Краткий китайско-английский словарь любовников - Сяолу Го

Едем до самого Лондона, не останавливаясь. На улицах никого нет, даже ни одного завалящего призрака. Сюрреалистическая картина. Слишком уж все идеально.

Снег укрывает грязный Лондон белым пуховым одеялом. Снег знает, что делает, знает, как сделать город ярче и добрее.

Мы останавливаемся у кафе на Хэкни-роуд — возможно, только оно одно в нашем районе и открыто. Хозяин — иностранец, наверное, с Ближнего Востока. Думаю, он решил, что лучше уж провести день в кафе, чем в своем съемном подвале на востоке Лондона. На каждом столике стоят красивые красные цветы. Я ем рыбу, а ты — картошку. Смотрим в окно. С неба падает снег. Хозяин кафе говорит нам: «Счастливого Рождества». Он, должно быть, очень рад, что к нему в такой одинокий день наконец-то заглянули посетители.

ЯНВАРЬ

предательство

betray (гл.) — изменять, предавать (страну, друга и т. п.); выдавать (тайну); не оправдывать (надежд, доверия).

То ли время затягивает нас в свой быстрый водоворот, то ли это мы засасываем время в наш внутренний мир — не знаю. Кажется, Рождество было только вчера, а вот уже Новый Год. Вчера вечером мы занимались любовью как два потерявших надежду человека, и этим утром снова. Все кажется таким пустым. Отчаяние — или страх. Нам нужно сделать что-то незабываемое, чтобы заполнить память.

Единственное, что я люблю абсолютно, без всяких сомнений — это твое тело. Я люблю его. Его температуру, мягкость, доброту. Я могла бы расстаться с тобой — но не с твоим телом.

Целуемся. Я наслаждаюсь твоей теплотой и думаю о других телах, с которыми имела дело. Начинаю говорить.

— Знаешь, в тот месяц случилось много всякого…

— В какой месяц?

— В тот.

— …Когда ты путешествовала по Европе?

— Да.

Я смотрю тебе в глаза. Мне хочется, чтобы ты знал — в самом деле, хочется. Раз уж нам теперь не о чем говорить, может быть, нам стоит поговорить о том месяце, когда тебя не было со мной.

— Было что-то, о чем ты мне не рассказывала? — Ты прикасаешься пальцами к моему лицу.

— Но ты меня не спрашивал! Такое впечатление, что газета тебе интереснее жизни. Ты предпочитаешь читать газету, а не разговаривать со мной.

— Ну так давай, поговори со мной сейчас.

Я снова раздосадована. Почему все получается именно так? Почему я всегда требую? Почему в твоем сердце не осталось любопытства?

— Ладно. Во время путешествия я знакомилась с некоторыми мужчинами.

— Что ты имеешь в виду под «знакомилась»?

— Да, с одним в Амстердаме, с другим в Берлине, еще с другим в Венеции и с четвертым в Фару…

Все эти лица внезапно возникают в моей памяти. Я снова вижу, как тот беззубый португалец ведет меня на грязный скалистый берег под полуденным солнцем… Я вижу, как Клаус ждет автобуса на берлинской улице. Может быть, сейчас он заходит в магазин, чтобы купить бутылку минеральной воды с красной звездой на этикетке.

— И? — Ты становишься серьезным.

— И всё.

— Всё?

— Ничего серьезного. Разве что у меня был секс с мужчиной, с которым я познакомилась за полчаса до того.

Ты пристально смотришь на меня застывшим взглядом. Между нашими лицами всего четыре сантиметра.

— Мне, правда, не очень понравилось. — Мне становится немного не по себе.

На твоем лице нет никакого определенного выражения.

Внезапно я вспоминаю предложение, которое я недавно прочитала в Библии из твоего книжного шкафа: «Прости им, ибо не ведают, что творят».

— Я подумала, что должна рассказать тебе об этом, хотя ты и не спрашиваешь, — продолжаю я. — А в Берлине я очень привязалась к мужчине, с которым познакомилась в поезде. Он тогда заболел…

Теперь я уже совсем встревожена, но в то же время чувствую облегчение.

Ты встаешь с постели и голый идешь на кухню. Не говоря ни слова, наливаешь в чайник воды, кладешь в заварочный чайник мяту, а потом стоишь и ждешь, когда вода вскипит.

— Если тебе, как ты говоришь, не понравилось, зачем ты это сделала?

Наконец-то ты разозлился.

— Потому что… я не люблю одиночество.

— И поэтому нужно заниматься сексом с незнакомым человеком?

Между нами встает тишина.

— Каждый раз, когда я думал, что ты, возможно, сейчас с другим мужчиной, я говорил себе, что мы должны расстаться.

— Почему?

— Я имел в виду, что должен отпустить тебя.

— Отпустить? Куда?

— В твоем возрасте я был похож на тебя. Я хотел испытать все на свете, попробовать все виды отношений, все виды секса. Поэтому я понимаю, что происходит в твоей голове.

О, эти слова! Я не хочу их слышать. Ты боишься быть покинутым, но ведь из нас двоих первая покинутой оказалась я!

— Но ведь это ты хотел, чтобы я отправилась путешествовать одна! — плачу я.

— Потому что ты молода… Слишком молода, чтобы у нас с тобой все было так серьезно, как тебе хочется. Пока тебя не было, я часто представлял тебя с другими мужчинами, но потом перестал думать об этом — и не думал, даже когда ты сказала мне, что беременна.

Ты стоишь, вода кипит, но ты не шевелишься.

Я чувствую, как твой холод расползается по дому. Я боюсь тебя. Я боюсь, когда люди так себя ведут. Холоднее не бывает.

Ты начинаешь пить чай. В духовке разогревается вегетарианская картофельная запеканка, которую я ненавижу. Это такая грустная еда. Еда, которая показывает, какая скучная штука — жизнь. Еда, лишенная всякой страсти.

Весь оставшийся день мы не разговариваем.

Ты занимаешься своими скульптурами: наливаешь горячий воск в формы. Я смотрю по телевизору новогоднюю передачу, мультфильм про соловья. Снова Оскар Уайльд, только на этот раз наглядный. Соловей истекает кровью и умирает, юноша бросает красную розу. «Любовь лучше жизни», — говорит Соловей.

Любовь — лучше жизни! Даже любовь приносит смерть. Не это ли наше новогоднее желание?

бесконечность

infinity (сущ.) — бесконечное пространство, время или число.

Учительница математики в начальной школе заставляла нас считать и считать до тех пор, пока от усталости мы не могли уже шевелить языками. Учительница говорила, что последнее число — это «бесконечность». Это тоже число, но бесчисленное. Можно считать и считать, пока числа не станут неисчислимыми.

Бесконечность — это неисчислимое будущее.

Бесконечны наши стычки на кухне и в спальне.

— Послушай, — кричу я, — это очень серьезно. Мне нужно знать, что делать: отказаться от работы в Китае и остаться с тобой, или вернуться на родину! — Я бросаю взгляд на свой паспорт, лежащий на столе.

— Что это за работа?

— Ты что, не знаешь?

— Я не очень-то понимал, что ты имеешь в виду, когда говоришь о государственном рабочем месте.

— Я работала в отделе социального обеспечения. Каждый гражданин Китая имеет гарантированное государственное рабочее место, и мне не хотелось бы его потерять, если бы мне пришлось вернуться. Это оплачиваемая работа, которая дается на всю жизнь. Если я ее потеряю, мне останется только делать обувь вместе с родителями.

— Ладно, бог с ним. Нельзя же принимать то или иное решение о будущем отношений только потому, что не хочешь потерять работу.

Нерешительность — вот подходящее тебе слово. Может быть, поэтому ты несчастлив?

— Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда, или нет? — начинаю я снова. У меня нет другого выхода. Я слишком встревожена.

— Этого я сказать не могу. Ничто на свете не продолжается вечно. Я ведь не могу предвидеть будущее, правда? Я не знаю, каким оно будет.

— Но ты хочешь, чтобы в будущем мы были вместе?

Ты молчишь три секунды. Три секунды для такого вопроса — это очень долго. Потом ты отвечаешь:

— Будущее решает за тебя, а не ты за будущее. Ты же из буддийской страны, я думал, ты это знаешь.

— Хорошо, не будем больше говорить о будущем. Но я знаю одно: мы, китайцы, живем ожиданием. Понятие «ожидание» близко к понятию «будущее», да? Весной крестьяне сажают рис. Они поливают его и ожидают, что он будет расти каждый день. Ростки риса зеленеют и растут выше и выше. Потом наступает лето, и крестьяне ожидают, что зерно будет наливаться. Потом осень, урожай, зерно становится золотым. Ожидания крестьян почти сбылись, но еще не совсем. После сбора урожая они отделяют зерно от соломы. Солома отправляется в хлева и в свинарники, а зерно — на рынок, на продажу. И все это затем, чтобы семья жила лучше во время зимы и Праздника Весны. Зимой крестьяне сжигают корни и траву на полях, чтобы удобрить почву для посадок следующего года. Все делается с прицелом на шаг вперед. Видишь, в природе, в жизни все живет ожиданием, а не настоящим, не сегодняшним днем или ночью. Нельзя жить только сегодняшним днем, если это не день конца света.