбающиеся лица детей, сидевших со скрещенными ногами лицом к Тите. Скай никогда не видела младенца с таким количеством волос. Густые и черные, они стояли на голове у ребенка, как расчесанная холка у пони.

Руки у Скай так и тянулись к нему, желая почувствовать мягкую теплоту, ей хотелось погрузиться лицом в эти черные волосы. Боль тоски по собственному ребенку острым ножом врезалась в низ живота. Фэйт было бы почти столько же, сколько сейчас этому мальчику. У дочки были бы более светлые волосы. Скай задумалась, какого цвета были бы у Фэйт глаза, задумалась, унаследовала бы она у отца упрямый подбородок. Скай глядела на ребенка, радуясь, что сын Золотого Початка силен и здоров. Она была довольна, что пришла. Довольна, что увидела Осаге и род Волка.

Какое-то время Тита буравила взглядом толпу.

— Утреннее Небо, ты где? — Тита знаком подозвала Скай подойти к ней и сесть рядом. — Твое место здесь.

Скай прошла через толпу и, в конце концов, очутилась рядом с Титой.

— Займись пока этим Маленьким Волком, — сказала Тита, подавая ей ребенка.

Маленьким Волком. Золотой Початок назвал сына в честь Волка. В глубине души Скай понимала, что таким образом Золотой Початок как бы сделал своего сына и его сыном. Заполнял пустоту в сердце Волка. Волк нашел способ обрести мир и покой после смерти Фэйт. Гораздо лучший, чем избрала для себя Скай. Слезы были ему не нужны. Ибо на свете жил Маленький Волк. И она восхитилась живым символом благодарности со стороны племени Осаге по отношению к Крадущемуся За Добычей Волку.

— Этот вертлявый мальчишка — самый юный член нашего рода, — продолжала Тита. — Он пока что отпраздновал только один день рождения, но думает, что уже способен пройти целую милю.

Скай с удовольствием вдыхала запах присыпки. Она жаждала дотронуться до розовых, сморщенных пальчиков и пересчитать их.

Маленький Волк потянулся к Скай, а его коротенькие пальчики разжимались и сжимались, точно он не мог дождаться, когда же она возьмет его на руки. Прежде, чем она сообразила, что произошло, Скай уже сидела рядом с Титой, убаюкивая Маленького Волка. Глаза ее сами собой закрылись, и на мгновение тело ее растворилось в контакте с ребенком. Она прижалась к тельцу Маленького Волка, пытаясь успокоить жажду собственного тела ощутить теплоту и сладкий запах ребенка.

Маленькому Волку, похоже, нравилось, как его мнут и тискают, и он потянулся ручонкой, чтобы ухватиться за прядь волос Скай. Она наклонилась и придвинулась так, чтобы ее щека коснулась кулачка мальчика. Кожа у него была такой мягкой… А волосы его пахли весной.