И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг

Капитан производит впечатление честного и добропорядочного человека, и я доверяю ему свой рассказ, наказав, чтобы по прибытии в Нью-Йорк он в целости и сохранности передал рукопись в руки тех, кто сможет довести ее до всеобщего сведения.

Примечание: степень моей собственной связи с вышеприведенным документом достаточно указана самим автором в последней фразе. — Э. Б.

МАРК ТВЕН

Беспокойному духу классика американской литературы Марка Твена (1835–1910 гг.) было тесно в рамках пространства и времени, хотелось взглянуть на американскую жизнь с необычной точки зрения. Поэтому писатель отправляет своего героя то вниз по Миссисипи, то ко двору короля Артура, то превращает его в таинственного незнакомца, напоминающего людям о неисчерпаемости и непознанности этого мира.

Марк Твен жадно интересовался естественными науками, ощущал тайну живого, верил в телепатию и переселение душ. В статье «Мысленная телеграфия» (1891 г.) он называл только что появившиеся телеграф и телефон «слишком медленными» и мечтал о мгновенной передаче мыслей. Он ставил вопрос: нельзя ли во сне совершить реальное путешествие в другое время и другое измерение, и чем вообще мир сновидений отличается от мира бодрствующего? Исследователи связывают с ответом на этот вопрос два крупнейших научно-фантастических произведения писателя: «Янки при дворе короля Артура» (1889 г.) и неоконченный, но многообещающий роман «Великая тьма».

В обоих романах описывается переход из состояния яви в иное, не менее реальное состояние бытия, происходит расщепление реальности и сталкиваются два ее пласта. Так научно-фантастическими средствами исследуется серьезная мировоззренческая проблема единства мира и тождества личности.

Научная фантастика Марка Твена отличается реалистичностью повествования и, конечно, оригинальным саркастическим юмором. В «Комедии этих удивительных близнецов» (1894 г.) исследуется естественная расщепленность мира сиамских близнецов, в «Выдержках из отчета капитана Стормфилда о визите в рай» (1909 г.) разрабатывается идея о физической природе «рая», укрывшегося в другом пространственно-временном измерении, и т. д. Все же научно-фантастическое и социально-утопическое в произведениях Марка Твена всегда органично сочетается со здравым практицизмом, привязано к реалиям повседневности. Например, в социально-фантастическом наброске «Странная республика Гондор» (1875 г.) изображено общество, в котором более образованный и заслуженный человек может иметь на выборах не один голос, а несколько, и в этой своеобразной меритократии нетрудно усмотреть всего-навсего утопическую модификацию американской избирательной системы.

Рассказ «На школьном холме» (1881) типичен для научной фантастики Марка Твена. Здесь мир тоже расщеплен на различные пространственно-временные слои, и обитатели иных измерений могут вторгаться в нашу будничную жизнь. Экспериментально-фантастический прием «пришелец», столь знакомый по современным произведениям американских фантастов, позволяет в неожиданном ракурсе взглянуть и на американский быт, и на хорошо нам знакомых Гека Финна и Тома Сойера. Излюбленный писателем «параллельный» пласт реальности, способный, однако, пересекаться с привычным миром, придает новое измерение как героям Марка Твена, так и его восприятию окружающего.

НА ШКОЛЬНОМ ХОЛМЕ

I

Это случилось ни мало ни много как пятьдесят лет назад. Однажды студеным зимним утром группа мальчиков и девочек из деревни Питтсбург медленно поднималась в гору по длинному голому склону холма, на вершине которого находилась школа. Свирепый и к тому же еще холодный ветер обрушивался на ребят то с одной, то с другой стороны, мешая идти, а скованная льдом и занесенная снегом земля явно не могла служить надежной опорой. То там, то сям какой-нибудь мальчик, который почти добрался до вершины и, считая, что он вне опасности, начинал вышагивать чрезмерно уверенной поступью, вдруг оступался и, опрокинувшись на спину, скатывался вниз вслед за своими пустыми санками, отбрасывая прочь с дороги взбирающихся в гору школьников, которые весело хлопали в ладоши, когда он проносился мимо. Еще мгновение, и он оказывался внизу под горой, чтобы вновь начать восхождение. Но все это было забавой и развлечением для мальчика, развлечением для зрителей и забавой для всех вокруг, потому что ребятишки и девчонки — народ беспечный и не горюет, даже когда с ним случается беда.

Сид Сойер, хороший мальчик, примерный мальчик, осмотрительный мальчик, ни разу не поскользнулся и не упал. Санок он с собой не возил, дорогу выбирал с большой осторожностью и потому прибыл в школу без приключений. Том Сойер, хотя и тащил с собой санки, также добрался до школы без приключений потому, что рядом с ним был всегда готовый помочь Гек Финн, который в те дни в школе еще не учился, а приходил просто так, чтобы побыть дольше со своим другом. Генри Баском также добрался благополучно. Этот подлый мальчишка — сын богача работорговца — очень кичился своей одеждой и дома имел маленькую бойню со всеми необходимыми к ней приспособлениями и орудиями, настоящую бойню в миниатюре, в которой он забивал щенков и котят точно так, как забивают скот в «Пойнте». В классе он был вожаком на этот год, поэтому слабые и робкие боялись его и льстили ему, и никто не любил. Он добрался до школы без приключений потому, что его слуга, чернокожий раб Джейк, помогал ему взбираться на гору и тащил за ним его санки — не какие-нибудь самоделки, а купленные в магазине, отполированные и выкрашенные, с обитыми железом полозьями. В Питтсбурге это были единственные фабричные санки. Их привезли из города Сент-Луи.

Наконец собрались все ученики, раскрасневшиеся, запыхавшиеся и продрогшие, несмотря на свои вязаные шарфы и теплые варежки и рукавицы. Девчонки зашли в школу, а мальчишки столпились на улице с подветренной стороны. И вот тут ребята заметили, что среди них появился новичок — событие чрезвычайно интересное потому, что в деревне новый человек — явление даже более редкое, чем новая комета на небе. На вид незнакомцу было лет пятнадцать. Одет он был с иголочки, скромно, но изящно и с большим вкусом. Лицо у него было радушное и привлекательное, и весь он был исключительно красив, красив до невероятия! Его прекрасные глаза были глубокие и мягкие; во всем его облике чувствовалась сдержанность и благородство, доброта и обаяние. Большинство мальчиков с приятным для себя удивлением сразу же признали в нем что-то знакомое — они уже встречались с нечто подобным в книжках о сказочных принцах. С раздражающей деревенской откровенностью они уставились на него, однако незнакомец оставался невозмутимым и казался ничуть не обеспокоен этим. Генри Баском, разглядев его со всех сторон, протолкался вперед и начал вызывающе допрашивать:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});