Часовой механизм любви - Алла Полянская

– Обойдемся без него. – Реутов откинулся на спинку стула. – Черт, думал, пока до холодильника доберусь, скончаюсь от голода. Хотел домой поехать, это мне ближе, но вовремя вспомнил, что жрать там нечего, и приехал сюда.

– Сейчас спать пойдешь?

– Ну да. До часу дня начальство отпустило, и за то спасибо. – Реутов вздохнул. – Не боись, спать пойду в свою комнату. Она у меня здесь есть.

– Я не…

– Да ладно, Казаков. Я же все-таки в полиции работаю, а не рыбой торгую. – Реутов хмыкнул. – Бутылка в библиотеке, один бокал, ковер сдвинут. Вряд ли ты напился в одиночестве и танцевал джигу. Что-то вас вчера вечером столкнуло вместе, и это вылилось в безудержный секс. И ты спустился сюда, чтобы об этом поговорить, сообщить мне, так сказать. Потому что ты решил, что Инка с тобой, и мне с ней не надо больше делить кровать.

– Ну, где-то так, просто не столь буквально. И что ты скажешь?

– Хорош темнить, не люблю кота за хвост тянуть. – Реутов потянулся за печеньем. – Дело не в том, что я скажу. Дело в том, что скажет Инка. Она мне друг, что бы там между нами иногда ни происходило, она прежде всего мой друг. И я, конечно, желаю ей счастья. Но она человек специфический, и если ты думаешь, что сможешь втиснуть ее в рамки собственных представлений о том, какой ты хочешь ее видеть, или устроить ей сцену ревности – забудь об этом прямо сейчас, или просто сразу оставь ее в покое. Она будет делать все, что захочет – и так, как посчитает нужным. Ты понимаешь, любая баба, когда долго живет одна – делает карьеру, растит ребенка, сама занимается ремонтом, машиной, в общем, все решает – в какой-то момент перестает нуждаться в мужике как в источнике стабильности, она сама для себя такой источник. И тогда ей нужен не тот, кто денег принесет, это как бы само собой разумеется, раз она тоже зарабатывает, такая тетка альфонса или неудачника рядом не потерпит, она его просто уважать не будет, а нет уважения – нет секса, для нее это важно. Нет, ей нужен состоявшийся мужик, но не любой, а тот, кто будет ее понимать, и принимать – без желания что-то в ней исправить или ей диктовать. И к отношениям ей привыкнуть сложно, потому что она понятия не имеет, что с ними делать. Если ты сможешь проявить терпение и такт, сдержишь ревность и желание заставить ее подчиняться – она будет твоя, если нет – не будет никогда, я ее знаю. И дело не во мне, я что – мы сто раз эти танцы начинали, она где-то с кем-то, я тоже, а в итоге все на том же месте, в тот же час…

– А почему вы не поженитесь?

– Разве дело в том, чтоб жениться? – Реутов вздохнул. – Как-то не приходило это в голову. Мы и так всегда были друг у друга, зачем что-то менять?

– И тебя не беспокоит, что она иногда спит с другими?

– Но я тоже это делаю. – Реутов усмехнулся и долил себе сока. – Не секс портит человека, сам по себе он ни о чем не говорит. А вот то, как человек к этому относится – другое дело. Тут важно соблюсти некую середину: ханжество – плохо и вообще отвратительно, гулять направо-налево – тоже не фонтан. То есть в первом случае человек считает, что целибат заменяет ему остальные качества, он как бы автоматически хорош, раз не трахается. Во втором случае человек чувствует свою ценность, только когда трахается. То есть в обоих случаях секс заменяет остальное: любовь, порядочность, честь. Эти понятия вообще не всплывают. Мы с Инкой на сексе не зациклены.

– Может, я когда-нибудь это пойму.

– Попробуй. – Реутов встал. – Пойду-ка спать, времени осталось всего ничего. Раз уж ты не спишь, считай себя дежурным по кухне. Пожарь картошки, пожалуйста. Они на завтрак поедят, я проснусь и перекушу.

Хлопнув Егора по плечу, Реутов пошел вверх по ступенькам. Егор поднял глаза – Патрик сидел наверху и внимательно смотрел на него.

– Что, хитрая скотина, притворяешься немым? – Казаков отправился на кухню, Патрик пошел за ним. – Давай, скажи, как мне быть. Я запутался.

* * *

В приемной было пусто, и Егор вспомнил, что сам отпустил Наталью. Решение, конечно, правильное, слов нет, но что делать с цветами, которые он обещал поливать? И на звонки кто-то должен отвечать, и почту принимать тоже.

Егор покрутил в руках пустую лейку и посмотрел на цветы. Да, он явно погорячился, пообещав поливать эти растения, теперь с этим нужно что-то делать. Прежде всего отнести в бухгалтерию заявление Натальи и затребовать себе кого-то на роль временной секретарши.

Мысль о том, что в приемной будет обретаться какая-то чужая девица, его не успокоила, но вспомнив, как дрожала Наталья, прижимаясь к нему на лестнице, он понял, что деваться некуда. Здесь стало опасно, кто-то из сотрудников – убийца.

Егор вздохнул и набрал номер главбуха. Пусть она решает, у него есть дела поважнее.

Егор прошелся по кабинету, пытаясь вспомнить – что-то еще он хотел сделать. Сейчас надо найти замену Диме и нового начальника отдела логистики, это срочно. Но что-то еще нужно сделать.

– Егор Алексеевич, можно к вам?

Татьяна Рубахина вошла с кипой каких-то бумаг. Егор кивнул и сел за стол. Ему до смерти хотелось кофе, но его некому сварить, а сам он неизвестно когда освободится.

– Нам надо срочно найти кого-то на место Шаповаловой. – Он посмотрел на Рубахину и заметил ее пристальный испытующий взгляд. – Сисадмин тоже выбыл из строя на неопределенное время, но у меня есть человек на примете, я думаю, что уже сегодня смогу его привлечь, а начальник отдела логистики нужен новый.

– Я предлагаю Соню Тимофееву, она была у Шаповаловой главным диспетчером, пусть попробует.

– Нет. – Егор в упор посмотрел на Рубахину. – Я планирую многое изменить в этом отделе, и мне нужен человек со стороны.

Не завязанный в ваших разборках, не имеющий отношения к шантажу и прочим развлечениям, которые вы здесь годами практиковали – хотелось сказать Егору, но он смолчал. Пусть думает, что он до сих пор не хочет ни во что вникать.

– Не лучше ли взять кого-то из своего коллектива? Людям необходим карьерный рост, они должны видеть, что возможно продвижение, а новый человек может просто не вписаться в коллектив, знаете же, как это бывает.

– Мне важно, чтобы он знал свое дело и делал то, что от него требуется, четко и пунктуально. Что значит – может не вписаться? Вы, Татьяна Павловна, мыслите странными категориями.

– Корпоративный дух состоит в том, чтобы у нас была сплоченная команда, и я не думаю, что это хорошая идея – после всего, что произошло, усугублять потрясение коллектива приходом новых людей.

– Я не согласен. Коллектив либо справится с потрясением, либо пусть сотрудники ищут себе новую работу, это личное дело каждого. Работа не ждет, и клиенты не станут ждать, пока коллектив справится с нервами. Пусть эта ваша Соня пока замещает Шаповалову, но на днях я найду нового человека.

– А юристы? – Рубахина поджала губы. – На Шатохину многие жалуются. Она неуживчивая, грубая, игнорирует мероприятия и тренинги, и Федора с толку сбивает.

– Татьяна Павловна, у меня нет претензий к работе юротдела, и в частности – к Шатохиной. Если у вас они есть, напишите мне служебную записку, я рассмотрю. Но претензии должны быть именно к работе, безотносительно к вашему личному к ней отношению, а также к посещаемости мероприятий и тренингов, которые не входят в ее служебные обязанности. На работе работать надо, ничьи симпатии здесь не принимаются в расчет. У вас еще что-то ко мне?

– Да, вот наши поставщики. – Рубахина подала ему увесистую папку. – Вы просмотрите документы и завизируйте дополнительные соглашения на год. Проценты по бонусам и услугам, которые мы платим сетям за ввод позиций, мы стараемся включать в расходы, но все это шатко.

– Хорошо, я поговорю с юристами и бухгалтером, потом решу, оставьте мне папку.

Егор понимал, что Рубахиной что-то от него нужно, но что именно? А она поднялась и вышла, ступая решительно, и Егор подумал о том, что ему нужен новый зам. Но это подождет, а прямо сейчас ему необходим кофе, организм скулит и требует привычную дозу кофеина.

Сегодня Ольга Витковская пришлет ему свой отчет. Егор понимал, что, пока он его не увидел, дергаться в принципе незачем, а потому надо сварить кофе, заняться текущими делами и просто ждать.

В приемной сидела пожилая дама и принимала почту у курьера.

– Я сейчас сварю вам кофе, Егор Алексеевич, только приму почту и сделаю.

– Спасибо, я сам.

Он заправил кофеварку и нашел в шкафу чашки. Что-то он вчера собирался сделать, но забыл, и сейчас мысль об этом, словно заноза, засела в его сознании. Он налил кофе в кофейник, взял чашку и отнес все в кабинет, радуясь, что Инна засунула ему в портфель пакет с бутербродами и печеньем, сейчас это очень кстати. Егор улыбнулся своим мыслям – никто никогда не сооружал ему на работу бутербродов, а у Инны это получилось просто и естественно – она готовила еду себе, Федору и Реутову, и просто взяла еще две пластиковые емкости.