Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Черт возьми, семейный человек... – пробормотал Гусев. – Шкафы, диваны, вакуумные окна. Есть куда деньги тратить. Аж завидно. Ладно, жди.
Валюшок хотел было объяснить, как к нему ловчее подъехать, но Гусев уже отключился. Он появился, как и обещал, через сорок минут. Придирчиво осмотрел квартиру, чуть ее не обнюхал и вынес свой вердикт:
– Стильно.
– Слушай, Пэ, – сказал Валюшок. – Я все хотел у тебя спросить. Если это не слишком личное, конечно... Ты вообще женат-то был когда-нибудь?
– Был, разумеется. Когда-нибудь. Давно.
– А сейчас э-э...
– А сейчас меня девочки не любят, – усмехнулся Гусев. – Старею, наверное.
– Тебя-то? – не поверил Валюшок. – Не любят?
– Не любят, но на все согласны, – объяснил Гусев. – А я вот не на все согласен. Расслабься, Леха. Потом как-нибудь расскажу. Ну, где обещанный шкаф?
Они поехали в центр города, и чем глубже в него забирались, тем удивленнее становилось лицо Валюшка. То ли Гусев насчет подпольной организации пошутил, то ли она была не особенно подпольная, то ли, наоборот, чересчур хорошо окопалась. В представлении Валюшка подпольщики должны были прятаться по хазам и малинам где-нибудь в пролетарских районах и вести там безуспешную революционную агитацию. Потом до него дошло, что пролетариев на самом деле агитировать нет смысла, могут по шее надавать, а то и отвести в выбраковку. Но все равно представить, что в вылизанном до блеска центре кто-то может вести нелегальную деятельность, было с непривычки сложно.
«А собственно, с чего я взял, что они делают нечто противозаконное? Впрочем, сейчас нам все покажут. Гусев очень любит мне что-то необычное показывать и следить за моей реакцией – понял или нет. Педагог доморощенный. Хотя нужно отдать ему должное, он умеет быть честным. Как пообещал доставать нотациями – так и доставал. И каждая нотация оказалась к месту».
Валюшок закурил. Гусев бросил короткий взгляд на пачку в его руках и понимающе хмыкнул. Белая наклейка со словами «ТАБАК УБИВАЕТ» была основательно поцарапана – наверное, Валюшок пытался ее отодрать ногтями, но потерпел сокрушительное поражение. Наклейку лепил по специальному заказу сам импортный производитель и клея не жалел.
– Давит на мозги? – спросил Гусев.
– Что? А-а... Да, неприятно.
– Блестящая идея, – сказал Гусев серьезно. – И очень старая. Лет двадцать назад появилась.
– Твоя, что ли? – прищурился Валюшок.
– Нет. Одного способного парнишки.
– Душить надо таких способных. Сегодня табак... А завтра что, на водке напишут «Алкоголь тебя угробит»?!
– На водке – нет, – помотал головой Гусев. – Все-таки это русский народный транквилизатор. И потом, на водочной монополии у нас половина бюджета держится...
Штаб-квартира подпольщиков разместилась в двух шагах от офиса Центрального, в арбатских переулках. Валюшок уже отлично знал вверенную отделению местность и на всякий случай запомнил дом и подъезд. Мало ли что.
– Значит, ничему не удивляться, – сказал Гусев. – Вежливость и еще раз вежливость. Мы в гости пришли.
Подполье своему формальному определению не соответствовало, вольготно разместившись на пятом этаже. Пустили выбраковщиков без всяких кодов и паролей. Хмурый парнишка в засаленном свитере открыл дверь, тут же повернулся к гостям спиной и исчез в глубине квартиры.
– Майя Захаровна! – позвал Гусев. – Ау, где вы?
– Сюда! – позвали с кухни. – Сюда заходите.
Валюшок огляделся и сразу понял, что его так удивило с первого мгновения – в квартире не было межкомнатных дверей. Сняли, наверное, для экономии места. В самих комнатах оказалось великое множество компьютеров, и за каждым кто-то сидел, треща клавишами. А кое-кто при этом еще и говорил, так что шума хватало. Стены едва-едва просматривались под наслоениями разноцветных плакатов, а сами плакаты были варварски залеплены исписанными от руки бумажками. «То ли редакция, то ли информационное агентство, – догадался Валюшок. – Все шутит со мной Гусев».
На кухне разливала по кружкам свежезаваренный кофе усталая крашеная блондинка лет пятидесяти с одутловатым лицом и сигаретой в зубах.
– Я так и знала, – сказала она. – Куда это ты запропастился, Пэ?
– Да все политических расстреливаем. – Гусев без приглашения уселся за стол и махнул Валюшку – присоединяйся.
– Садитесь, молодой человек. – Хозяйка, не отрываясь от своего занятия, ногой подвинула Валюшку стул. – Значит, ты уже не в резерве, Пэ. Ну-ну.
– Снова работаю. Знакомьтесь, Майя Захаровна. Алексей Валюшок, суперагент, гроза преступности. Страшный человек, зубодробителен и сногсшибателен. В первый же день уконтрапупил троих заезжих бандюков. После чего почил на лаврах и уже месяц груши околачивает.
Страшный человек суперагент Валюшок тоскливо вздохнул и опустил глаза. Позорную историю, приключившуюся в сауне, он до сих пор без содрогания вспомнить не мог.
– Майя, – коротко представилась женщина. – Ничего, Алексей, привыкайте. У вашего коллеги Пэ Гусева отвратительная манера напоминать людям об их промахах при каждом удобном случае. Посидите, мальчики, я сейчас.
Она взгромоздила кружки на поднос и унесла кофе в «редакцию».
– Это что? – спросил Валюшок громким шепотом.
– Это газета «Эхо Москвы», – таким же шепотом объяснил Гусев. – И ее издатель.
– А-а... – Валюшок кивнул, припоминая. «Эхо Москвы», газета, ставшая правопреемницей закрытой некогда радиостанции, действительно выходила в свое время нелегально. Теперь ее продавали из-под полы, хотя и не особенно скрываясь.
– И как она... оно... – Валюшок неопределенно поболтал в воздухе ладонью.
– Прежняя редакция вся уехала, когда открылась граница. А Майя осталась и вот, работает. У нее маленький заводик в пригороде – то ли зажигалки одноразовые, то ли что-то в этом роде, и вся прибыль идет на содержание газеты. Агентство тетку попугало сначала, а потом отвязалось...
– Ты пугал? – перебил Гусева гордый своей догадливостью Валюшок.
– Не-ет, что ты! Я бы и не согласился, наверное. Кажется, Мышкин здесь оружием бряцал. Или Данила. В общем, кто-то из старичков. Но тут сверху пришла команда – отстать, забыть. Нашему правительству даже тогда нужна была приличная антиправительственная газета. А сегодня просто необходима. Я думаю, их со дня на день вообще легализуют. Надвигается свобода печати, дружище. Да и прочие свободы тоже. Совести, например. Между прочим, как у тебя с совестью, Леха?
– Ты про что? – Валюшок подозрительно втянул голову в плечи. Уж больно жестко Гусев задал вопрос. С холодными-прехолодными глазами.
– Шутка. – Гусев мгновенно преобразился и снова был уже прежним, расслабленным и каким-то домашним. Он уютно облокотился на стол, закинул ногу на ногу – видно было, что ему здесь хорошо. – Расслабьтесь, ведомый. Если нет ощущения, что с совестью непорядок, значит, таковой отсутствует. Интересно, тебе в принципе нужна свобода совести?
– Это в каком именно контексте?
– Хороший вопрос. Майя, – обратился Гусев к вернувшейся с опустевшим подносом женщине. – Объясните-ка нам, сирым и убогим, что такое свобода совести.
– Тебе-то зачем? – огрызнулась Майя. – Ты же бессовестный, Пэ.
– Я?! Нетушки. Я каждый раз, как диссидента к стенке поставлю, целую ночь потом уснуть не могу. Все стоит перед внутренним взором этот жесткий бескомпромиссный последний взгляд, которым противник фашистского режима насквозь прожигает мелкую душонку палача...
– Гусев! – перебила его Майя. – Фантазер! Ты хотя бы раз кого-нибудь расстреливал?
– Вы так говорите, как будто вам приходилось, – надулся Гусев. – Конечно, не расстреливал. У меня нервная организация неподходящая. Я по жизни не палач, я шериф. И вообще, насколько помнится, смертную казнь в Союзе отменили еще шесть лет тому. Как новый порядок воцарился, так ее и отменили.
Майя по новой зарядила кофеварку, прикурила очередную сигарету и уселась напротив Гусева, внимательно его разглядывая.
– Устал ты, Пашка, – сказала она. – И шутки у тебя плоские, и сам ты какой-то... Будто под каток попал.
– Еще не попал, но готовлюсь. Надвигается каток, накатывается. Вот, – Гусев хлопнул по плечу Валюшка, – прошу любить и жаловать, молодая поросль. Новая генерация выбраковщиков. Рыцари без страха и упрека. Ни того, ни другого не наблюдается. Все, как один, психически нормальные, социально адаптированные, готовые положить живот на алтарь общественного блага.
Валюшок поморщился и стряхнул гусевскую руку с плеча. Майя теперь рассматривала его. Будто под микроскоп положила.
– И много их, – продолжал Гусев. – Слишком даже много.
– Сколько? – тут же спросила Майя. Валюшок собрался было пнуть Гусева под столом ногой, но передумал. С одной стороны, они вроде бы пришли сюда в гости, однако Гусев по инструкции все равно оставался для Валюшка ведущим.
– На одного нашего минимум полтора.
- Александр Антонов. Страницы биографии - Владимир Самошкин - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Терской Фронт - Борис Громов - Альтернативная история
- Принц Галлии - Олег Авраменко - Альтернативная история
- Длинный ствол – короткая жизнь - Комбат Мв Найтов - Альтернативная история / Попаданцы
- Несотворённый свет. Образы Божественной энергии света в иконах А. Рублёва - Людмила Крылова-Лопаченко - Альтернативная история
- Терской фронт (СИ) - Борис Громов - Альтернативная история
- Терской Фронт - Борис Громов - Альтернативная история
- Терской Фронт - Борис Громов - Альтернативная история
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история